Дороти Гарлок - Здесь царствует любовь
Слейтер лежал на спине, раскинув руки. Не вставая с колен, она медленно и неуклюже, будто раненое животное, подползла и прильнула к нему, уткнувшись мокрым от слез лицом в плечо. Он обвил ее руками и на удивление сильно прижал к груди. Это было так прекрасно — вновь очутиться в его объятиях. Они давали такое восхитительное ощущение покоя и надежности! Ее волосы щекотали лицо Слейтера, а он шептал и шептал слова любви. Сердце его билось подобно молоту, обнаженная грудь покрылась испариной.
Саммер молчала. Ей вообще не хотелось говорить. Достаточно было того, что она с ним рядом, в его объятиях. Он любит ее, и все недавние ужасы позади! Сильнейшие душевные муки, которые им только что пришлось испытать, утомили и обессилили их обоих. И оба они молча наслаждались наступившим вдруг умиротворением. Тишину нарушали лишь легкие стоны радости Слейтера, пытавшегося перецеловать каждую черточку лица любимой: На глазах Саммер вновь показались слезы. На этот раз слезы счастья. Как сладки были эти поцелуи!
— Это был какой-то ужасный кошмар! — всхлипнула она. — Скажи мне еще раз, что произошла ошибка. Скажи, что у нас с тобой разные отцы.
Саммер еще ближе прижалась к нему. Губы их почти соприкасались. Даже дышали они в такт. Слейтер начал рассказывать историю своих родителей и Сэма, сыгравшего такую значительную роль в их и его жизни:
— Сэм и мой отец подружились еще в детстве в Шотландии. Они были как братья. Точнее, отец мой был даже ближе Сэму, чем его родной брат Скотт. Когда они выросли, Сэм уехал в Техас, сумел получить участок земли и предложил лучшему другу приехать к нему в Америку. Отец к тому времени был уже женат. Маму мою — кроткую домашнюю женщину — страшно пугало путешествие через океан в неведомые земли. Но в Шотландии наступили трудные времена. В общем, родители решили переехать. Они благополучно добрались на корабле до Нового Орлеана, где наняли лодку, плывущую в Корпас-Кристи. Корпас в то время был всего лишь небольшой приграничной факторией. Нравы там и сейчас дикие, а тогда и тем более. Но Сэм должен был встретить их именно там. Однако пока он добирался, случилось несчастье. Мой отец, храбрый и сильный шотландец, попытался разнять дерущихся матросов, и один из них пырнул его ножом прямо в сердце. Произошло это на глазах у мамы. И она, уже носившая под сердцем меня, оставалась вдруг совершенно одна в чужом, враждебном городе. От шока она не оправилась до самой смерти и до самой смерти не верила, что отец погиб. Когда приехавший Сэм увидел, в каком она состоянии, он выбрал единственный достойный, с его точки зрения, путь — он обвенчался с ней и привез ее в Кип, где я и родился. Никто не знал, что я не сын Сэма. Даже мне он сказал об этом лишь после смерти мамы, да и то не сразу. Но он хотел, чтобы я знал, каким был мой отец. Тогда он показал мне и письма, которые писала мама отцу, полагая, что он в Шотландии и скоро приедет к ней. Сэм, безусловно, не делал бы из всего этого тайну, если бы не его брат Скотт — муж Эллен. Они настояли на том, что земли Маклинов могут наследоваться только кровными родственниками. Это было действительно так по традициям Шотландии. Правда, жили они теперь в другой стране, но никаких бумаг, подтверждающих мои права как законного сына Сэма, не было. Чтобы понять почему, надо знать его характер. Он всегда предпочитал опираться на свои собственные силы и ни в грош не ставил крючкотворство законников. Как ты теперь видишь, я — его сын во всех смыслах, кроме того, что во мне течет не его кровь. Но, честно говоря, я даже не задумывался обо всех этих перипетиях. А теперь, собственно, нет никакой необходимости хранить тайну. Эллен и Трэвис мертвы. В Кип все пойдет так, как хотел Сэм.
— Он, должно быть, любил мою маму, — тихо произнесла Саммер. — Я знаю, что она через всю свою жизнь пронесла любовь к нему, хотя и папу она тоже любила.
— Да, я думаю, он любил Нэнни. Теперь я в этом абсолютно уверен. Именно из-за этого он оказался единственным, наверное, мужчиной, способным устоять перед чарами Эллен. А у Эллен любовь к нему превратилась в ненависть. — Губы Слейтера коснулись глаз невесты. — Я так люблю тебя, — прошептал он. — Когда ты уехала от меня, я мечтал о смерти. Саммер, шепча то его имя, то какие-то нежные слова, целовала его шею, подбородок, шрам на щеке. Он приподнял голову, и губы их соединились в долгом сладостном поцелуе.
— Дорогая моя Девочка-Лето, время текло так медленно. Я ждал и ждал, когда ты придешь. Мне необходимо было почувствовать, что ты рядом. Я не могу жить без тебя. Никогда больше не уходи.
В вибрирующем от избытка чувств голосе звучала мольба.
— Не говори больше о моем поступке. Пожалуйста… не вспоминай об этом, — тихо попросила Саммер.
Оба замолчали, прижавшись друг к другу. Костер уже почти погас. Лишь несколько угольков поблескивали в темноте. Если даже Бульдог и Джек вернулись, они бы не смогли разглядеть влюбленных. Слейтер повернулся на здоровый бок и положил голову на грудь Саммер. Его забинтованные руки неловко попытались расстегнуть пуговицы на платье.
— Помоги же мне, — хрипловато прошептал он.
Дрожащими пальцами она быстро расстегнула лиф платья и сама прижала его голову к обнажившимся мягким выпуклостям. Он поцеловал одну грудь, затем другую. Саммер откинула упавшие на его лицо черные волосы и прикоснулась губами к горячему лбу. Было так приятно держать его у своей груди, так чудесно чувствовать удары его сердца рядом со своим.
С пришедшим успокоением проснулись и привычные заботы.
— Как Джон Остин? С ним все в порядке? — спросила она.
— Вполне, — прошептал Слейтер, щекоча губами ее шею. — У этого ребенка оказалось больше ума, чем у многих взрослых.
Саммер беззвучно рассмеялась. Она совсем успокоилась. Теперь ей уже самой хотелось выговориться, рассказать все, о чем он еще не знал.
— Эллен сказала; что тебя могут повесить, если узнают о нашей связи. Она назвала ее кровосмешением.
— Она все рассчитала. До самого конца пыталась добиться своего.
— А единственный, за кого она переживала, был Трэвис. — Саммер вздрогнула, и тело ее непроизвольно напряглось. — Это было так ужасно… Она и перед самой смертью со злобой говорила о Сэме и моей маме.
— Сэм как-то сказал, что Эллен в большей степени дьявол, чем женщина. Он всегда знал, что говорит.
Саммер вдруг приподнялась, и Слейтеру, чтобы видеть ее лицо, пришлось вновь повернуться на спину.
— Слейтер, — произнесла она, склоняясь к нему и ласково проводя пальцами по его губам и изуродованной щеке. — Слейтер, я должна сообщить тебе еще кое-что. Узнав эту новость, ты окончательно поймешь, почему я решила тогда уехать, а Джесс согласился помочь мне. — Она поцеловала его в губы и, посмотрев прямо в глаза, улыбнулась. — Нам необходимо побыстрее встретиться со священником и обменяться кольцами, иначе я скоро стану полноватой для этого.
