Элизабет Чедвик - Девственный огонь
— О, я поговорю, — угрожающе сказала Пенелопа. — Не сомневаюсь, что он выгонит тебя со службы, услышав то, что я ему скажу.
— А я сомневаюсь. В отличие от тебя он читает мои письма. От тебя он не узнает ничего, о чем бы он не знал от меня.
Пенелопа, совершенно бледная, с трясущимися руками, бросилась в кресло и вынула из сумки лекарство, которое всегда возила с собой. Интересно, что она скажет Оливеру Дюплесси? Очередную порцию лжи?
— Ты знаешь, как сильно я не люблю тебя? — голос Пенелопы был злобным и ядовитым. Дрожащими руками она налила в маленький стаканчик своего лекарства и залпом выпила. — Какой позор иметь такую некрасивую, такую неуклюжую дочь. Я бы никогда ничего для тебя не сделала, если бы не знала, что это разъярит твоего отца. Ты…
— Ты пьяная, — устало перебила Джессика. — Рейни!
Рейни появилась мгновенно.
— Миссис Грисхем уже уходит. Проводи ее, пожалуйста.
Если бы Пенелопа не изрыгала такие проклятия, можно было удивиться, как трогательно она выглядит, провожаемая Рейни за дверь.
— Большая Сова-Людоед голодна, ей нужна жертва, — объяснила Рейни, вернувшись через несколько минут.
Джессика слабо улыбнулась.
— Этой жертвой можете стать вы, — предупредила Рейни без тени улыбки.
— Я знаю, — Джессика вздрогнула.
— Остерегайтесь, — посоветовала Рейни.
* * *— Что-то ты рано? — Джессика удивленно смотрела на Тревиса, вошедшего на кухню с мешком из джутовой ткани. — Это куры?
— Нет.
— Тревис, — воскликнула Джессика, — ты испортил сюрприз!
— Какой сюрприз может быть в курах? Поскольку сегодня утром в Бьюмонте не умерла ни одна курица, я пошел и подстрелил несколько кроликов. Правда, я не знаю, зачем тебе именно четыре штуки, ведь мы вдвоем их никак не съедим.
— Сюрприз в том, что я пригласила к обеду братьев Хеймилов в благодарность за то, что они спасали меня во время взрыва. Я знала, что тебе будет приятно.
Тревис не выказал восхищения. Джессика удивленно посмотрела на него:
— Но вы же старые друзья еще по Корсикане?!
— Прекрасно, — пробубнил Тревис, должен принять ванну.
— Тебе не нравятся Хеймилы?
— Они мне нравятся, — согласился Тревис, — но ты прекрасно знаешь, что в субботу вечером я хочу быть только с тобой, поскольку до сих пор ты не поддалась моему очарованию и не поселилась со мной.
Решив поменять тему разговора, Джессика пробормотала:
— Я никогда не готовила кролика.
— Ну, для начала облупи его, — сказал Тревис, направляясь в ванну.
— Я не знаю, как это сделать. Ты подстрелил, ты и облупи. На заднем крыльце.
— Только если ты составишь мне компанию. — Он взял кроликов и направился к дверям, бросив на ходу:
— Рейни сказала, что приезжала Пенелопа.
Джессика вышла за ним на крыльцо и уселась на ступеньку:
— Она была в ярости. Очевидно, им с Хьюгом очень нужны деньги.
— Да? — Тревис отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Теперь он уже не преследовал их, но у него не было причины желать им добра.
— Она во всем обвинила меня.
— Главное, ты себя не обвиняй.
— Я думаю, она собирается убедить дедушку, что я ее обманула.
— Оливер слишком хорошо ее знает, чтобы поверить.
Джессика наблюдала, как он снимал шкуру с третьего кролика. Сверкнувшее в его глазах удовольствие очень ей не понравилось.
— Если бы она не знала, что совет исходил от тебя, она бы меня послушалась.
— А если бы я не давал совета, что бы она сделала? — резко возразил он.
— Не будь таким самодовольным. Она хочет, чтобы я составила завещание, чтобы мои деньги не достались тебе, если со мной что-нибудь случится.
— А кого указать в завещании? — спросил он.
Джессика молчала. Выражение его лица испугало ее.
— Кого указать? — снова спросил он. — Ее? — Тревис нахмурился и положил нож. — Послушай, Джесс, ты должна завтра же встретиться со своим адвокатом. И, ради Бога, ничего не оставляй Пенелопе.
Джессика чуть не расплакалась. Очевидно, что он надеется унаследовать ее деньги, если с ней что-нибудь случится.
— Укажи Энни.
— Энни? — Джессика смутилась.
— Конечно, Энни. Ты же любишь ее больше всех, не так ли? Укажи ее и сразу напиши Пенелопе, нет, лучше телеграфируй, на кого ты составила завещание.
— Значит, ты не хочешь моих денег?
— Меня совершенно не волнуют деньги, Джесс. Меня волнует твоя жизнь и твое здоровье. Сделай так, как я говорю. Она должна знать, что ничего не выиграет в случае твоей смерти.
— На самом деле, Тревис!
— Или укажи наследниками братьев и сестру. Меня не волнует, кого, но сделай это завтра же, — добавил он настойчиво.
— А если отца?
— Отлично. Укажи Джастина. Только срочно составь завещание и отправь телеграмму.
* * *— Я вспоминаю то утро, как будто это было вчера, — сказал Эл Хеймил. Они вчетвером — Тревис, Джессика, Эл и его брат Курт — пили кофе. Обед состоял из тушеного кролика и великолепного пирога с персиками, испеченного Джессикой по рецепту Энни.
— Было холодно, — продолжал Эл.
Курт Хеймил кивнул.
— Ни облачка. Утренние газеты сообщили, что недалеко от Эль Пасо открыто месторождение алмазов, и я подумал: «Боже мой, что я делаю здесь, в Бьюмонте, замерзая до смерти над чьей-то нефтяной скважиной, если мог бы сколотить состояние на границе».
Тревис рассмеялся:
— Эл, нефть у тебя уже в крови. Ты никогда не станешь горняком и не будешь заниматься алмазами.
Эл ухмыльнулся и продолжил рассказ:
— Нас было трое — Курт, я и Пик Берд. Мы установили новый бур, и Курт был наверху двойного перекрытия, управляя бурением, а это сорок футов выше настила над вышкой, мэм.
— Очень высоко падать, — пробормотал Курт.
Джессика согласно кивнула.
— Грязь начала просто кипеть и заливать площадку перекрытия, поэтому мы с Пиком дали задний ход. И вдруг из скважины рвануло так, что окатило Курта грязью с ног до головы.
— Я скатился вниз по лестнице, и мы втроем бросились прочь, — сказал Курт. — Ничего подобного я ни разу не видел в Корсикане. Шеститонная четырехдюймовая труба поднялась над вышкой и прибила бы нас всех, если бы упала.
— Ладно, — вмешался Эл, — она не упала, и мы вернулись поближе. Все было залито грязью, а грохот стоял, как в аду. Потом опять пошла грязь, потом газ, а потом фонтан нефти, огромный, черно-зеленый, очень красивый на фоне яркого безоблачного неба. Такое количество нефти, что даже представить невозможно. — Эл Хеймил покачал головой. — Такой радости, как в тот день, я не испытывал никогда, хотя в своей жизни бурил очень много и часто видел нефтяные фонтаны.
