Ангелочек. Время любить - Дюпюи Мари-Бернадетт

— Вы официально его усыновили?

— Да, месяц назад. Его зовут Пьер Мессен. Да, моя крошка?

Женщина вновь поцеловала своего малыша, и тот радостно засмеялся. Восхищенная Анжелина погладила Пьера по щеке.

— Он очень развитый, чувствуется, что природа наделила его буйным темпераментом. Как я счастлива, мадам! Я часто думала об этом маленьком мальчике, у которого было так мало шансов попасть в хорошую семью. В моих глазах это настоящее чудо.

— В ваших столь прекрасных глазах, — подхватила любезная посетительница. — Я тоже счастлива видеть вас в такой обстановке, мадемуазель Лубе. Я никогда не забуду, что вы сделали для меня, потому что приехать на ферму после скандала, учиненного моим мужем, — на это мало кто решился бы. Если бы в тот день вы не рассказали мне о Пьере, я опустила бы руки, возможно, умерла, и меня похоронили бы. Да хранит вас Господь!

Люсьена Мессен с трудом сдерживала слезы благодарности. Пытаясь справиться с чувствами, обуревавшими и ее, повитуха перевела разговор на другую тему:

— Что вас привело ко мне, дорогая мадам? Пьер болен? Но он выглядит совершенно здоровым!

— Он хорошо сосет, у него частый стул. Но на ягодицах выступили какие-то красные пятна, а на голове образовались корочки.

— Положите его на кровать, распеленайте и снимите чепчик.

Анжелина с удовольствием смотрела на розовое пухлое тельце младенца, который тут же радостно задрыгал ножками, едва мать распеленала его.

— Лет через десять ваш муж будет с удовольствием общаться с этим славным весельчаком, — заметила Анжелина.

Анжелина внимательно осмотрела младенца. Ни красные пятна, ни желтоватые корочки под темными волосами не вызывали тревоги. Молодая женщина подумала, что Люсьена Мессен просто воспользовалась этим как предлогом, чтобы приехать в Сен-Лизье и показать ей малыша. Она посоветовала пользоваться бальзамом, который брат Эд, старый больничный монастыря, готовил по ее просьбе для нежной кожи сосунков.

— А корочки смазывайте миндальным молочком или вытопленным свиным салом. Они исчезнут, когда он начнет есть пюре или кашу на коровьем молоке, если, конечно, он его будет хорошо переносить.

Пока Люсьена Мессен пеленала малыша, женщины продолжили свою неторопливую беседу.

— А какие услуги вы оказываете в своем диспансере, мадемуазель? — спросила фермерша.

— Я все указала в объявлении. Даю советы по уходу за детьми до четырех лет, наблюдаю за беременными, и даже после родов. Что касается самих родов, то как раз о них я думала до вашего прихода. Думаю, женщины предпочитают рожать дома, в семейном кругу, однако могут быть исключения. Не хочу показаться невежливой, но как вы добрались до Сен-Лизье?

— Меня привез один из наших батраков в кабриолете. Он оставил его чуть дальше, у общественного сада. Спасибо за вашу любезность, мадемуазель Лубе. И еще раз спасибо за Пьера.

Из кармана жакета Люсьена Мессен вытащила кожаный кошелек.

— Сколько я вам должна?

— Два франка. Но если это для вас дорого…

— Если бы я могла, я дала бы вам больше! — сказала женщина. — Не беспокойтесь и будьте уверены, я всем расскажу о вашем диспансере, да!

После ухода Люсьены Мессен Анжелина поправила плотную коричневато-серую простыню. С радостным волнением она смотрела на серебряные монеты.

— И это только начало! — вслух сказала Анжелина, гордясь собой.

До полудня она мечтала о множестве пациенток и крохотных пациентов, которые будут вереницей идти в ее диспансер. Уверовав в прекрасное будущее, Анжелина закрыла помещение на ключ и вышла на улицу. Овчарка поспешила следом. Все договорились, что будут обедать у Жерсанды де Беснак. Скоро должны были вернуться с базара Розетта и Луиджи.

«Я расскажу им об этом визите и об истории Пьера, — дала себе слово Анжелина. — У нас будет восхитительный обед. Я смогу приласкать своего малыша и буду слушать, как Луиджи играет на пианино. Господи, благодарю тебя за то, что ты одарил меня столькими радостями! Гильем остался жив, и я люблю мужчину всем сердцем, мсье Жозефа де Беснака, принца города, Луиджи, сына ветра!»

