Рексанна Бекнел - Супруг по заказу
— Грубый и вульгарный олух! — отрезала Оливия и, повернув защелку на второй, стеклянной, двери, исчезла в ночи.
Она поверить не могла, что оказалась в подобной ситуации. Подумать только, подвергнуться приставаниям какого-то пьяного болвана!
Оливия спряталась за старой скрюченной яблоней, чтобы перевести дух, и огляделась. Оказалось, что она успела спуститься с узкой веранды. Сердце по-прежнему колотилось, хотя скорее от ярости, чем от страха. Слава Богу, он, кажется, не погнался за ней. Трудно сказать, на что бы она решилась в этом случае.
Она осторожно выглянула из-за ствола. Проклятие! Он по-прежнему стоит в дверном проеме, схватившись обеими руками за косяки. Сердце Оливии заколотилось еще чаще. Только сейчас она увидела, что он настоящий великан: высокий, широкоплечий — и просто излучает зловещую, опасную ауру. Кто же он?
Не слуга, разумеется. На слугу он не похож. Жилет довольно просто отделан, но сшит из дорогой ткани, с двойным рядом серебряных пуговиц. Да и выговор слишком правилен для слуги. Конечно, были дворецкие и камердинеры, говорившие не хуже хозяев. Но этот человек просто не мог быть камердинером. В его голосе явно прослеживалось полученное в Итоне образование. Он, должно быть, джентльмен.
Она рассмеялась довольно неприятным смехом. Нет, должно быть, он родился и воспитывался джентльменом. А вот вырос из него дурно воспитанный негодяй, человек, способный приставать к беззащитным женщинам! И его отнюдь не извиняет то обстоятельство, что он явно принял ее за горничную. Она всегда считала мужчин, соблазняющих служанок, низкими подлецами, способными воспользоваться своим положением.
В этот момент он вышел на веранду. Она ахнула и прижалась к дереву. Так он намерен ее преследовать?
Но он похлопал себя по карманам и вытащил маленькую сигару. А когда вернулся в библиотеку, чтобы зажечь сигару от свечи, Оливия сделала решающий ход: нагнулась и быстро перескочила от можжевельника к самшиту и рододендрону, щурясь в темноте, чтобы не натолкнуться на стену, подстриженный куст или стоявшую не на месте садовую скульптуру.
Единственным утешением в подобной ситуации было сознание того, что и он не способен видеть в темноте. Она почти достигла угла восточного крыла, и, следовательно, безопасности, когда его голос развеял ее иллюзию:
— Будь осторожна, Хейзл[2]. Иначе твои ночные блуждания породят сказки о не знающем покоя привидении.
Оливия остановилась. Привидение? Она нахмурилась, но тут же тихо застонала. Ее светлое платье! Значит, он с самого начала ее видел!
— Простите за то, что напугал вас, — продолжал он голосом, таким же бархатистым и теплым, как ночь позднего лета. — У меня не было такой цели. Если вы доброе привидение, то дадите мне шанс показать себя с хорошей стороны. А если не пожелаете провести со мной остаток ночи, тогда прошу вас показаться утром. Я до рассвета пробуду в библиотеке.
Оливия прижала трясущуюся руку к груди. Этот мужчина доведет ее до разрыва сердца. Можно подумать, какая-то порядочная женщина, будь она служанкой или леди, согласится на столь грубое, оскорбительное приглашение!
Возмущенная его наглостью, она нырнула в темноту, за угол дома, не обращая внимания на то, что в спешке топчет кусты и растения. И при этом поклялась, что докопается до истины и первым делом выяснит, кто он. А уж потом распишет его в своем журнале.
И тут Оливия замерла как вкопанная. Ее журнал! Она оставила журнал на столе в библиотеке!
Раздраженно сжимая кулаки, она круто повернулась. Нельзя позволить, чтобы журнал и нелестные заметки о знакомых джентльменах попали в недобрые руки. Разразится ужасный скандал! Мать часто предостерегала ее, боясь, что именно так и случится. Но Оливия всегда была очень осторожна… до сегодняшней ночи.
Она едва сдержала не подобающее леди ругательство. Как можно вернуть журнал, пока кто-то на него не наткнулся?
Вернуться в библиотеку она не может… во всяком случае, пока он там. Значит, следует выждать и забрать журнал попозже. Но что, если незнакомец найдет журнал первым?
Она потерла ноющий висок и постаралась уверить себя, что он не заметит журнала. Наверняка так и будет! С чего это в комнате, где полно книг, пьяный распутник найдет еще один тонкий томик?
А вдруг?!
Оливия скрипнула зубами. Если самое страшное случится, ей придется иметь дело с последствиями. Насколько неприятны они могут оказаться?
Невилл ушел с веранды. Рыжеволосая красотка не вернется, и зачем ей возвращаться? Она походила на ангела, а он обращался с ней как с распутницей.
Он провел рукой по лицу, стыдясь собственной порочности. Неужели он настолько забыл о порядочности и приличных манерах, что способен вести себя подобным образом?
Невилл уставился на графин с бренди, который поставил на каминную доску. Должно быть, это спиртное так его изменило. Изменило к худшему.
«В таком случае перестань пить».
Он зажмурился и ущипнул себя за переносицу. Его тошнит от самого себя! Впрочем, это чувство не оставляет его много лет. И нечего во всем винить выпивку! Даже в пьяном виде он знал, когда ведет себя непристойно! К сожалению, ему давно уже безразлично, что думают о нем люди. Главное — как-то протянуть очередную мучительную ночь. А для этого необходимо спиртное. Любое…
Грустная правда заключалась в том, что сегодняшний маленький эпизод был вовсе не так уж плох в сравнении с другими гнусными грехами его прошлого.
Он протянул руку к графину с бренди, намереваясь закончить начатое, когда взгляд его упал на тонкий томик, лежавший на центральном столе. Книга была маленькой, потрепанной и потертой, ничем не отличавшейся от остальных в этой библиотеке… разве что переплетом, кремовым, с золотым тиснением. Кремовый переплет среди темно-красных, коричневых и черных выделялся как нечто необычное, и Невилла потянуло к нему, как мотылька — к свету.
Раньше томика тут не было. Невилл был в этом уверен.
Он поднял книгу. Неужели это она оставила?
«Из книг Оливии Б.».
— Оливия, — повторил он, наслаждаясь звуками ее имени.
Классическое имя для классической красавицы.
Он стал листать страницы, отмечая необычный наклон букв. Возможно, она левша? И определенно любит совать нос в чужие дела. Он ожидал увидеть стихи, но на каждой странице красовались заметки, касающиеся различных мужчин.
Лорд Н. По слухам, очень щедр.
Лорд Д. Легендарный скряга.
Мистер Г. Распутник первой величины.
Он нахмурился и пристальнее всмотрелся в страницы. Оказалось, что каждая посвящена определенному мужчине. Только мужчин, Ни одного женского имени.
