Патриция Поттер - Серебряная леди
— Ради Бога, что?..
— Молли пропала, — сказала Кэт. — Мы думаем, что ее отвезли к отцу. Я не смогла удержать Тедди, и он отправился за ней. Они с Маршем Кантоном попытаются вызволить ее.
У Темплтона округлились глаза.
— Тот самый Кантон, о котором писали газеты?
Кэт подтвердила.
— Черт, — выругался сыщик. — У нас достаточно улик для очень крупного разговора с Эдамсом. — Он посмотрел на девочку и продолжал. — У мистера Эдамса есть некоторые странные пристрастия, о которых было бы интересно узнать клиентам его банка.
Девочка тряслась от страха. На вид ей было не больше тринадцати, может меньше. Кареглазая блондинка. Тот же испуганно-болезненный взгляд, что и у Молли. У Кэт защемило сердце.
— Все в порядке, — легко сказала Каталина, обняв девочку. — Ты в безопасности.
Сердце ее облилось слезами, когда она поняла, что девочка ей не верит. Должно быть, ее короткая жизнь изобиловала предательствами. Каталине было хорошо знакомо это чувство.
Женщина посмотрела на Темплтона.
— Вы можете отправиться в Оклэнд?
Бут кивнул и, посмотрев на молодого человека, сказал:
— Мы поедем вместе. Если мы не опоздаем, то поинтересуемся, хочет ли мистер Эдамс, чтобы его секрет стал достоянием публики.
Темплтон приказал вознице ехать на пристань, затем повернулся к Кэт:
— А вы, мисс?
Кэт очень хотелось отправиться вместе с ними, но она не могла бросить девочку. Ей очень хотелось быть рядом с Маршем, убедиться, что Молли в безопасности, но она чувствовала, как рядом с ней дрожит от страха ребенок. Она не могла оставить девочку одну, не сказав ей, куда идти и что делать. В конце концов, в этой девочке спасение Молли.
— Я отвезу ее в «Серебряную леди» и присмотрю за ней.
— Ее зовут Салли. По крайней мере мне так сказали.
Кэт кивнула.
Через пару минут они были на пристани. Сыщики вышли, и Кэт и Салли остались вдвоем. Когда мужчины вышли, девочка немного успокоилась. Каталина оглядела безвкусное, потертое платьице, натянутое на худосочное тельце. Каталина знала, что пока не возникнет доверия, хотя бы хрупкого, вопросы задавать бесполезно. И женщина начала так:
— Меня зовут Каталина. Я владелица салуна.
Девочка съежилась.
— Совсем не такого салуна. Тебе не придется ничего делать, но ты будешь в безопасности. Никто тебя никогда больше не обидит. Потому что… я понимаю, каково тебе. Я сама выросла в таком же месте.
Экипаж катился, а Каталина все говорила и говорила. Ей было тяжело рассказывать о себе, но девочка перестала ее бояться, расслабилась, успокоилась, но все еще сохраняла дистанцию.
Забота о девочке, думала Кэт, должна отвлечь ее от мыслей об Оклэнде, о Молли, о Марше.
* * *Молли медленно приходила в себя. Во рту сохранялся привкус грязной тряпки, по всему телу разлилась тяжесть. Девушка поняла, что ее опять усыпили хлороформом. Она напрягла память и вспомнила: шаги, грязная рука, зажимающая рот. После этого она начала задыхаться и решила, что умирает. Молли открыла и снова закрыла глаза. Ее старая комната. Полумрак. Ее комната была в глубине дома. С давних пор окна были забраны чугунными украшениями, которые на самом деле выполняли функцию решеток. Отец говорил, что это для ее безопасности. Сейчас были закрыты даже ставни, и свет не проникал в помещение. Только один лучик был виден в зазор между ставнями. Значит, сейчас день. Это счастье для нее. Молли хорошо знала отца. Что бы ни случилось, он не вернется домой, не пересчитав деньги, полученные банком за день. Он никогда не изменял своим привычкам. Никогда.
Девушка попыталась сесть, но у нее закружилась голова. Она слегка потрясла головой, стараясь избавиться от кругов перед глазами. И вспомнила… Элизабет. Ребенок. Она оставила Элизабет. Молли сжала кулачки. Тедди. Приедет ли за ней Тедди?
Молли знала, что приедет, и это наводило на нее ужас. Он был слишком порядочным человеком, чтобы иметь дело с ее отцом. Слишком много людей уже пострадали из-за нее. На этот раз ей надо действовать самой.
Молли села и подождала, пока прекратится головокружение. Потом встала и несколько секунд не двигалась, чтобы не потерять равновесия. Ей надо избавиться от этой паутины, оплетающей ее мозг. Что бы на ее месте сделала Каталина?
Молли подошла к двери. Заперто, как она и предполагала. Девушка внимательно осмотрела комнату. Нужно найти какое-то оружие или то, что может им стать. В комнате все оставалось на своих прежних местах. Серебряная расческа, щетка и зеркальце, как всегда, лежали на бюро. Одна масляная лампа — на тумбочке, другая на бюро. Молли подумала, что можно разбить зеркало, но она никогда не сможет поранить кого-нибудь намеренно, даже своего отца или Симона Паркера, дворецкого, точнее тюремщика.
Но ведь должен же быть какой-то выход! Если бы ей удалось оглушить Симона или отца, когда они придут проверять ее, она смогла бы спастись самостоятельно.
Лампы бесполезны: они слишком громоздки, не поднимешь. И тут Молли зацепилась взглядом за подсвечник. Тяжелый, латунный. Девушка затаила дыхание, размышляя, осмелится ли она на насилие.
Она подумала о том, что вечером вернется отец, обрадуется ее возвращению, и она опять будет извиваться под его грузным, немолодым телом.
Взяв подсвечник обеими руками, Молли встала рядом с дверью, примериваясь, как ей бить, когда откроется дверь. У нее еще кружилась голова, но Молли подумала о Тедди и Каталине, Элизабет и Хью. Она молила Бога, чтобы у Элизабет все прошло благополучно. С особым пристрастием девушка вспоминала Тедди. Как ей не хватало его неуклюжей нежности и чувства безопасности, которое возникало у нее только в присутствии Тедди. Он относился к ней как к целомудренной, невинной девушке.
Молли так любила его! Его застенчивую доброту, которая делала Тедди уязвимым, несмотря на внушительные размеры; его интеллигентность и беззаветную преданность мисс Каталине; грубоватую нежность, с какой он относился к ребятишкам Хью. В нем было так много хорошего.
Молли почувствовала озноб. В комнате было холодно. Или она дрожит не от холода? Вскоре девушка услышала шаги. Инстинкт подсказал ей, что это Паркер. У дворецкого подходка была шаркающая, в то время как отец шел по коридору уверенно и властно. Интересно, когда придет отец?
Молли замерла, прижавшись к стене, так что, открыв дверь, ее невозможно будет увидеть. Услышав скрежет ключа, девушка подняла подсвечник над головой, изо всех сил стараясь не уронить его и не струсить в решающий момент.
Дверь открылась. Дворецкий остановился на пороге, давая возможность глазам привыкнуть к темноте. Наконец он двинулся к кровати, и Молли с силой опустила подсвечник на голову дворецкому. Удар пришелся сбоку. Паркер издал стон и повалился на колени.
