Лора Бекитт - Исповедь послушницы (сборник)
Через несколько дней он вывел окаменевшую от страха Паолу из ворот обители Святой Клары. Сердце Армандо было готово любить. Оставалось добиться ответного чувства. Ему не хотелось верить в то, что это невозможно.
Дома он провел свою воспитанницу в ту самую нарядную комнату, подал ей заранее приготовленный горшочек с бланманже, миндальные пирожные, фрукты и сказал:
– Ешь.
Однако несчастная Паола не могла проглотить и кусочка. Происходящее оставалось для нее за пределами понимания, но она не осмеливалась задавать вопросы.
– Теперь твой дом – здесь, – как можно мягче произнес Армандо и добавил: – Тебе нечего бояться.
– Мама не вернется? – девочка шепотом повторила вопрос, который задавала ему в обители при их первой встрече.
– Нет. Она там, откуда не возвращаются. Но у тебя есть я.
Паоле казалось, будто от взгляда этого странного человека (про себя девочка окрестила его «серым человеком» – по цвету одеяния, которое он носил) она проваливается в вязкую черноту.
– Кто вы? – желая защититься, из последних сил промолвила дочь Асусены.
Армандо глубоко вздохнул. Он должен был решиться, сейчас или никогда.
– В обители я назвался твоим дядей, но на самом деле я… твой отец.
Девочка отшатнулась. Она видела перед собой страшные сверкающие глаза, и ей чудилось, что они принадлежат дикому свирепому зверю. У Паолы зарождалось смутное подозрение, что именно этот человек погубил ее мать.
– Мама говорила, что мой отец на войне, – робко сказала она.
– Я и был на войне, воевал против посланников дьявола. В этом состоит моя служба.
Паола молчала. Она походила на пойманную в клетку птичку, на крохотную мушку, угодившую в сети огромного паука.
Армандо был раздосадован тем, что девочка ему не верит, но не терял надежды.
Ночью, когда Паола спала или делала вид, что спит, Армандо мечтал, уединившись в своем новом кабинете, при свете одиноко горящей свечи. Мечтал о том, как купит Паоле новую одежду, наймет для нее учителей, будет исполнять ее желания. Со временем она должна понять, что, несмотря на суровый, холодный ум, он обладает горячим и нежным сердцем.
Любовь к этой девочке могла привести к освобождению от черных желаний, которые терзали его душу, открыть дорогу в ту потаенную страну, где он еще никогда не бывал.
Мануэль не до конца понимал, почему так стремится в Мадрид, обычный пыльный город, затерянный в центре засушливого плоскогорья. Дело было не только в том, что именно там он оставил жену и дочь. Этот город, в котором дневную жару почти мгновенно сменял дующий с гор холодный ночной ветер, казался ему капризным, как женщина. Женщина, которую с облегчением покидаешь, но к которой с радостью возвращаешься и не устаешь завоевывать.
Стоило испанцу ступить на родной берег, как его охватила волнующая дрожь. О, эти узкие, извилистые каменистые улочки, сожженная солнцем листва, резкие голоса торговцев, запах нечистот! Его несчастная, прекрасная, незаслуженно забытая родина…
На таможне у Мануэля спросили, нет ли в его багаже книг, запрещенных Святой Церковью. Испанец, который вообще не читал книг, покачал головой. Он боялся, что таможенники станут придираться к Ниолу и Хелки, заподозрив в них врагов испанской монархии, но, к счастью, полная уплата инквизиторского налога, скромно названного «взносом за таможенный контроль», избавила путешественников от возможных неприятностей.
Большую часть пути Мануэль и его спутники проделали в запряженной мулами повозке, которая двигалась с тошнотворной медлительностью. По мере того как они удалялись от побережья, где росли кипарисы, оливковые и апельсиновые деревья и перед глазами представали плоские равнины, местами ограниченные лишенными растительности скалами, взгляд Ниола становился все тревожнее и мрачнее, тогда как его мать принимала все, что встречалось на пути, со стоическим равнодушием и спокойствием.
– Мы оказались слишком далеко от океана. Куда ты нас везешь? – строго спросил Ниол.
Мануэля забавляло, что мальчишка говорит с ним как с равным. Однако он не подал виду и серьезно ответил:
– В Мадрид. Не беспокойся, когда понадобится, я найду дорогу обратно.
Они вошли в город через восточные ворота, расположенные между улицами Карретас и Монтера, и Ниол стал с любопытством крутить головой, оглядываясь по сторонам. Хелки же смотрела только вперед или – так казалось Мануэлю – в глубину своей непонятной души.
– Эти ворота называются Воротами Солнца, – сказал испанец мальчику.
– Почему?
– Потому что каждое утро через них в город входит солнце. Сейчас мы направляемся к площади Пуэрта-дель-Соль, на которой оно отдыхает по утрам, прежде чем начать прожигать нас своими лучами.
Когда-то Мануэль жил на одной из улочек, примыкавших к этой площади. Жил вместе с Асусеной и каждое утро, едва на постель падал первый луч, заключал свою юную жену в страстные объятия. Там он и оставил ее и новорожденную дочь.
Испанец решил начать поиски именно с этой улочки и этого дома. Он с трудом нашел свое бывшее жилье: обмазанные глиной кирпичные стены, крохотные окошки, затянутые промасленной бумагой и защищенные ржавыми решетками. Даже эта квартира стоила слишком дорого, потому что была расположена неподалеку от центра. Наверняка Асусена давным-давно переехала в другое место.
Мануэль прикусил губу. Единственным, что могло поправить ее положение, было новое, более удачное замужество. После стольких лет отсутствия первого супруга она имела на это полное право.
Он постучал в дверь. Никто не ответил. Когда Мануэль повторил попытку, наверху распахнулось окно, в котором появилась голова пожилой женщины.
– Что вам нужно? Ищете квартиру? Я хозяйка этого дома.
Мануэль поклонился.
– И да, и нет. Я разыскиваю женщину, которая жила здесь много лет назад.
– Как ее звали?
– Асусена Альманса.
Женщина удивилась.
– Почему вы так говорите? Она жила здесь достаточно долго, но не много лет назад. Иногда у нее не было денег, чтобы вовремя заплатить за квартиру, но я всегда давала ей отсрочку. Она мне очень нравилась. Вежливая, аккуратная, скромная.
Сердце Мануэля радостно подпрыгнуло. Он не мог поверить в свою удачу.
– С кем она жила?
– С дочерью. Ее супруг отправился на войну, да так и не вернулся. Однако она продолжала его ждать.
У Мануэля пересохло в горле. Внезапно на него повеяло свежим ветром, запахом нагретой солнцем травы и первых цветов.
– Это я, – тихо сказал он. – Я приехал.
Женщина закрыла окно и спустилась вниз. Бросив подозрительный взгляд на Хелки и Ниола, она уставилась на Мануэля.
– Сдается, вы опоздали, сеньор.