Радостная Анжелина легкой походкой шла по улице Нобль. Стайка горлиц опустилась на верх стены, по которой вились красные розы, ронявшие уже увядшие лепестки прямо на мостовую. Анжелина сорвала один из цветков и поднесла его к носу.

— Худшее осталось позади, — улыбаясь, думала она, — позади у всех нас…

Глава 13

Диспансер

— Энджи, мое дорогое дитя, теперь я так редко вижу тебя! — вздохнула Жерсанда де Беснак. — Знаю, вы все были очень заняты, обустраивая твой диспансер, но порой мне становилось очень скучно. Даже Октавия бросила меня.

Старая дама уложила волосы в высокий пучок, а дряблые щеки немного нарумянила. Ее хрупкие плечи были укрыты роскошной кашемировой шалью. Пальцы ее украшали самые красивые кольца, а шею — жемчужное ожерелье. Жерсанда де Беснак была просто очаровательна.

— Мне очень жаль, — сказала Анжелина. — Вам надо чаще приходить в мое маленькое жилище.

— Боже мой, но улица Мобек такая крутая! Когда я возвращаюсь домой, у меня так болят ноги! Итак, о чем ты мне поведаешь?

— Хочу добавить, — лукаво откликнулась Анжелина. — Физические упражнения очень полезны для здоровья. Мадемуазель, сегодня утром я приняла первых пациентов. А ведь я так переживала, почти потеряла веру в себя.

Октавия, готовившая петуха в вине, принесла лимонад. Подпоясанная фартуком в красных пятнах, служанка добродушно рассмеялась.

— И я слышала краем уха. Как я за тебя рада, Энджи!

— Я тоже лад, Энджи, — проворковал Анри, игравший с железным паровозиком, точной уменьшенной копией настоящего паровоза.

— Какая у тебя красивая игрушка, мой малыш! — воскликнула Анжелина.

— Ее дал мне Луиджи, — объяснил мальчик и стал подражать шуму поезда.

— Да, этот подарок преподнес ему Луиджи, — радостно подхватила Жерсанда. — По вечерам мой старший сын играет с малышом. Если бы ты их видела! Двое мальчишек! Часто он уводит Анри в свою комнату и играет ему на пианино различные мелодии, читает считалки.

— Я не знала, — удивилась Анжелина.

— Бог послал мне огромное счастье, Энджи. Каждый день я молюсь и благодарю Господа. И пусть Луиджи зовет меня «мадам», какая мне разница, если он произносит это слово с бесконечной нежностью. Вчера вечером он даже поцеловал меня в лоб, вот сюда.

И указательным пальцем Жерсанда де Беснак указала на место над левой бровью.

Растроганная Анжелина мечтательно улыбнулась. Она не могла похвастаться тем, что в последнее время акробат тоже удостоил ее своей лаской, подарил, хотя бы невзначай, легкий поцелуй.

— А Гильем, что тебе известно о нем? — с искренним сочувствием спросила старая дама.

— Клеманс продолжает писать мне. Пока нет никаких улучшений. Однако Гильем надеется, что он снова сможет двигаться.

— Какое несчастье! И это в его-то возрасте! Боюсь, как бы он не остался калекой навсегда. В Лозере один из наших батраков упал со стога сена на поперечину плуга. Несчастный так и не встал с кровати до конца своих дней. Нижняя часть тела у него была парализована, а спина покрылась струпьями.

Они замолчали. Анжелина мысленно обратилась к Господу с короткой молитвой, прося его избавить Гильема от столь печальной участи. Наконец она тихо сказала:

— Мне написал Филипп Кост. Он сообщает, что приедет в следующую среду. Я собираюсь послать ему телеграмму, в которой попрошу избавить меня от своего присутствия.

— Ты права. Теперь этот мужчина должен оставить нас в покое… А что у тебя с «Луиджи? Дорогая, ты можешь быть со мной вполне откровенной.

— Мадемуазель, мы просто хорошие друзья. И так даже лучше. Когда он приехал сюда, я сразу же обо всем вам рассказала. Он не из тех мужчин, которые связывают себя брачными узами. Во всяком случае, с повитухой с бурным прошлым.