Ханна Хауэлл - Горец-грешник
Торманд постарался не показать, как его обидел этот вопрос. Конечно, он вполне заслужил свою репутацию, к тому же она видела этот непотребно длинный список его любовниц, но Морейн ничего не знает о том, как свято соблюдаются в его семье некоторые моральные правила. И хотя ее сомнения вполне обоснованны, нынешний Торманд Мюррей не собирался, да и не хотел поступаться честью семьи.
— Я верю в то, что надо соблюдать данные перед Господом клятвы, — сказал он, надеясь, что эти слова не покажутся ей излишке высокопарными.
Когда она нахмурилась, он спросил:
— Почему ты не веришь мне? Из-за моего прошлого?
— Оно, конечно же, не прибавляет девушке уверенности в твоих клятвах верности. Но дело не в этом. Просто я подумала: отчего же тебя так обидело, что я не поверила тебе тотчас? Большинство мужчин не соблюдает клятв верности. Думаю, ты и сам можешь вспомнить множество примеров. Защищая свою честь, рыцари готовы сражаться на дуэли из-за одного резкого слова, но они не задумываясь нарушают клятву, данную перед алтарем.
— Я не отношусь к таким мужчинам, Морейн. И я решительно настроен оставаться здесь до тех пор, пока мы окончательно все не выясним. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, помогла мне воспитать Уолина. Я поклялся быть верным тебе. И все же ты колеблешься. Почему? Клянусь, я готов находиться здесь всю ночь, пока не получу правдивого ответа на этот вопрос.
Сказать ему правду — значит отбросить свой и без того ненадежный щит и остаться открытой тому, что может смертельно ранить ее. Сказать ему правду — значит дать ему понять, какую большую власть он имеет над ней. И все же она не может вести это сражение с помощью недомолвок. Даже с братом, который появился в ее жизни всего неделю назад, она напрямую говорила о своих чувствах. И возможно, это совсем не страшно — открыть душу человеку, с которым она делила постель, с человеком, который навсегда останется в ее сердце. Кроме того, где-то в глубине души Морейн надеялась, что в ответ на ее откровенность Торманд скажет о своих чувствах и не станет много и сбивчиво говорить о страсти и о том, что Уолину нужна семья. Глупо было не воспользоваться таким шансом. В конце концов, ей нечего терять, кроме своей гордыни.
— Тогда я скажу правду. Я люблю тебя, — призналась Морейн.
Она подняла руку, останавливая бросившегося к ней Торманда, который торопился заключить ее в объятия. По всему было видно, что ее слова привели Торманда в восторг.
— И именно потому, что я люблю тебя, я отказываюсь выйти за тебя замуж.
— Но это лишено всякого смысла. Хуже пощечины!
— Позволь мне закончить, и ты все поймешь. Я люблю тебя, и если я выйду за тебя только ради Уолина и из-за страсти, я буду уязвима для боли, о которой мне и думать не хочется. Я отдам тебе свое сердце, свой разум, даже свою душу, но получу только твою страсть, пока она будет гореть, и твое слово чести. Наверное, ни с одной женщиной ты не оставался так долго, как со мной, и думаю, ты вряд ли хранил верность своим возлюбленным. Да, сейчас ты хочешь меня, но что будет, когда твое желание угаснет? И как ты думаешь, что будет со мной, когда ты начнешь пропадать в поисках женщин, которые смогут удовлетворить твою похоть? Я буду страдать, потом начнет разрушаться все то хорошее, что возникло между нами за это время. И с чем я останусь в конце концов? С разбитым сердцем и скорее всего с горечью в душе, которая омрачит мои мысли и отравит мою жизнь. Я вижу это так же ясно, как в самом ярком из моих видений. Я люблю тебя и люблю Уолина, но в результате все мы станем несчастными.
Торманд не сводил с Морейн глаз. Замолчав, она села и закрыла лицо руками. Несколько секунд он мог думать лишь о том, что она его любит. Затем ее тихий плач вырвал его из очарования этих слов. Он сел рядом с ней и привлек девушку к себе. Морейн все еще была напряжена и никак не отреагировала на его прикосновение, тогда Торманд крепко обнял ее и нежно поцеловал в макушку.
— Все, что ты говоришь, верно, милая, — тихо начал он. — Я знавал некоторых супругов, у которых отношения складывались именно так, как ты сказала, но на этот раз твое видение тебя обманывает.
— Я не уверена в этом, — запротестовала она, не в силах вырваться из его объятий.
— Нет, теперь ты меня послушай. Готовя свою замечательную и в чем-то правильную речь, ты не приняла во внимание один очень важный факт: я люблю тебя, и именно поэтому ты должна выйти за меня замуж.
Морейн оторвалась от его груди и растерянно, даже скорее потрясенно посмотрела на него. Торманд улыбнулся. Такая реакция на его объяснение устраивала его полностью, ведь подобное он не говорил еще ни одной женщине. Ее красивые глаза слегка припухли от слез, а нос покраснел, но для него она оставалась самой прекрасной женщиной мира.
— Ты любишь меня? Ты уверен? — спросила она, хотя понимала, что задает глупый вопрос, ломится в открытую дверь.
Торманд коснулся губами ее губ.
— Абсолютно уверен.
— Тогда я выйду за тебя, Торманд Мюррей.
— Я рад, что ты наконец образумилась.
Прежде чем Морейн смогла возмутиться, Торманд поцеловал ее. У Морейн тут же закружилась голова. Его поцелуй пробудил ее желание. Она почти не заметила, как он поднял ее на руки и быстро зашагал по направлению к дому. Ее разум был до предела заполнен тремя короткими словами, которые все в ее мире наконец-то расставили по своим местам. И только когда Морейн уже полностью обнаженная, лежала на своей постели и смотрела, как Торманд быстро скидывает свою одежду, она немного пришла в себя.
— А если войдет Уолин? — спросила она, уже принимая Торманда в свои объятия.
— Он дожидается нас дома. А сейчас мы с тобой отпразднуем нашу помолвку.
Он ласкал и целовал ее тело, и она чувствовала себя красивой и желанной, как никогда в жизни. Теперь Морейн не уклонялась в смущении от его ласк, она купалась в них, она наслаждалась ими. Торманд признался ей в любви, и эти слова окончательно растопили ее сдержанность и стыдливость. Ощущение освободившейся страсти, которое она сейчас испытывала, лишь подогревало ее желание.
Торманд с упоением отдавался ее ласкам и поцелуям, а у Морейн буквально кружилась голова от восторга и от того, что именно в ее объятиях Торманд стонет от страсти.
Она продолжала самозабвенно целовать его, когда он мягко, но требовательно перевернул ее на спину и вошел в нее так медленно, что она чуть не закричала. А когда он застыл внутри ее, она увидела, как ярко горят его глаза от любви к ней. Он встретил ее взгляд, и Морейн заметила легкую дымку, затуманившую его сознание; приближался момент высочайшего наслаждения. Когда этого же момента достигла и она, Морейн воссоединилась с ним в безумном погружении в море блаженства.
