Мэгги Осборн - Лучший мужчина
Но нынешняя ночь — не для обещаний, не для мыслей о будущем. Сейчас они были вместе благодаря Дэлу, благодаря его настойчивости.
— Расскажи мне о Монтане, — попросила она, стараясь говорить непринужденно. — Что она собой представляет? Почему ты хочешь там жить?
Дэл глотнул остывшего кофе и усмехнулся:
— Я мечтал о Монтане, но на самом деле я никогда там не был.
Фредди в удивлении приподняла брови и рассмеялась:
— Вот уж не думала!..
— Я видел картины, и я разговаривал с одним ковбоем из Монтаны. Наверное, я мечтал о Монтане главным образом потому, что это не Луизиана, где я вырос, и не Техас, где я испортил себе репутацию.
Насчет испорченной репутации ей ничего не надо было объяснять.
— Но ты ведь хочешь стать владельцем ранчо?
Дэл отломил ломтик хлеба.
— Эту работу я знаю и люблю.
— Дэл, почему ты начал пить?
— Господи! — внезапно выпалил Фриско. — Я же велел музыкантам играть, пока не подам знак, чтобы прекратили. Хочешь еще музыки?
Улыбаясь, Фредди покачала головой:
— Подвиг совершен, и они нам больше не нужны.
Фриско улыбнулся, встал, подошел к окну и бросил ждавшим внизу музыкантам кошелек с деньгами. Вернувшись к столу, взглянул на бокал Фредди.
— Я говорил тебе о том, что знал Лолу, когда жил в Новом Орлеане. Я служил в квартирмейстерском полку. Лола же рыскала в поисках наживы, на войне всегда есть чем поживиться. Если бы я ей не подвернулся, она бы нашла кого-нибудь другого.
Затем Фриско рассказал о своем участии в продаже стада французам, об Эмиле Джули и о том, как Лола улизнула, положив в свой карман все заработанные деньги.
— Я поступил бесчестно. Я предал то, во что верил. И самое страшное — я предал свою страну.
Фредди молчала, раздумывая о том, что рассказал Фриско.
— Но всегда наступает момент, когда каждому из нас приходится… собирать себя по крохам и начинать жить дальше с тем, что удалось собрать, — проговорила она наконец. Вздохнув, добавила: — Не мне тебя судить, но всякий, кто жил в то время, сможет тебя понять.
— Понять не значит принять. Что сделано, того не переделать. Но может быть, я смог бы как-то смириться со своим прошлым и жить дальше. К несчастью, продажа быков, которые должны были пойти на мясо для солдат Конфедерации, — еще не самое худшее в этой истории.
— А что было самым худшим?
— Самое худшее?.. Лишь потом я узнал, что тот француз, которому я отдал стадо, перепродал его на север, — проговорил Фриско с такой болью в голосе, что у Фредди защемило сердце. — Этим мясом кормили солдат, которые убивали моих друзей и соседей. В тот день, когда я узнал, что стало с быками, я зашел в салун и взял бутылку. И расстался с ней только полтора года назад.
— Мне очень жаль.
Они молчали несколько минут. Фредди протянула руку и коснулась его плеча.
— А что заставило тебя бросить пить? — спросила она.
— Возможно, я решил, что и так достаточно себя наказал. Я уладил дела с Эмилем, передав ему свою часть долга. — Дэл пожал плечами и крепко сжал руку Фредди. — Война закончилась для меня в тот день, когда я вновь встретился с Джули. Настало время собирать по крохам то, что осталось от моей жизни после долгой череды ошибок.
Фредди, подавшись вперед, пристально посмотрела ему в глаза.
— Мы приведем стадо в Абилин, Дэл. С этого у нас начнется новая жизнь.
Теперь настало время рассказать Дэлу о том, что ей предложил Джек Колдуэлл. Всякий раз как Фредди вспоминала об этом эпизоде, она начинала злиться. Разозлилась и сейчас.
— Нельзя ему доверять, — подытожила она.
— Лола предложила мне двойную плату, если я не приведу в Абилин две тысячи голов, — сказал Фриско.
У Фредди перехватило дыхание, она не могла вымолвить ни слова. Наконец, сообразив, что перед ней не кто-нибудь, а Дэл Фриско, которому она беспредельно доверяла, Фредди сказала:
— Надо хорошенько следить за погонщиками. Я не думаю, что они предадут нас, но кто знает? У Джека талант находить в людях слабые места.
— Фредди… — осипшим от волнения голосом проговорил Фриско. — Спасибо, что не стала спрашивать меня, принял ли я предложение Лолы.
Фредди взглянула ему в глаза, и что-то теплое шевельнулось у нее в груди; кончики ее пальцев задрожали. Она поняла: этому человеку далеко не безразлично, что она о нем думает, и это открытие стало для нее настоящим потрясением. Фредди впервые подумала о том, что ей будет ужасно грустно и одиноко, когда закончится перегон и Фриско уедет в Монтану, куда его так влекло.
— Если ты сейчас же не снимешь эту свою рубашку, я сорву ее с тебя! — прохрипел Дэл в притворном гневе.
Он встал, окинув ее взглядом, от которого у нее по спине мурашки пробежали.
— Вот как? — кокетливо улыбнулась Фредди. — Значит, с поэзией на сегодня покончено?
— Цветы, рожденные весной, что к лету расцветают…
— …Сегодня дарят нас красой, но завтра умирают.
Фредди со смехом подбежала к кровати, прыгнула на смятые простыни и, скинув рубашку, раскрыла объятия навстречу любовнику. Дэл крепко прижал ее к себе и принялся страстно целовать.
Остаток ночи они провели в постели, и Фредди убедилась, что ей еще многое предстоит узнать об удовольствиях, доступных мужчине и женщине.
Первые сутки в городе Лес почти все время спала, лишь ненадолго просыпалась, обводила взглядом комнату и снова погружалась в сон. На второй день к вечеру она проснулась ужасно голодная и с жадностью набросилась на еду, которую оставили для нее на подносе. Потом пришла сиделка, они немного поговорили, и Лес снова уснула. Когда в Полночь она открыла глаза, сиделка дремала в кресле возле кровати.
Сложив руки на коленях, Лес села, откинувшись на взбитые подушки. Посмотрела в окно, залитое лунным светом. Над лагерем в это время тоже полная луна. И наверное, как всегда в полночь, лонгхорны проснулись и с тихим мычанием принялись жевать. Скоро сменится дозор… А Уорд спит в своей палатке.
Закрыв глаза, Лес потерла пальцами виски. Что же делать?
Сколько раз она убеждала себя: получив наследство отца, Уорд успокоится, почувствует себя счастливым и перестанет бить ее. Перестанет, как только почувствует себя состоятельным человеком. Таким, как ее отец.
Но в глубине души всегда жило опасение: он постоянно будет придираться к ней, срывая на ней зло. А злиться Уорд будет очень часто, потому что поводов для разочарований появится немало. Лес не сомневалась: Уорд останется таким как есть, получи они хоть втрое больше денег, он никогда не станет таким, каким был Джо Рорк, никогда не станет похожим на отца, никогда не будет достойным уважения мужчиной.
И сейчас, наедине со своими мыслями, вдали от Уорда, Лес могла признать: она и сама его не уважала. Не была даже уверена в том, что он ей все еще нравится. Но что она могла поделать?
