Мэри Спенсер - Поверь в любовь
Он с трудом поднял руку и коснулся ее волос.
– Ни за что, милая! Клянусь тебе! Только не плачь, пожалуйста! И прости меня за все.
Элизабет сердито шмыгнула носом и снова принялась обтирать его влажным полотенцем.
– И ты меня прости, – буркнула она уже спокойнее. – Просто я немного устала. Твоя рана... – Она осторожно коснулась повязки. – Так не больно?
– Немного.
– Как только закончу, дам тебе немного лауданума.
– Спасибо за все, – прошептал он. – Зря я сюда пришел. Это... это неправильно.
– Не глупи!
В этом вся Элизабет, подумал он через несколько минут, когда она решительно всунула ему в рот лекарство. Попробуй возрази! Всегда точно знает, как поступить. На нее можно положиться.
Джеймс сжал ее руку, чтобы не дать ей исчезнуть.
– Побудь со мной хоть немного. Она с улыбкой устроилась поудобнее.
– Конечно. Может, лучше поспишь? А я спою тебе колыбельную.
Словно больному ребенку, подумал Джеймс.
– Лучше расскажи мне, как вы ехали в Калифорнию. Улыбка ее мгновенно увяла, в глазах отразился испуг.
– Но это неинтересно... Лучше давай я расскажу тебе о Теннесси!
– Бет, – он опустил глаза, – почти два года ты сидела против меня за столом, а я рассказывал тебе о Кэганах. Держу пари, ты знаешь про нашу семью все-все. Теперь моя очередь узнать побольше о Беках.
– Но я и так тебе уже все рассказала. Когда мы ездили на могилу к Джону Мэтью. Помнишь?
– А мне бы хотелось послушать еще! – Он ободряюще сжал ее руку.
– Не так-то это просто, Джеймс.
– Знаю, милая. Но пусть это будет вместо колыбельной, ладно?
– Ну... а что ты хочешь знать?
– Начни хотя бы с того, как заболела твоя матушка.
На следующий день Джеймс проснулся, чувствуя себя совсем другим человеком. Он заснул как убитый, недослушав и половины. Тяжело было ощущать боль в го – лосе Элизабет, когда она рассказывала о тех, кого любила, и все равно он был доволен – наконец-то ему удалось понять, почему Элизабет именно такая, какая есть.
– Ну и что ты обо всем этом думаешь, Билл? – спросил он дока Хедлоу, который с глубокомысленным видом разглядывал его рану.
– М-м-м... что ж, неплохо. Жар спал, рана чистая. Да и выглядишь ты прекрасно. Видно, Элизабет неплохо потрудилась.
– Это точно. Все-таки она необыкновенная женщина, верно, док?
– Да, Джим. Тут ты попал в самую точку. Конечно, это свинство по отношению к ней, но я был бы спокоен, побудь ты здесь еще пару дней. Не хочу рисковать, понимаешь? Можешь считать, что я предписываю это как врач. Если рана разойдется, я ни за что не ручаюсь. Спроси Элизабет, не возражает ли она, если ты останешься еще ненадолго. Ты уж извини, Джим.
Джеймсу стоило большого труда скрыть охвативший его восторг. А Элизабет, делая вид, что хлопочет у плиты, кусала губы, чтобы спрятать улыбку.
– Джим! – Хрипловатый голос Мэгги иглой вонзился в его затуманенное сознание. Нежные пальчики сжали его руку, и Джеймс улыбнулся, еще не успев открыть глаза.
– Привет, – пробормотал он. – Бет предупредила, что ты зайдешь. Ну и как я тебе?
Она выглядела восхитительно: свежая, безукоризненно элегантная, впрочем, как всегда. Сегодня на ней было розовое с вишневой отделкой платье. Только лицо ее было грустным.
– Что-нибудь случилось, Мэгги?
Взгляд ее огромных голубых глаз стал вдруг каким-то странным.
