Мишель Моран - Дочь Клеопатры
При виде меня Марцелл широко улыбнулся и двинулся через атрий с распростертыми руками.
— Селена!
Прижавшись к его груди, я вдохнула запах дождя и кожаной кирасы.
— Вы только взгляните, — присвистнул Марцелл, отстраняясь. — Настоящая женщина!
Я покраснела, точно рак. К счастью, в атрии было сумрачно.
— Одиннадцать месяцев — долгий срок. Ты тоже переменился.
— Правда?
— Конечно! — вмешалась Антония. — Разве не видишь? У тебя волосы отросли.
— И ноги стали крупнее! — воскликнула Тония.
— Вы еще не видели Тиберия! — рассмеялся Марцелл.
Я наморщила лоб.
— Разве он приехал с тобой?
— Да, и Юба. Август и Ливия решили остаться до тех пор, пока не прекратятся восстания в Галлии и война в Кантабрии.
— Это может продлиться несколько лет, — разволновалась Октавия.
— Или пару месяцев. В Галлии большинство мятежей подавлено. Дело теперь за Иберией… — Тут племянник Цезаря впервые заметил моего брата. — Александр! — Они крепко обнялись. — Почему ты такой высокий, хотя на два года младше меня? Наверное, виновато римское солнце…
В это мгновение за его спиной раздался восторженный визг, и Марцелл развернулся. Юлия выступила на свет. На ней была полупрозрачная туника из синего шелка, в ушах и на шее переливалась бирюза. Округлая талия и пышная грудь довершали общее впечатление. Рядом с ней я смотрелась будто непричесанная тощая крестьянка. Мы с братом услышали, как Марцелл ахнул.
— Юлия…
Он поспешил принять подбежавшую девушку в объятия и нежно поцеловал ее в щеку.
Вслед за дочерью Цезаря появились Юба с Тиберием, оба в коротких багровых плащах.
— А, счастливое воссоединение, — произнес нумидиец, разглядывая меня.
— Юба! — Октавия сердечно улыбнулась. — Тиберий! — с восторгом сказала она. — Почему не предупредили, что приедете?
— Хотели всех удивить, — ответил Марцелл, отпуская Юлию. — Получилось?
На глазах у Октавии засверкали слезы.
— Получилось.
— Отменим сегодня занятия в школе? Ну пожалуйста! — взмолилась дочь Августа.
— Конечно, — рассмеялась Октавия. — Сегодня мы празднуем! Фаустина, — обратилась она к рабыне, — сообщи учителю Веррию, что занятия отменяются. И пригласи его на ужин!
— А как же суд? — с тревогой спросила я.
Марцелл недоуменно посмотрел на нас.
— Что за суд?
Мать рассказала ему, какой приговор должны вынести этим утром на Форуме.
— Даже не знаю. — Вернувшийся из похода сын посмотрел на Юлию. — Я бы лучше провел время дома…
— Можем послать рабыню, она расскажет, как все прошло, — немедленно подхватила девушка.
— Но это ты предложила пойти! — воскликнула я. — Тебе все равно, что случится с Туллией?
— Нет, но Марцелл только что вернулся, Селена. Он устал.
А мне-то казалось, что он полон сил.
— И проголодался.
— Как волк! — простонал Марцелл.
Я посмотрела на воссоединившуюся парочку. И как мне могло прийти в голову, будто бы этому человеку достанет подлинной страсти и посвященности сделаться Красным Орлом?
— Я пойду с тобой, — торопливо сказал Александр.
— И я, с удовольствием, — прибавил Луций.
— Только не сами по себе, — предупредил Витрувий.
— Я их провожу, — вызвался Юба.
Октавия изумилась.
— Вы только что вернулись. Разве ты не устал?
— Возможно, если бы на пути не застревали в каждой таверне, — проговорил нумидиец, многозначительно подмигнув Марцеллу, — то утомился бы. А так — полон сил и бодрости. К тому же царевна определенно питает слабость к рабам. Любопытно посмотреть, кто на сей раз возбудил у нее столь горячее сочувствие.
Я сердито скрестила руки на груди, но брат красноречивым взглядом велел не спорить — Юба мог и забрать назад свое щедрое предложение.
— Вы там поосторожнее, — предупредила Октавия. — Плебеи сейчас просто в ярости.
— А ты разве не пойдешь? — удивилась я.
Она отвела глаза.
— Наверное, сегодня мне лучше побыть с сыном.
В конце концов мы отправились вчетвером. Всю дорогу Луций без передышки болтал с нумидийцем.
— А правда, что эти галлы — настоящие варвары?
— Оглянись вокруг. Пол-Рима ими заполнено.
— Нет, но в родных краях? Правда, что галлы едят человечину и полуголыми бегают по лесам?
— Ни разу такого не видел, — ответил Юба.
— А вот кони у них куда лучше римских, — вставил мой брат. — Это уж точно.
— Что правда, то правда, — согласился провожатый. — Ими серьезнее занимаются, да и сама порода высокого качества. Знаете, у галлов есть даже богиня в виде лошади.
— Похоже, тебя это не забавляет, — заметила я.
Он улыбнулся.
— Но ведь всем известно: галлы — варвары. Египтяне же, напротив, считаются тонкими мыслителями.
— А погода и впрямь так ужасна, как пишет Август? — вмешался Луций. — Неделями валит снег? Октавия нам читала…
— Да, зимы в галльских горах непереносимые, — кивнул Юба. — Мы потеряли сотни солдат и лишились бы остальных, если бы восстание затянулось. Раны, которые без труда заживают летом, по-иному терзают зимой.
— Как же справляется Август? — поинтересовалась я.
— Он уехал уже через месяц дождей.
— Уехал? — переспросил Александр, не поверив своим ушам. — Куда?
— На юго-восток Иберии, в город под названием Таррако[44]. Подозреваю, там он и останется, пока его полководцы не завершат войну.
Брат замер посередине улицы.
— Так Август вообще не сражается?
— Нет, — просто ответил нумидиец. — Война — не его конек.
Александр посмотрел на меня, и мы тронулись дальше. Я могла прочитать его мысли. Наш отец, не болевший ни единого дня в своей жизни, погиб, чтобы этот слабак управлял империей, которую даже не в состоянии защитить своей грудью. Наша мать предпочла бы одеться в овечью шкуру и питаться вяленой человечиной, нежели бросить голодных, замерзших солдат где-то в галльских горах. Она скорее сама взяла бы оружие, чтобы сражаться бок о бок с мужчинами, чем позорно сбежать туда, где теплее.
— Ну вот и пришли, — сказал Юба. — Послушаем очередное дело, которое вызвало столько волнений среди плебса и у царевны Селены.
Пропустив колкость мимо ушей, я начала вслед за ним пробираться к нашим обычным местам у помоста. Мы явились достаточно рано; присяжные лишь начинали рассаживаться, зато во дворе было яблоку негде упасть. За трибуной стояли защитники Туллии и Аквилы. Двое самых рослых и широкоплечих солдат ввели дрожащую девушку с мокрыми от рыданий щеками. Я поискала взглядом ее родителей. Они оказались у самого возвышения и улыбками подбадривали несчастную.
