Лора Бекитт - Прощения не ждут
— Надо бы…
— Завтра мы отправляемся в город с повозкой. Можем захватить одного из вас.
— А хозяин не рассердится?
— Нет. Мистер Уиллис говорил с ним об этом.
— Ладно, а когда подъехать?
Договорившись, они расстались. Нового знакомого звали Билл, и он показался Арни добродушным и бесхитростным парнем. А еще у Арни мелькнуло желание в угоду Кларенсу спросить Билла про Эвиан, но он быстро передумал. Кто знает, вдруг этот ковбой — доверенное лицо Джозефа Иверса! В таких делах следует соблюдать осторожность.
На сей раз обошлось без жеребьевки. Поскольку с Биллом разговаривал Арни, именно он и поехал в город. Накануне они с Кларенсом составили список вещей и продуктов.
— А пиво и виски? — спросил напоследок Кларенс.
— Так ведь мистер Уиллис говорил…
— Ладно, — вздохнул Кларенс, — забудем. Может, он поручил этим чертовым парням из «Райской страны» проследить, что мы будем покупать!
Утро выдалось на удивление теплым и ясным. Арни ехал по лугу, остро ощущая и веселую суету ближнего мира, и тяжелое молчание далеких гор. В такие минуты он воспринимал жизнь как данность, которую невозможно изменить, хотя от этого она отнюдь не становится хуже, а окружающий мир — незамысловатым, простым и вместе с тем удивительно многообразным.
Потрепав лошадь по гриве, он быстро спешился, сорвал цветок и уже в седле, обрывая лепестки, загадал: пусть сегодня произойдет нечто необычное, то, что определит его дальнейшую жизнь. Таким образом он на свой лад обратился к Богу.
Когда Арни подъехал к «Райской стране», его настроение испортилось. Ковбойское снаряжение людей Иверса было новеньким, оружие — дорогим. На их фоне Арни Янсон выглядел оборванцем, к тому же кольт Уиллиса ему пришлось оставить Кларенсу.
Из дома вышел Джозеф Иверс. На нем была городская одежда — рубаха с целлулоидным воротничком, брюки, жилет, пиджак и котелок. Арни впервые разглядел его довольно неприятное, хищное и жесткое лицо.
Арни робко поздоровался с хозяином, и тот вновь не удостоил его даже взглядом. Отдав своим людям несколько отрывистых приказаний, он сел в повозку. Найдя среди ковбоев Билла, Арни подъехал к нему и в этот миг увидел, как из ворот выскользнула девушка, «его» Надин. Подобрав юбки, она забралась в повозку и устроилась рядом с отцом.
Сердце Арни подпрыгнуло. На сей раз на девушке были шляпка, перчатки и вязаная шаль с кистями — то, что необходимо каждой порядочной женщине для выхода в общество.
Арни ожидал, что вот-вот появится ее сестра, но этого не произошло: повозка тронулась, а следом потекла толпа ковбоев. Они ехали в два ряда, стройно, широким шагом, как в армии, без разговоров, прикрывая лица от пыли и солнца шляпами и шейными платками.
К счастью, никто не глазел на Арни, не тыкал в него пальцем: «Эй ты, оборванец!». Эти люди знали, что судьба сильнее человека и над ней не стоит смеяться. Каждый живет, как может или как велел Бог.
И все же на всякий случай Арни пристроился в хвосте: подальше от глаз мистера Иверса.
Как и говорил Уиллис, эта дорога оказалась длиннее индейской тропы, зато по ней можно было проехать на лошадях.
На ночлег расположились на берегу речки. Расседлав и напоив коней, разбив палатку для мисс Иверс, ковбои развели костер и устроились вокруг него. Кто-то принялся готовить ужин, кто-то вынул губную гармошку.
Надин скрылась в палатке и не показывалась. Ее отца тоже не было видно. Что-что, а дистанцию он соблюдал отменно.
Это и нравилось, и не нравилось Арни. С одной стороны, он уважал тех, кто умеет ставить других на место, с другой — его всегда привлекали простые незаносчивые люди. И еще… почему мисс Надин поехала в город, а мисс Эвиан — нет? Куда она спешила, когда неожиданно встретила Кларенса? Неужели сестры и впрямь не ладят? Кстати, а где миссис Иверс?
— Иди сюда, — сказал Билл, видя, что Арии не решается присоединиться к остальным, — тут хватит и места, и еды.
Опустошив миску тушеной баранины с густой острой подливкой и получив глоток виски, он запретил себе думать о всякой ерунде. Его взяли с собой и даже накормили. Остальное его не касалось.
Угли раскалились докрасна, внутри костра образовался толстый слой белого пепла. Рассевшиеся вокруг огня ковбои, очевидно, с разрешения хозяина, передавали друг другу бутылку с виски. Когда она попадала в руки Арни, он тоже делал глоток. Хотя он не принимал участия в беседе, его охватило непередаваемое, почти блаженное чувство товарищества.
А затем он вспомнил о Кларенсе, которому пришлось в одиночку управляться со стадом, а потом возвращаться в холодный дом, и ему стало стыдно, как будто он получил нечто незаслуженное.
Когда Арни проснулся утром, в котле уже булькала овсянка, а на вертеле жарились сосиски.
Арни желал принять хоть какое-то участие в работе, хотя, казалось, никто не ждал от него помощи. Его просто взяли с собой, не рассчитывая на его услуги.
Тем не менее, он повел лошадей к реке, думая о том, что неплохо бы сполоснуться и самому.
Река была мелкой, но бурной; пенный поток с ревом катился по камням, волоча за собой бурую листву и сучья деревьев. Местами берег был каменистым и скользким, хотя, по-видимому, это не пугало присевшую на корточки девушку.
Склонившись над речкой, Надин Иверс опускала руки в прыгающие струи и, словно забавляясь, плескала воду себе в лицо. Сейчас на ней не было ни шляпки, ни шали. Ее волосы были небрежно сколоты на затылке, так, что из узла выбилось несколько светлых прядей.
Арни поразился гибкости ее талии и изяществу движений. Он замер, не смея ее тревожить, и стоял так до тех пор, пока одна из лошадей не заржала.
Надин обернулась, и он увидел ее глаза, похожие на капли утренней росы, мягкий изгиб губ и… округлости грудей, туго обтянутых блузкой.
Он и сам не знал, отчего кровь бросилась ему в голову, так, будто Надин была первой девушкой, представшей его взору, почему его охватило предвкушение чего-то неиспытанного, необычного?
Ему хотелось с ней заговорить, но он будто бы растерял все слова: голова казалась совершенно пустой, и только сердце билось неровными толчками.
— Простите, я… я помешал вам, мисс, — пробормотал он.
— Вовсе нет. Поите своих коней, — ответила девушка без малейшей неловкости и испуга.
У нее был приятный голос, и она явно не страдала косноязычием. Арни видел, как она быстро оглядела его, и ему показалось, будто в ее глазах вспыхнула искорка любопытства. Он мучительно покраснел, а она пошла прочь от реки, на ходу поправляя прическу и бессознательно покачивая бедрами. Когда край ее юбки зацепился за ветку, взору Арни на мгновение открылись шнурованные сапожки и низ заправленных в них хлопковых бриджей. Последнее говорило о том, что она умеет ездить в мужском седле, что невольно вызывало уважение.
