Биверли Бирн - Неугасимый огонь
Схватка шла в полном молчании. Софья следила за ножом в руке Пако и, изворачиваясь, успевала прикрывать своего сына всеми частями тела, она готова была броситься на нож своего ненавистного мужа сама, но уберечь Рафаэля. Но цыган неожиданно отбросил нож в сторону и обоими руками стал у нее вырывать ребенка. Софья не отпускала сына, она вцепилась в него мертвой хваткой и держала его так, как самка держит своего детеныша, спасая его от смертельной опасности. Все произошло так быстро, что мальчик не успел испугаться. Но теперь он начал кричать: «Мама! Мама!», и своими ручонками крепко держался за ее шею. Софья еще раз попыталась ударить Пако в низ живота и опять неудачно. Рассвирепевший Пако схватил мальчика за пояс штанишек и, потянув его к себе, почти вырвал его из рук Софьи, но полотняные штанишки с треском разлетелись, и цыган остался стоять с обрывками материи в руках. Он выругался и снова набросился на них.
– Сеньора, что происходит? – К ним бежал мужчина в коричневом одеянии францисканского ордена, это был пастор. – Эй, цыган! Оставь их!
Пако обернулся. Затем снова посмотрел на Софью и мальчика и вновь обернулся к пастору. Францисканец был уже близко и злодей не выдержал и бросился от них бежать.
Софья обессиленно прислонилась к стене. Она тяжело дышала, ее руки все еще сжимали Рафаэля, судорожно всхлипывающего от пережитого страха. Пастор подбежал к ним.
– С вами все в порядке? Кто это был, что ему было нужно от вас?
Софья не пыталась отвечать на его вопросы.
– Спасибо, падре. Вы нас спасли.
Он присмотрелся к ней. Ее капюшон свалился на спину, открыв распустившиеся волосы. Конечно, он узнал ее.
– Гитанита, ведь это вы, если я не ошибаюсь?
Софья кивнула.
– Что вы делаете в Касересе? – он не ждал ответов. – Неважно, потом расскажете. Дайте мне ребенка.
Она не отпускала Рафаэля. Она не могла его отдать сейчас никому, даже этому благообразному незнакомцу.
– Все в порядке, не бойтесь, – успокоил он ее. – Меня зовут отец Альфонсо. Дайте вашего ребенка мне и пойдемте за мной. Вам обоим необходим уход и ночлег. Я знаю безопасное место.
Не без колебаний, но Софья отдала ему Рафаэля, просто ничего пока делать не оставалось.
Она не знала этого города. Ей, конечно, не раз приходилось приезжать в Касерес, но это было, как правило, ночью и те один или два дня, которые она проводила вместе с Рафаэлем и Розой, она безвылазно сидела дома.
И уезжала она обычно вечером. Поэтому она не имела ни малейшего представления о том, куда вел их сейчас отец Альфонсо. Они шли по каким-то бесконечным аллеям, пока, наконец, не вышли на площадь перед церковью. Миновав ее, повернули направо и вошли в другую аллею и, поплутав еще по городу, остановились у двери в каменной стене. Отец Альфонсо открыл дверь и пригласил ее войти.
– Входите, Гитанита. Все будет хорошо, я вам обещаю, – он отошел в сторону, давая ей пройти.
Она стояла в помещении, напоминавшем кабинет. Небольшая квадратная комната, на одной стене висело распятие, посредине ее стоял небольшой стол и два кресла, кругом книжные полки, уставленные множеством книг. Софья протянула руки, и пастор отдал ей ребенка. Она обессилено опустилась в одно из стоявших кресел, прижимая к себе Рафаэля. Мальчик перестал всхлипывать, но вцепился в нее так, что никакой силой на свете невозможно было отнять его от матери.
Отец Альфонсо, как бы раздумывая, смотрел на нее с сыном, потом, не говоря ни слова, вышел из комнаты, но не через ту дверь, в которую они вошли, а через другую. Вскоре он вернулся вместе с монахиней в черном одеянии. В руках у нее был поднос, на котором стояли два стакана и блюдо с печеньем и пирожными.
При виде монахини Софья открыла рот в изумлении.
– Где мы находимся? – обеспокоенно спросила она отца Альфонсо.
– Это Каза де лос Инфермос – ответил пастор. – Но не пугайтесь. Я ведь говорил вам, что это безопасное место, так оно и есть.
– Как оно может быть безопасным местом? Никто не покидает его живым. А эта женщина из тех, кто по улицам собирает трупы.
– Можно назвать все это и так. Большинство людей так и поступает. А друг друга эти женщины называют Сестры Надежды. Она не может с вами говорить – все сестры приняли обет молчания. Поешьте, сеньорита, и ребенку дайте. Сладкое вам сейчас полезно. Сахар придает силы.
Он взял стакан с подноса у стоявшей рядом монахини.
– Вот, пожалуйста, – предложил он Софье. – Не надо бояться. Кроме того, что я пастор, я еще и доктор.
Софья взяла стакан и попробовала его содержимое. По вкусу она определила, что это сладкий шоколадный напиток, который стали пить в Испании с тех пор, как в Испанской Америке обнаружили плоды какао.
– Вот Рафи, попробуй, это вкусно. – Она поднесла стакан мальчику ко рту, он немного отпил и отстранил рукой стакан. – Не хочешь? Но ты же говорил, что хочешь кушать? Здесь еще печенье есть.
– Мне уже не хочется есть, у меня горло болит.
– Горло болит потому, что ты кричал. Выпей еще, тебе станет легче. – Мальчик только покачал головой. – У меня все болит, мамочка, не только горло.
Отец Альфонсо подошел ближе.
– Дайте мне взглянуть на него, сеньорита.
Софья прижала мальчика к себе.
– Нет, я понимаю, что вы подумали, но у него нет оспы. Я везде проверила. На нем нет прыщей.
– Они сейчас и не появятся, еще рано, – тихо произнес пастор. – Пожалуйста, Гитанита, я хочу помочь вам, разрешите.
Она отдала ему сына и наблюдала за тем, как он внимательно осматривал всего мальчика. Безмолвная монахиня не уходила, и отец Альфонсо обратился к ней: «Первая стадия. У него жар, он будет усиливаться. Возьми его, ты знаешь, что нужно делать».
Рафаэль, на руках у этой тети в черном заплакал, он боялся ее. Софья вскочила.
– Нет! Она возится с трупами! Она заразная!
Францисканец загородил монахиню и Рафаэля.
– Сеньорита, послушайте меня. На сестрах никакой заразы нет и быть не может. А вот ваш ребенок уже заразился. У него оспа. Поймите и смиритесь с этим. Мы в силах что-то сделать, пока болезнь в легкой форме. Вам же остается только молиться и ждать.
Софья опустилась в кресло, у нее из глаз хлынули слезы. На ее глазах монахиня уносила от нее мальчика. Она слышала, как он плакал. Она не могла ему ничем помочь и это было тяжелее всего.
Альфонсо куда-то вышел, затем вернулся и подал ей небольшой стаканчик.
– Это коньяк, выпейте, вы почувствуете себя гораздо лучше.
Она выпила огненную жидкость и вернула ему стакан.
– Он был со своей няней, – безрадостным тоном сообщила она. – Когда я приехала, она уже умерла. Я точно не знаю, когда это произошло. Может быть ночью, а может сегодня утром.
