Рексанна Бекнел - Супруг по заказу
— С каких пор ты жаждешь стать бабушкой?
Мать только отмахнулась:
— Давай спустимся вниз! Дворецкий сказал, что все собрались в гостиной.
Первое, что заметила Оливия, войдя в гостиную, — полное отсутствие других гостей женского пола. Пенни Каммингс представляла им джентльменов, часто хлопая ресницами и размахивая руками. Мистер Каммингс дремал в кресле, но все же пробормотал нечто приветственное. Остальные трое джентльменов при появлении дам учтиво поднялись. Мистер Клайв Гаррет прибыл из Девона на скачки, а достопочтенный мистер Гарри Харрингтон приехал из Бери-Сент-Эдмондса в Суффолке, чтобы пополнить свои конюшни.
Лорд Холдсуэрт, как всегда, был очарователен. Но Оливии сразу стало ясно, что сейчас он куда больше интересуется лошадьми, чем новым браком. Поздоровавшись с Августой так же тепло, как с ее дочерью, он немедленно обратился к хозяину:
— Вам известно, каких лошадей выставляет на скачки Хок?
Мистер Каммингс протянул бокал слуге, требуя налить вина.
— Я знаю только одну. Высокую шотландскую лошадь от его здоровенного вороного жеребца и той же кобылы, что принесла Вождя. Помните Вождя? Вот это был конь! Лет пять назад… Взял приз в Аскоте, если верно припоминаю.
— Я слышал, что у него есть еще одна скаковая кобылка, — вставил мистер Харрингтон.
— А когда приедет Хок? — спросил Холдсуэрт. — Хотелось бы познакомиться и посмотреть его коней.
— Должен уже быть здесь, — ответил мистер Каммингс. — Понятия не имею, что его задержало.
— О ком это они? — спросила Августа Пенни.
— Невилл Хок. Последний из гостей.
— Хок… знакомое имя… — пробормотала Августа.
Руки Пенни снова взлетели вверх.
— Возможно, вы слышали о его военных подвигах. Он настоящий герой. Теперь он разводит лошадей. Я сама еще с ним не знакома, но все мужчины его превозносят. Мистер Каммингс, он привезет жену?
— Не знаю, есть ли у него таковая, — пожал тот плечами.
Пенни наклонилась ближе к Оливии.
— Слышали? Возможно, этот визит окажется весьма полезным для вас и вашей матушки.
Оливия уклончиво улыбнулась.
К счастью, вечер закончился довольно рано. Утром джентльмены желали посмотреть тренировки лошадей, уже доставленных в Донкастер. Пари на главной скачке будут заключаться огромные, да и на скачках поскромнее деньги будут литься рекой. Все жаждали выиграть, поэтому сначала предстояло оценить возможности участников скачек.
Так что в постель Оливия все равно отправилась рано, но, несмотря на усталость, сон почему-то не шел. Она немного подремала в коляске, и теперь глаза отказывались закрываться. Но отнюдь не скачки и не общество Донкастера заставляли ее бодрствовать, хотя она обожала лошадей и гордилась своим искусством наездницы. Уснуть не давали мысли о Берд-Мэноре. Конечно, неплохо проехаться на резвой лошади по хорошо протоптанной тропинке. Но долгая скачка на своенравном животном по диким склонам Чевиот-Хиллс нравилась ей куда больше.
Наконец она заснула, и снились ей прохладный горный воздух, вересковые пустоши и высокие платаны, жалобные крики крачек, бакланов и парящие в небе коршуны.
Но проспала она недолго. На рассвете ее разбудили конский топот и приглушенные мужские голоса. Даже при всем ажиотаже со скачками она не ожидала, что джентльмены уедут так рано.
Поднявшись, она выглянула во двор, но он оказался пуст. Подойдя к двери материнской комнаты, Оливия услышала мерное дыхание. Недаром Августа считала, что сон позволяет сохранять молодость и красоту! Оливии стоило бы последовать ее примеру, но почему-то она не смогла заснуть.
Где-то вдалеке часы пробили пять. Оливия потянулась и тяжко вздохнула. Раз уж она встала, можно и одеться и погулять в маленьком парке. С самого появления в Лондоне она не вставала до рассвета, и теперь будет приятно понаблюдать за восходом солнца.
Она оделась в темноте в простое муслиновое платье, бледно-зеленое, с кремовой оборкой по вырезу. Наскоро умывшись и проведя щеткой по волосам, она завершила туалет, сунула ноги в туфли для прогулок, накинула легкую шаль и в самый последний момент захватила свой журнал. Возможно, стоит занести туда вчерашние наблюдения за лордом Холдсуэртом и остальными джентльменами.
Она легко обнаружила лестницу, а вот с выходом во двор ей не так повезло. Внутри дом оказался настоящим лабиринтом. Наконец она увидела свет, льющийся из слегка приоткрытой двери, и направилась туда, решив, что кто-то вставший также рано, возможно, слуга, подскажет, куда идти.
Дверь, претенциозно раскрашенная под мрамор, открылась бесшумно, и Оливия оказалась в просторной библиотеке. И едва не ахнула от восторга. На огромном центральном столе громоздились книги о лошадях и скачках. Рядом с канделябром стояла пустая рюмка. Пламя свечей бросало янтарные отблески на стены, уставленные книгами от пола до потолка. Штора была отодвинута. Но в комнате никого не оказалось, Очевидно, все мужчины, изучив руководства по скачкам, отправились в Донкастер.
Оливия шагнула дальше, забыв о прогулке. Вот уж не ожидала она найти здесь такую библиотеку. Честно говоря, она не удивилась бы, обнаружив, что Пенни Каммингс безграмотна. Впрочем, это недобрая мысль. И ничем не обоснованная…
Подступив к полкам, Оливия принялась изучать названия: Сэмюэл Джонсон «Путешествие на острова Шотландии». Джеймс Босуэлл «Описание Корсики». Вольтер «Трактат о веротерпимости». Серьезные, основательные труды. Продавец книг с Хай-стрит наверняка впечатлился бы выбором.
— И никакой поэзии, — размышляла она вслух. — Хммм… Дебретт «Ежегодный справочник дворянства Англии, Шотландии и Ирландии». Ни драм, ни комедий тоже не видно.
— А что, драмы среди дворянства случаются редко?
Оливия, вздрогнув от неожиданности, обернулась.
Из глубин большого зачехленного кресла, повернутого к окну, на нее смотрел незнакомец.
— Похоже, что жизнь дворянства и есть сплошная драма, — продолжал он. — И почти ничего больше.
Какой-то момент Оливия, слишком шокированная, чтобы ответить, просто смотрела на него. Она-то считала, что одна здесь! И этого человека она не узнавала. Покрытое щетиной лицо казалось темным, и, судя по довольно помятому виду, он провел ночь в этом кресле.
Она неловко откашлялась.
Взгляд незнакомца медленно заскользил по Оливии: дерзкий, откровенный, неприличный… подобного ей никогда раньше не приходилось выносить. Этот взгляд потряс ее до глубины души. Но тут незнакомец снова заговорил, тихим, глубоким, исполненным теплоты голосом:
— Если в этой библиотеке раньше и не было поэзии, сейчас она появилась.
