Виктория Холт - Загадочная женщина
Секретер был поставлен между горкой с веджвудским фарфором и стоячими часами. Купленную мебель всегда полировали, и я попросила тетю Шарлотту разрешить мне отполировать секретер. Она грубо ответила, что разрешает, но не смогла скрыть своих чувств при виде моего интереса. Миссис Бакл показала мне, как смешивать воск со скипидаром, и я приступила к работе. Я полировала эту деревяшку с огромной любовью, вспоминая замок Кредитон и, особенно, Редверса Стреттона. Думая о том, что должна выяснить у Эллен, кто он, я вдруг поняла, что один из ящичков секретера необычен. Он был меньше остальных непонятно почему.
Взволнованная я вбежала в кабинет тети Шарлотты, где она возилась со счетами. Я сообщила, что в секретере есть что-то странное, и она с огромной скоростью понеслась наверх.
Постучав по ящичку, она улыбнулась.
– Понятно. Старый трюк. Потайной ящик. Потайной ящик!
Она одарила меня мрачной тоскливой улыбкой.
– Ничего необычного. Их делают, чтобы спрятать драгоценности от глаз случайного грабителя или чтобы спрятать бумаги и секретные документы.
Я не могла скрыть возбуждения, но тетя Шарлотта не рассердилась.
– Гляди, я покажу тебе. Ничего особенного. Ты часто будешь натыкаться на подобные. Должна быть пружинка, обычно здесь. А, вот она, – крышка ящика распахнулась, как дверь, за ней оказалось углубление.
– Тетя, там что-то есть.
Она засунула туда руку и вытащила фигурку в шесть дюймов длиной.
– Это женщина, – сказала я. – Какая красивая!
– Гипс, – ответила она. – Ничего не стоит.
Она сердито смотрела на нее. Статуэтка явно ничего не стоила. Мне она показалась восхитительной, частично потому, что она была спрятана в потайном ящике, но преимущественно из-за того, что она имела отношение к замку Кредитон.
Тетя вертела ее в руках.
– Она от чего-то отломана.
– Тогда зачем ее хранили в потайном ящике?
Она пожала плечами.
– Она ничего не стоит, – повторила тетя.
– Тетя, можно я возьму ее себе?
Она протянула фигурку мне.
– Не понимаю, чем она тебя так заинтересовала. Она же ничего не стоит.
Я засунула статуэтку в карман передника и подняла тряпку. Тетя Шарлотта вернулась к своим счетам. После ее ухода я разглядела фигурку. Она была с распущенными волосами и распростертыми руками, а длинное платье слеплено так, как будто раздувается на ветру. Интересно, кто положил ее в потайной ящик и зачем, если она ничего не стоила. Может, ее надо вернуть леди Кредитон, но, когда я предложила это тете Шарлотте, та хмыкнула.
– Они решит, что ты сумасшедшая. Фигурка ничего не стоит. К тому же я уже переплатила ей. Если бы она стоила пять фунтов, то все равно принадлежала бы мне. Но она не стоит того. Даже пяти фунтов.
Я поставила фигурку на туалетный столик. Глядя на нее, я впервые с маминой смерти ощутила покой. Заметив на ее юбке полустертые буквы, я вооружилась лупой и прочитала: «Загадочная женщина».
В этом году отец приехал домой. Он изменился, без мягкого влияния мамы он стал еще недоступнее. Я поняла, что будущего, о котором я грезила, нечего ждать. Я, конечно, знала, что без нее уже не будет так хорошо, но все же мечтала, что стану жить вместе с отцом, буду его товарищем, как она. Теперь я поняла, что это невозможно.
Отец все время молчал, он всегда отличался сдержанностью, а очаровать его так, как моя мать, я не сумела.
Он собирался покинуть Индию и уехать в Африку. Из газет мне было известно, что там сейчас происходят беспорядки. Огромную империю надо защищать, всегда в каком-нибудь отдаленном месте происходят волнения. А у отца было единственное желание – служить Королеве и Империи. Он чувствовал благодарность – что и я должна всегда делать – к тете Шарлотте за то, что она предоставила ему возможность быть свободным, а мне жить благополучно. Примерно через год я поеду учиться в Швейцарию. Так хотела мама. Год в Швейцарии, а там посмотрим.
Он уехал, чтобы, присоединившись к своему полку, принять участие в Зулусской войне.
Через шесть месяцев мы узнали, что он погиб.
– Умер смертью, о какой мечтал, – прокомментировала тетя Шарлотта. На этот раз я переживала не так сильно, как после маминой смерти. К этому времени он стал чужим для меня.
Мне исполнилось семнадцать лет. Тетя Шарлотта была моей единственной родственницей, о чем всегда не уставала повторять. Я стала понимать, что в какой-то степени и она уповает на меня, но об этом никогда не произносилось вслух.
В доме мало что изменилось с той поры, как я впервые вошла в ворота в красной стене, хотя, в отличие от других обитателей «Дома Королевы», моя жизнь коренным образом преобразилась. Остальные лишь постарели на десять лет. Эллен теперь было двадцать пять, у миссис Бакл появились внуки, мисс Мортон почти не изменилась, мисс Беринджер исполнилось тридцать девять. Тетя Шарлотта, казалось, изменилась меньше всех, но мне она всегда представлялась мрачной старухой, какой она и стала. Тети Шарлотты неизменны по всему свету: они рождаются старыми и расчетливыми и остаются такими до самой смерти.
Мне стало известно, почему Редверс Стреттон жил в замке Кредитон. Эллен мне объяснила это в день моего шестнадцатилетия, так как я стала взрослой, и наступило время, когда пора начинать кое-что понимать в жизни, а не тратить все свое время на изъеденную жучком рухлядь. К тому времени я так хорошо стала разбираться в антиквариате, что даже тетя Шарлотта считалась с моим мнением.
– У него есть полное право жить в замке, – провозгласила однажды Эллен, когда мы сидели на скамейке, глядя на противоположный берег реки, где стояла огромная груда серого камня, – правда, такое право можно назвать «побочным».
– Боже, Эллен, почему?
– Что, мисс Всезнайка, любопытно?
Смиренно согласившись, я наконец все узнала. Эллен уведомила меня, что мне надо знать, что представляют из себя мужчины. Они совершенно не такие, как женщины, им прощаются проступки, которые считаются прискорбными и не очень добродетельными. Если бы подобное совершила женщина, она бы превратилась в парию. Все дело в том, что сэр Эдвард уж очень был мужчиной.
– Он очень любил всяких леди.
– Корабли?
– Нет. Я говорю о леди с плотью и кровью. Он прожил с леди Кредитон десять лет, а детей все не было. Беда. Ладно, не буду долго распространяться. Он увлекся горничной своей жены. Говорят, он хотел проверить, кто виноват в том, что у них нет детей: он или его жена. А он просто мечтал о сыне. Вся история может показаться смешной… если не грех – называть такое положение смешным. Леди Кредитон обнаружила, что наконец забеременела. Забеременела и горничная.
– И что сказала леди Кредитон? – я представила, как она сидит, сложив руки на животе. Хотя тогда она выглядела иначе. Молодая. Или сравнительно молодая.