– Ничего, – поспешно пробормотала она. – Совсем ничего... просто переволновалась за тебя. Знаешь, вздуть бы тебя хорошенько, да рука не поднимается! – Она осторожно тронула белевшую на его груди повязку. – Проклятый идиот!
– Виноват, Мэгги. Ты уж прости, что перепугал тебя до смерти. – И тут до него дошло, что в доме как-то необычно тихо. – А где Бет?
Мэгги вновь изменилась в лице – казалось, она вот-вот заплачет. Судя по всему, в душе у нее шла какая-то борьба.
– Я отослала ее. – Голос Мэгги стал жестким. – А потом, ей все равно нужно было кое-что купить. – Рука ее сильнее сжала его ладонь. – Джим, может, поедем в Вудсен-Хиллз? Неужели ты думаешь, что я не смогу ухаживать за тобой? Да лучше, чем эта девчонка! Лучше, чем кто бы то ни было в целом свете!
Ответ дался ему нелегко:
– Ну... док Хедлоу считает, что пока рановато двигаться. Мэгги опустила голову.
– Понимаю... конечно.
Джеймсу смертельно не хотелось начинать этот разговор, но тянуть дальше было нельзя. Нечестно скрывать от нее правду.
– Мэгги, дорогая, – мягко начал он, – нам нужно поговорить...
Но она его перебила:
– Послушай, Джим, конечно, в последнее время мы не очень-то ладили...
Мягко сказано, усмехнулся он про себя. Последнее время они только и делали, что ругались.
– ...но все будет по-другому. Обещаю тебе, дорогой! Я возьму себя в руки. Вот увидишь, я стану совсем другой! – В голосе ее было столько искренности, что Джеймсу оставалось только гадать, кого из них двоих она стремится убедить. – Я люблю тебя, Джим. Люблю, как никогда никого не любила! И не хочу тебя терять!
– Мэгги!..
– Я уже начала готовиться к свадьбе, – быстро продолжила она с напускным воодушевлением, которое почему-то страшило Джеймса. – Само собой, все будет очень скромно, не так, как мы раньше хотели, но все же лучше обвенчаться в Санта-Барбаре. У Смитсонов там прелестное имение, они будут рады, если свадьба состоится в их знаменитых садах. Разве это не чудесная мысль? А потом сядем на поезд до Лос-Анджелеса, а там – на пароход и махнем в Европу! Я еще не говорила тебе, что дала телеграмму мистеру Бренду и попросила все организовать? Так что нам предстоит замечательное путешествие: увидим все, о чем так долго мечтали, – Испанию, Италию и, разумеется, Англию! Просто чудо, верно? Все будет как в волшебном сне, я тебе обещаю!
По лицу ее катились слезы. Она глотала их и говорила, говорила без конца, а Джеймс гадал, знает ли она, что творится в его душе.
– Мэгги, мне кажется, лучше подождать...
– Мне уже пора, Джим. – Она торопливо чмокнула его в щеку и засуетилась в поисках своей сумочки и шелкового зонтика. Впрочем, она продолжала трещать без умолку: – Жаль, что не могу посидеть подольше, но у меня еще куча дел, а времени в обрез. Приду завтра, если твоя церберша не станет возражать. Когда она злится, с ней просто сладу нет. Сегодня чуть ли не с пистолетом в руках уговаривала ее пустить меня.
– Побудь еще немного, Мэгги.
– Извини, не могу. Не волнуйся, скоро вернется твоя драгоценная Бет.
– Проклятие, Мэгги, иди сюда!
Но она уже была у двери, когда та распахнулась.
– О, привет, Мэгги!
– Убирайся с глаз моих, негодяй!
– Я тоже рад тебя видеть, милочка! – Натан вежливо приоткрыл дверь, и Джеймс услышал, как он чертыхнулся сквозь зубы. – Женщины! – А мгновением позже – уже изменившимся, ласковым голосом: – Элизабет! Элизабет, любимая, ты здесь? Уж не сердишься ли ты на меня?
