Биверли Бирн - Неугасимый огонь
Позже, сидя в кабинете у падре Альфонсо, она, наконец, решилась задать ему вопрос, который стеснялась задать раньше. Теперь она была спокойна за судьбу мальчика.
– А я не заболею оспой.
– Что я могу вам сказать… Конечно, благоразумнее всего соблюдать осторожность. Прошла неделя, а у вас нет никаких признаков заболевания. Мне кажется, вы одна из тех, кто обладает врожденным иммунитетом к этому заболеванию, сеньорита. В этом нет никаких чудес, я сам им обладаю. Но это не исключает возможности, что через вас может заразиться кто-нибудь еще.
Францисканец взял распятье, висевшее у него на поясе.
– Пути господни неисповедимы, Гитанита. Вот там, в этих книгах, – он обвел рукой полки, – рассказывается об опытах работы иезуитов в Китае. Эти язычники уже тысячу лет назад знали то, что нам становится известно лишь сейчас. Китайские целители делали соскобы с гнойничков и вводили их в нос тем людям, кто ни разу не болел этой болезнью. Если человеку сопутствовало счастье, он отделывался легкой формой болезни. И в дальнейшем человек становился к оспе невосприимчив.
– Все эти монахини, они что, устойчивы к болезни? Все от природы не восприимчивы?
Альфонсо отрицательно покачал головой.
– Нет, на них не снизошла эта милость Господня. Орден был основан из тех, кто переболел оспой и выжил. Это женщины, у которых после болезни нет мирской жизни. – Он понизил голос и старался не смотреть ей в глаза. – Покрывала на их лицах потому, что у некоторых болезнь оставила такие жестокие следы, что… Но сейчас они невосприимчивы, как и ваш Рафаэль, сеньорита. Он тоже никогда больше не заразится оспой. А куда вы отправитесь, когда он выздоровеет?
– Я еще не знаю. У меня в Мадриде есть дом. Точнее был. Но мне говорили, что французы с него глаз не спускают, все хотят добраться до меня.
– Несомненно, это так, – согласился Альфонсо.
Было видно, что ему хотелось что-то сказать, но он не решался.
– Сеньорита, простите меня, но я должен говорить с вами откровенно. Вы не думали над тем, чтобы уехать вместе с сыном, например, в Португалию? Вообще уехать из Испании?
– А зачем мне об этом думать?
– А затем, что если вы просто возьмете и исчезнете, вы так и останетесь чудесной легендой и надеждой для всех патриотов и церкви, подмогой для них в борьбе. А если…
– А если я вдруг появлюсь с бастардом на руках, от этой легенды ничего не останется, – тихо продолжила за него Софья. – Я об этом не думала. Я слишком волновалась за Рафаэля, но вы, безусловно, правы.
– Значит вы поедете в Португалию? У нас там много домов, где вас смогут принять. Я могу написать для вас рекомендательное письмо, я помогу вам.
– Нет, благодарю, но нет, я не поеду в Португалию.
– Но, вы же согласились?
– Я согласилась с тем, что вы правы в оценке моей ситуации. Но не в решении.
Альфонсо ответил не сразу.
– Странная вы женщина, Гитанита. Никак я вас понять не могу.
А если бы ты знал, кем был ее Рафаэль. Ведь пастору ничего не было известно о том, что он – Мендоза и, если бы Софья согласилась покинуть страну, то Рафаэлю уже не видать своего наследства, национальности, страны. Не знал святой отец и о Пако, который каким-то невероятным способом разнюхал про Рафаэля и собирался похитить его у нее, чтобы потом вымогать за ребенка деньги. А если бы она ему их не дала, то он бы средь бела дня убил бы кого-нибудь из них или же сразу обоих.
– Но, святой отец, я так или иначе до конца своих дней буду вам благодарна, – лишь сказала она.
– Что в моих силах, я сделаю, Гитанита. Я обещаю вам это как испанец и как сын святой церкви.
– Вы спасли жизнь моему сыну. Я и Рафаэль перед вами в долгу, падре. И когда-нибудь мы рассчитаемся с вами. Сейчас нам еще кое-что понадобится. Скажите, вам не удалось найти Энрике и мой фаэтон? – Софья просила его об этом.
– Возницу мы нашли. Я поначалу не хотел вам говорить обо всем этом, у вас и так много забот. Ваш Энрике пострадал, да и коляски нет. На него напали какие-то грабители, когда он поджидал вас.
Софью это очень расстроило.
– Вам нужно было сказать мне об этом раньше, падре. А что, Энрике тяжело ранили?
– Нет. Как выяснилось ничего страшного. Сегодня утром я его видел, он уже почти здоров. Только шишка на голове.
– Хвала Господу, – Софья немного подумала, потом обратилась к нему. – Послушайте, если что нам и действительно надо, так это закрытый экипаж и четыре резвых коня. Мы хотим уехать отсюда как можно скорее. Лишь только Рафаэль и Энрике поправятся и будут в состоянии отправиться в путь.
– Карету можно устроить. А куда вы отправляетесь?
– В Кордову, – задумчиво произнесла Софья. – Рафаэль и я отправляемся в Кордову. У нас там есть серьезное дело…
15
На закате дня у постоялого двора Посада дель Потро остановилась карета. На ее крыше не было обычного багажа, а возница не был одет в ливрею, отличавшую бы его от других возчиков. Двумя пассажирами этой, неизвестно откуда прибывшей кареты, были монахиня в черном одеянии с лицом, закрытым покрывалом и маленький мальчик. Их появление слегка озадачило хозяина двора, но чего только не происходило в эти тревожные времена.
– Да, сеньоры, чем могу служить?
– Нам нужна комната, – сказал за монахиню возница. – Что-нибудь скромное, но пристойное для сестры и ребенка.
Хозяин, после недолгого колебания, жестом руки пригласил их последовать за ним.
– Наверх, пожалуйста. – Он показал им на балкон, выходивший на открытый внутренний двор. – Шесть реалов за ночь, оплата вперед.
Возница заплатил.
– Мне тоже нужна комната, – обратился он к хозяину. – И лошадей поставить в стойло.
Ребенок стоял и молча глядел на хозяина. Монахиня благочестиво опустила к земле свое закрытое накидкой лицо и по-прежнему безмолвствовала. Все было улажено и за все заплачено. Монахиня и ребенок поднялись наверх по лестнице и удалились в комнату, которую указал им хозяин.
– Все я правильно делал, мамочка? – спросил ее Рафаэль с сиявшими от возбуждения глазами. – Нам удалось его одурачить?
Софья откинула скрывавшее ее лицо покрывало и принялась тискать мальчика.
– Ты все сделал отлично, миленький. Ты был такой робкий. Я могу спорить с кем угодно, что хозяину будет, что рассказать сегодня вечером своей жене.
– А что будет дальше, мамочка? Какая вторая часть нашего… нашего… мамочка, я забыл это слово…
– Приключения, милый мой, нашего приключения. А вторая часть очень трудная. Как ты думаешь, справишься?
Рафаэль вытянулся и даже попытался встать на цыпочки, чтобы казаться выше.
– Да, мама, справлюсь.
– Хорошо. Я так и думаю, что у тебя получится. А сейчас ты ненадолго должен остаться один, дорогой мой. Энрике останется вместе с тобой и будет стеречь дверь. Ты будешь в безопасности, если не вздумаешь куда-нибудь выходить и открывать окно.
