Биверли Бирн - Неугасимый огонь
Смотреть на Роберта Софье было невмоготу. Она закрыла глаза и через секунду вновь их открыла. Нет, он не исчез. Тот, кто некогда гордо звался идальго, оставался на прежнем месте. Он сидел на грязном полу неподвижно, уставясь своим полубезумным взглядом в противоположную стену. Бессмысленная карикатура, убогое подобие того, что когда-то было живым человеком, который для нее стал тогда воплощением настоящего мужчины… Уйти? Здесь, в этом дворце, оказались заживо похоронены все ее надежды. Не следует тешить себя иллюзиями о том, что будущее ее сына может быть построено на этих руинах. «У тебя большое будущее». Она, как наяву, услыхала эти слова, которые давным-давно произнесла Фанта. Большое будущее. Где, если не здесь? Не сейчас? А когда? Значит необходимо бороться.
– Роберт, – мягко и нежно позвала его Софья. – Роберт, посмотри на меня.
Прошло несколько секунд, но он не изменил своего положения.
– Роберт, ты слышишь меня?
Она прикусила губу, чтобы не расплакаться, он смотрел на нее. Его глаза… Не глаза живого человека, а пустые дыры, как у мертвеца. Две глубокие, отчетливые морщины тянулись от крыльев носа к подбородку. Неряшливая, сильно запущенная борода закрывала нижнюю часть лица. Но голос – Матерь Божья! – голос остался прежним.
– Конечно, слышу. Кто ты? Как ты попала сюда?
Вопросы были просты, но голос… Его голос она не смогла бы забыть никогда. Где-то внутри, глубоко у нее загорелась искра надежды: слабая, неуверенная, она возвращала к жизни ее решимость, желание действовать.
Кем бы ни был Роберт, но он не безумец. Софья не сразу ответила ему. Она подошла и стала с ним рядом, подняла накидку, скрывавшую ее лицо и отбросила ее назад.
– Это я, Софья. Роберт, я должна поговорить с тобой.
Он поднял на нее глаза, прищурился. В его глазах, кажется, на секунду что-то вспыхнуло. Едва различимое из той, прошлой жизни. Софья не смогла распознать, что это было, это длилось всего лишь мгновение.
– Софья? – Его усталый голос по-прежнему звучал бесстрастно. – Это ты?.. А что за наряд на тебе? Ты пошла в монахини? Гм… Любопытно. Но кем бы ты ни была, мне все равно сказать тебе нечего. Ступай себе, сестра Софья.
– Нет, я не уйду. Нам нужно сказать друг другу очень многое, Роберт.
Он не ответил, а повернул голову и крикнул:
– Индаленсьо!
От изумления Софья приоткрыла рот и ее чуть не разобрал… смех. Причиной тому стала какая-то внезапно охватившая ее радость и ощущение вспыхнувшей надежды. Его зов звучал раздраженно, требовательно и деспотично. Так кричал он в прежние годы.
– Индаленсьо! Доставь сюда свою старую бесполезную тушу! Мне надо показать этой монашке на дверь!
– Напрасно сотрясаешь воздух, – сказала Софья. – Если этот Индаленсьо твой слуга, так он не отзовется. Я отослала его подальше, и мы сможем поговорить без помех.
– Вот как? Услала? Это плохо. Не надо было этого делать. Этот старый ворюга очень подходит для возни с трупами. – Роберт облокотился о стену, закрыл глаза и собрался снова впасть в оцепенение. – Я устал, оставь меня. Уходи.
Софья опустилась подле него на колени, взяла его за плечи, почувствовав под своими руками худое, тщедушное тело. Но сейчас это было неважно, она поняла, в чем дело и что она должна предпринять. Софья изо всех сил принялась его тормошить. Боже мой, ведь он может рассыпаться в прах в моих руках, мелькнула мысль. Но тут же возникла злорадная мыслишка, ничего, рассыплется, так рассыплется, все равно от такого, каков он теперь, толку нет ни ему, ни кому-нибудь еще.
– Послушай меня, дьявол тебя побери! Я знаю, что ты заперся в этих стенах на Бог знает сколько лет. Вся Испания об этом знает. Но теперь эта жизнь кончилась, понимаешь? Ты Роберт Мендоза, понятно? Ты не имеешь права передать твоим будущим наследникам вместо прекрасного дворца Мендоза одни руины. Я тебе этого больше не позволю.
Он выдавил не то смешок, не то стон.
– Да нет никаких будущих наследников Роберта Мендоза. Я – последний по моей линии, Софья. Последний из всевластных Мендоза в Кордове. Жаль, конечно. Сначала такая слава, которая тянулась не одно столетие, а теперь я…
Софья влепила ему пощечину, одну, другую, потом еще. Он этому не сопротивлялся, даже не пытался уклоняться от ударов, лишь его хилое тело дергалось от каждой пощечины.
– Ты отвратителен, – кричала Софья после каждого удара. – Ты и твоя тошнотворная жалость к самому себе. Но я хочу тебя спасти, независимо от того, как ты на мои поступки посмотришь, Роберт Мендоза. А сейчас вставай. – Софья поднялась и начала его рывками поднимать с пола. – Где твоя спальня, гардероб?
Роберт безмолвствовал, но покорно ей повиновался. В этом беспомощном на сегодня человеке находились внутри как бы два разных существа: один из них – это прежний Роберт, другой – призрак его, в который он сам себя превратил. В данный момент призрак его отступил, подчиняясь силе и решимости этой хрупкой женщины. Софья вела его через внутренний дворик, углы которого были закрыты экранами тончайшей работы, вырезанными из камня. Осматриваясь по сторонам и пытаясь хоть приблизительно определить нужное направление, она вдруг почувствовала где-то рядом неясное движение.
– Индаленсьо, это ты? – спросила наугад Софья. Из тени стены вышел слуга. – Ведь это тебя зовут Индаленсьо? Давай-ка, выходи из своего укрытия и помоги мне, старый дружище-дурачина!
– Я решил вернуться, сестра. Но только для того, чтобы вам помочь, уж поверьте мне и не проклинайте меня…
– Хватит верещать, и не называй меня больше сестрой. Я не монахиня. Где спальня идальго?
– У него нет сейчас спальни. Он ходит по дворцу без конца и как устанет, то сядет на пол и засыпает.
– Да, да, понимаю, веди нас в бывшую спальню.
Слуга повел их по узкой лестнице наверх. Они еще довольно долго шли какими-то коридорами и запущенными комнатами. Единственным освещением для них стала невесть откуда взявшаяся луна и свеча в руке слуги. И, несмотря на все ту же грязь везде, то, что Софья видела здесь, не было так ужасно, как нижние этажи дворца. Личные апартаменты Роберта сохранились гораздо лучше, чем все остальное. Может быть потому, что жизнь этих двух людей протекала в основном на первом этаже, и второй мог распадаться неспешно, без чьего-то участия.
– Здесь, – остановился Индаленсьо перед деревянной дверью, покрытой причудливой резьбой. – Здесь когда-то была его спальня.
Софья втащила Роберта в комнату. Он вел себя по-прежнему, покорно позволяя ей делать с собой все, что угодно и вряд ли соображая вообще, что сейчас во дворце происходит. Софья увидела еще одну дверь, по всей вероятности за ней была гардеробная.
