Карен Монинг - Поцелуй горца
Как только она оказалась в деревне, она пошла в свою комнату и отметилась у администратора, но не могла перенести одиночество, поэтому она оцепенело прошла в уютный ресторанчик в гостинице, надеясь встретить Беатрис и Берти. Не поговорить – она с трудом могла говорить – а просто наполниться теплом их присутствия.
Теперь, стоя в дверном проеме обеденного зала, она моргала, когда оглядела ярко освященный интерьер. Я не стану снова плакать, отчаянно повторяла себе Гвен. Она наплачется потом, после того как вернется домой в Санта Фе. Она не развалится здесь.
Она почувствовала себя странно и ново после того как пребывала в шестнадцатом веке. Маленький камин у южной стены зала, казался, миниатюрным по сравнению со средневековыми каминами. Неоновый бар, кричаще украшенный, раздрожал после недель мягко горящих свечей и масленых ламп. Огромное количество столов, с вазами с полевыми цветами, казались слишком маленькими, что бы удобно рассадить гостей. Современный мир теперь был ей безликим, со всеми своими смешанными в кучу формами и стилями.
Ее пристальный взгляд блуждал по торговому автомату с сигаретами в углу. Смутно она поняла, что прошла сквозь худшее в процессе отказа от сигарет в шестнадцатом веке.
Однако же она почувствовала, как ее окатило чрезвычайно саморазрушающее стремление.
Ее пристальный взгляд притянул пожелтевший календарь. 19 сентября. Тот же самый день, когда она вышла на прогулку. Ну конечно, подумала она. Не потеряно ни дня. Может несколько секунд пронеслись в двадцать первом веке, пока она проживала счастливейшие дни в своей жизни в Шотландии шестнадцатого века.
Она шмыгнула носом, рискуя снова расплакаться снова. Гвен смотрела вокруг, думая, что разноцветный костюм Берта будет легко уловить, она чуть не пропустила одинокую седовласую женщину съежившуюся в одной из кабинок расположенных у окон. Ее фигура вырисовывалась в сгущающемся полумраке. Сумерки поймали цвет лица Беатрис в синюю тень, и Гвен поразило то, как старо она выглядела. Ее плечи ссутулились, ее глаза закрылись. Ее широкополая шляпа была смята между ее руками. Когда машина проехала на улице около окон, фары осветили немолодое лицо женщины, обнажая ясные следы слез на ее щеках.
О, Боже, Беатрис плакала? Но почему?
Пораженная Гвен помчалась к кабине. Что могло заставить жизнерадостную Беатрис плакать, и где же Берти? Из того, что Гвен знала о влюбленных парах, существовала единственная причина почему Берт мог оставить Беа одну. Он физически не мог присутствовать там.
Дрожь пробежала по ее горлу.
-Беатрис? – наконец сказала она.
Беатрис испугавшись, встрепенулась. Глаза, которые она подняла на Гвен, были покрасневшими от слез, поглощенными горем.
-нет, – выдохнула Гвен, – Скажите, что ничего не случилось с Бертом, – настояла она. –Скажите!
Внезапно захромав, она вошла в кабинку Беатрис и руку старшей женщины в свои.
–Пожалуйста, – попросила она.
-О, Гвен. Мой Берти в больнице. Это признание вызвало новый приступ слез. Дернув еще одну салфетку из коробки, Беатрис вытерла слезы, выдула нос, потом бросила скомканную салфетку на верхушку солидной кучи.
-Что случилось? С ним все было нормально… этим утром. – Запротестовала Гвен, с трудом принимая действительную дату.
-Я тоже думала, что с ним все прекрасно. Мы делали покупки все утро после того, как ты ушла, смеялись и хорошо проводили время. Он даже чувствовал себя … игриво. – Cказала она со слабой улыбкой. – Потом лучилось это. Он был абсолютно нормальным и просто остановился с самым удивленным и сердитым выражением на лице. Глаза Беатрис наполнились слезами, когда она снов переживала тот момент. – Когда он сжал свою грудь, я все поняла.
Она нетерпеливо вытерла щеки. – Проклятый мужчина никогда не заботился о себе. Не порверял свой холестерин, не проверял кровяное давление. Несколько дней назад, я наконец заставила его дать обещание, что как только мы вернемся домой, он пройдет полное мед обследование… – она внезапно прервалась на слове и содрогнулась.
-Но он жив, верно? – слабо спросила Гвен. – Скажи, что он жив.– сегодня она больше не могла перенести трагедий. Ни еще одной унции.
-Он жив, но у него был удар, – прошептала Беатрис. – Хотя они стабилизировали его, они не знают какой был причинен ущерб. Я возвращаюсь в больницу через несколько минут. Медсестры настояли, что я бы подышала свежим воздухом. – Она покраснела. – Я не могу прекратить плакать. Полагаю, я плакала довольно громко и доктору тоже хотелось плакать со мной. Думала, заказать немного супа и чай, прежде чем идти назад в больницу на ночь, – она помахала рукой с пластмассовым супа и сэндвичем на вынос.
-О, Беатрис, я так тебе сочувствую, – выдохнула Гвен. – Я не знаю, что сказать. Слезы, которые она сдерживала, покатились по ее щекам. Слезы о Драстене, и теперь слезы о Беатрис и Берти.
-Дорогая, ты плачеши из-за меня? Ох, Гвен!
Пересев на сторону Гвен, она обняла ее, и они долго прижимались друг к другу.
И что-то сломалось внутри Гвен.
Обнимаемая материнскими объятиями Беатрис, боль от этого всего свалилась на нее. Как была не справедливо любить так сильно и потерять! Как несправедлива любовь! Беатрис только недавно обрела Берта, точно так же как и Гвен только что нашла Драстена. А теперь, они обе бесконечно страдали, потеряв их?
-Лучше не любить, – горько прошептала Гвен.
-Нет, – мягко упрекнула Беатрис. – Никогда так не думай. Лучше любить и потерять. Старая пословица не врет. Если бы у меня никогда больше не было жизни с Берти, я бы все равно чувствовала себя счастливой. Проведенные с ним месяцы дали мне больше любви и страсти, чем некоторые могут познать за всю жизнь. Кроме того, – сказала она, – с ним все будет хорошо. Если я буду должна сидеть у его кровати, держать его руку и кричать на него, пока уме не станет лучше, а потом с криками приводить его к доктору каждую неделю, и узнаю, как готовить без жира, масла или всяких других вещей. Обязательно. Я не позволю этому мужчине оставить меня. Она сжала в кулак ее унизанную кольцами руку и потрясла ей в потолок – Ты не получишь его пока. Он все еще мой.
Кусочек смеха вырвался у Гвен, смешанный с новым потоком слез. Если бы только это было так просто и у нее, если бы только она могла бороться за своего мужчину так же как и Беатрис боролась за своего. Но ее мужчина был мертв пять столетий.
Она осознала, после нескольких секунд, что Беатрис ее пристально рассматривает. Пожилая женщина взяла плечи Гвен и стала искать ее взгляд.
-О, дорогая, что это? Ты смотришь на меня так, словно у тебя есть собственные проблемы, – забеспокоилась она.
