Черил Холт - Путь сердца
Он принял ванну, оделся и отправился повидать Джона и Мег. Супруги поступили на работу в один из соседних домов. Прежде чем бесследно исчезнуть из Лондона, Джейн написала любимым слугам блестящие рекомендательные письма.
Граф настойчиво постучал. Дверь открыл новый, незнакомый лакей. Филипп протянул визитную карточку.
– Боюсь, в столь ранний час хозяин не сможет принять вас, лорд Уэссингтон, – любезно, но твердо произнес слуга.
– Я здесь вовсе не для того, чтобы встретиться с лордом Хитроу. Мне необходимо поговорить с Джоном и Мег Грейвз. Они наверняка давно встали. Не согласитесь ли вы их пригласить? – С этими словами граф переступил порог.
– Разумеется, сэр, – ответил слуга, вовсе не уверенный в том, что поступает правильно.
Ждать пришлось довольно долго. Наконец супруги появились.
– И что же вам угодно на сей раз, лорд Уэссингтон? – без обиняков поинтересовался Грейвз, даже не пытаясь скрыть неприязнь.
– Неужели не знаешь? Ты что-нибудь о них слышал?
– Нет. Но даже если бы и слышал, не сказал бы вам ни за что на свете. – Грейвз взял жену за руку, явно собираясь уйти. – Прошу прекратить эти нескромные визиты. В доме лорда Хитроу к нам хорошо относятся, и не хотелось бы лишиться рабочего места из-за ваших назойливых посещений.
Супруги удалились, оставив Филиппа наедине с безрадостными мыслями. Несколько минут он стоял неподвижно, уставившись в камин невидящим взглядом и раздумывая о жизни без Джейн и Эмили. Почему же судьба так несправедлива? Почему он должен потерять обеих прежде, чем удалось по-настоящему их обрести?
Как всегда происходило в последнее время, вопросы молнией промелькнули в мозгу. Все ли у них в порядке? Удастся ли ему их разыскать? И главное, даже если он их все-таки найдет, смогут ли они его простить?
Да и вообще, живы ли они? О нет, нет! По этой дороге он больше не позволит себе пойти. Вопрос постоянно возникал вместе с другими, но силой воли граф прогонял черные мысли, не позволяя им укрепиться ни на мгновение. Джейн где-то существует; это он чувствовал также ясно, как и торопливый стук собственного сердца.
Застонав от горя и разочарования, Филипп направился к выходу. Перед подъездом помедлил, решая, куда отправиться дальше. Медленно, словно старик, с трудом поднимая ноги, поплелся к экипажу и даже не услышал, как за спиной открылась дверь.
– Лорд Уэссингтон, минуточку, пожалуйста, – раздался голос Мег. Граф быстро повернулся. Надежда! Он уже много раз заходил в этот дом, чтобы узнать, нет ли вестей от Джейн, и до сих пор Мег не произнесла ни единого слова.
– В чем дело, Мег?
– Просто хотела сказать… хотела сказать, что очень сожалею о ваших неприятностях. – Мег спустилась по ступенькам. – Невыносимо видеть вас таким расстроенным. Могу я чем-нибудь помочь?
– Можете открыть секрет: куда она уехала?
– Не знаю, сэр. Честное слово, не знаю.
– Но ты же провела с Джейн столько времени. Куда она могла отправиться? Не может быть, чтобы она хотя бы не намекнула.
– Право, сэр, я и сама часто ломаю голову, но не могу придумать ровным счетом ничего. Если бы мы с Джоном хоть что-нибудь узнали, то и сами немедленно поехали бы к леди. Я так хочу помочь!
– Так пообещай же, что дашь мне знать, как только услышишь что-нибудь дельное.
– Честное слово, сэр. Если леди Джейн даст о себе знать, я тут же вам сообщу.
– Спасибо.
Не замечая ничего вокруг, Филипп поднялся в экипаж. Возница взял в руки поводья. Решение пришло внезапно. Надо ехать в контору Тамбертона.
Секретарь немедленно объявил о визите графа Роузвуда, и Филиппа тут же пригласили в кабинет. Адвокат перегнулся через стол и крепко пожал протянутую руку.
– Есть новости?
– Ни единого слова. А у вас? – Тамбертон покачал головой.
– Мне очень жаль, Филипп. А что говорит сыскное агентство?
– Молчит, – со вздохом признался Филипп. – Я даже снова послал человека в Портсмут, хотя и не верю, что они могли уехать туда.
– Не теряй надежды, Филипп. Рано или поздно все выяснится.
Филипп выглядел таким несчастным и разбитым, что адвокату захотелось подойти и сочувственно обнять беднягу. Однако на глазах клерков он не мог позволить себе подобную вольность.
Граф медленно, тяжело поднялся. В тридцать один год он ощущал себя дряхлым стариком.
– До свидания, сэр. Если что-нибудь узнаете, немедленно сообщите.
– Непременно.
Филипп вышел на улицу и удивился: солнце ярко светило, и день катился своим чередом, словно все вокруг оставалось в полном порядке. Но ведь в ту ужасную ноябрьскую ночь мир разрушился и жизнь полетела в пропасть. На следующий же день Уэссингтон вернулся в Лондон, однако Джейн и Эмили исчезли. Испарились. С собой они взяли лишь кое-какую одежду и немного денег. А Филиппу оставили короткую записку.
Граф опустил руку в карман и вынул письмо. Он давным-давно выучил его наизусть, но хотелось увидеть любимый почерк.
«Дорогой Филипп.
Покидаем тебя с величайшим сожалением. Мы с Эмили обсудили свое положение и решили, что остаться не можем. Ни в Лондоне, ни в Роузвуде. Мы обе никому не нужны. Никто нас не любил и не любит, и никому не приходит в голову о нас позаботиться. Так что, возможно, даже к лучшему, что в это отчаянное время мы останемся вдвоем и будем заботиться друг о друге.
Мне очень хотелось, чтобы отношения между нами сложились иначе. Боюсь, что полюбила тебя уже в самую первую нашу встречу, но, к сожалению, этой любви оказалось недостаточно. Сердце разбито! Иногда кажется, что оно может просто остановиться.
Надеюсь, тебе удастся найти то, что ты отчаянно ищешь всю жизнь и что ни я, ни Эмили так и не смогли тебе дать.
С любовью, Джейн».
– О, Джейн, где же ты? – прошептал Филипп и осторожно провел пальцем по строчкам, словно очертания букв могли подсказать, куда уехала любимая.
Дома графа встретили холодные, враждебные взгляды слуг. Никто из них не знал, почему леди так внезапно исчезла вместе с девочкой. Однако репутация лорда вовсе не исключала, что он вполне мог сотворить что-нибудь ужасное и оскорбить обеих. Филипп ни разу не пытался никого переубедить и ни разу ни перед кем не извинялся. Единственное, что имело для него значение, это мнение самой Джейн и ее отношение к случившемуся.
Войдя в кабинет, граф просмотрел стопку свежей корреспонденции. Первым попалось на глаза короткое, сухое сообщение Ричарда о состоянии дел в поместье. Управляющий был одним из тех немногих, кто знал, что именно произошло страшной ночью – возможно, со слов Грейвза. С тех пор сам тон обязательных регулярных отчетов ясно показывал, что ни о каком продолжении товарищеских отношений не может быть и речи.
