Джоанна Линдсей - Когда правит страсть
— Это всего лишь отговорка. Судьба могла бы все решить иначе.
— Верно, — согласился он. — В глубине души я постоянно это сознавал. Но я делал свое дело хорошо. И мог убивать, не причиняя лишней боли, в отличие от какого-нибудь мясника, слишком наслаждавшегося своей работой. Меня знали как Растибона, и слава Растибона постоянно росла.
— Еще одно фальшивое имя?
— Да, которое никто не связывал со мной. Я действительно ценил свою репутацию человека, ни разу не провалившего задание. Наверное, это гордость талантом, хотя и самой извращенной природы. Через семь летя стал подумывать о том, чтобы уйти на покой с этой идеальной репутацией, прежде чем имя Растибона будет запятнано неудачей.
— И это было единственной причиной, по которой ты решил уйти? — спросила она.
— Нет. Ярость остыла и больше не управляла сердцем и разумом. Да и желание быть пойманным, чтобы кто-то мог прикончить меня, ушло.
— А сам? Ты не мог сам покончить с собой?
Поппи сухо усмехнулся:
— Помню, что пробовал несколько раз, в разгар адских мук, но постоянно убеждался, что инстинкт самосохранения не умер вместе с порядочностью. Но потом порядочность стала оживать, заставляя меня задаваться вопросом, что я делаю, если о правосудии и речи нет. Постепенно я начал презирать себя и свою работу. Поэтому и решил уйти.
— Ты... ты тренировал меня в надежде сделать наемным убийцей? — не выдержала Алана. — Иначе зачем учить меня владеть почти всеми видами оружия?
— Не говори глупостей. Я хотел, чтобы ты могла защитить себя от врагов.
— Но какие у меня враги? Зачем мне все это нужно?
— Из-за того, кто ты есть на самом деле.
— И кто я?
— Ты Стиндал.
Имя казалось знакомым, но она не могла припомнить, где его слышала, тем более что ужас туманил голову. Означало ли это, что ее родные до сих пор живы... или...
— Как ты нашел меня? И пожалуйста, Поппи, пожалуйста, не говори, что убил моих родителей, этого я не...
— Нет, принцесса, — поспешно заверил он. — Меня не нанимали их убивать. Я в жизни не убил женщину, хотя думал, что смогу. И даже вообразил, что способен убить младенца.
Теперь Алана уже ничему не удивлялась.
— Тебя наняли, чтобы убить меня? — догадалась она.
— Да.
— В таком случае почему я жива?
— Потому что улыбнулась мне. Я держал кинжал у твоего горла, но ты улыбнулась, и я не смог... так что моя блестящая карьера закончилась неудачей, хотя до этого дня только один человек, кроме меня, знал о том, что ты жива.
— О чем ты?
— Мне заплатили, чтобы избавиться от тебя. Золотом. Половину всей суммы — вперед. «Избавиться» могло означать только одно. Я не сомневался, в чем состоит моя работа. И все же толкований могло быть несколько. Я не вернулся за второй половиной денег. Следовательно, они могли предположить, что я погиб, выполняя заказ. А твое исчезновение говорило само за себя. Работа выполнена. Я от тебя избавился. Те, кто нанял меня, посчитали, что ты мертва, и, следовательно, ты была в безопасности, и за тобой не пошлют наемных убийц.
— Ты и родителям позволил считать, что я мертва?
— Нет. Этого не было. Ты быстро научила меня состраданию, и ко мне вернулись родительские чувства. Я уже не думал, что когда-нибудь их испытаю. Твоя мать умерла от естественных причин, но я сочувствовал твоему отцу и несколько месяцев спустя послал ему письмо, в котором сообщал, что ты будешь жить под моим покровительством, пока он не узнает, кто хотел твоей смерти.
— Он жив? — тихо спросила Алана.
— Да.
— Это он тот самый человек, который знает что я жива. Единственный, кроме тебя?
— Совершенно верно.
— Спасибо за то, что дал ему знать.
— Не благодари. Я даже не уверен в том, что он получил мое послание. А новость о твоем исчезновении разлетелась быстро. Я услышал о ней еще до того, как успел убраться достаточно далеко от Лубинии, поскольку меня задержала необходимость найти тебе кормилицу, готовую путешествовать с нами. Твой отец посчитал, что тебя выкрали. Не сомневаюсь, он ждал, что похитители потребуют выкуп. Мое послание развеяло его заблуждение. Ему наверняка было очень тяжело, особенно когда он понял, что скоро ты к нему не вернешься, во всяком случае, пока он не устранит врагов, пытавшихся нанести ему удар, убив дочь.
— Так моя смерть была только средством нанести ему удар? — догадалась она.
— Конечно.
— Но прошло восемнадцать лет. И за столько времени он так и не узнал, кто это сделал?
— Он хороший человек, но абсолютно ничего не понимает в дворцовых интригах, — объяснил Поппи с некоторым отвращением. — Он еще тогда должен был знать, кто его враги, но не добился ни одного признания.
— А ты? Тебе известно, кто они?
— Нет, иначе я бы ему сообщил. Но я редко напрямую имел дело со своими заказчиками. Они слишком боялись разоблачения. Некоторые клиенты надевали плащ и маску и изменяли голос. Большинство посылали слуг или посредников нанять и заплатить мне. Несколько раз чей-то голос из тьмы шепотом объяснял мне, что требуется, и швырял к ногам кошель с золотом. Мне было все равно. Я обогащался за их счет и был живым мертвецом, лишенным намека на счастье и всего того, что было мне дорого... пока не появилась ты.
— Ты когда-нибудь пытался узнать, что сделал или не сделал мой отец? И англичанин ли он... о, это глупый вопрос. Конечно, я не англичанка. Ты не стал бы прятать меня в той стране, из которой украл.
— Снова предположения, Алана? — вскинул брови дядя.
Она залилась краской.
— Игнорируй их и ответь на мой главный вопрос пожалуйста!
— Я постоянно интересовался положением в стране. Не открыто, разумеется. Вступил в мужской клуб, который посещают европейские эмигранты, и часто беседовал с сотрудниками министерства иностранных день его величества, которым известна последняя информация о делах за границей. Они были готовы поделиться этой информацией со мной при условии, что она никоим образом не является секретной.
— Это и было твоим источником информации? — не поверила она.
— И самым безопасным способом обнаружить, что делается, не привлекая к себе излишнего внимания. И у меня все получилось. Правда, имя твоего отца было упомянуто лишь через четыре года. Но это были не те новости, которых я ждал. Просто сообщили, что он снова женился. Когда тебе было семь, до меня дошли слухи, что слишком много времени прошло и тебя объявили мертвой.
И тут до нее дошло: Поппи не хотел отдавать ее, а отец, получив новую жену, вероятнее всего, просто не желал возвращать дочь.
— И ты ничего не сделал, узнав все это?! — воскликнула она. — Как ты мог быть таким пассивным? Как мог оставить все на волю судьбы? Почему не вернулся туда и не узнал все наверняка?
