Барбара Эвинг - Гипнотизер
Когда мисс Престон чарующим голосом сообщила свое имя и принесла присягу, мистер Танкс начал задавать ей вопросы в самой доброжелательной манере, словно он тоже испытывал удовольствие от лицезрения в конце рабочего дня столь привлекательной особы. Он вспомнил, что инспектор Риверс волновался относительно этой женщины и высказывался в пользу ее полной невиновности. Мистер Танкс был готов всячески поддержать эту свидетельницу. Однако если она откажется отвечать на его вопросы о событиях той ночи, когда было совершено убийство (инспектор Риверс рассказал ему обо всем), ему придется сменить тактику.
— Мисс Престон, я полагаю, что вы знали покойного лорда Моргана Эллиса?
— Да, знала.
— Я также полагаю, что вы видели его накануне убийства.
— Да, совсем недолго.
Она говорила твердо, словно заранее выучила текст.
Инспектор Риверс бросил взгляд на леди Розамунд Эллис. Она смотрела на мисс Престон, ее лицо напоминало непроницаемую маску. И вдруг на одно мгновение мисс Престон и леди Розамунд встретились взглядами: на доли секунды инспектор стал свидетелем безмолвного разговора женщин. Им обеим было что-то известно. Но он не мог понять смысла происходящего.
— Лорд Эллис явился в ваш дом?
— Да, сэр.
И вдруг на сцену вышел сэр Фрэнсис Виллоуби.
— Я полагаю, что вы живете неподалеку от площади Блумсбери, именно там, где было совершено потрясшее всех убийство, и проживаете вы, если не ошибаюсь, в доме, где проводите свои… гипнотические сеансы.
Он сумел произнести слова «гипнотические сеансы» так, что не оставалось сомнений в его крайне негативном отношении к подобному занятию. По комнате прокатился гул удивленных голосов — публику охватило настоящее возбуждение.
Сэр Фрэнсис Виллоуби имел право задавать вопросы, как и любое другое полномочное лицо, присутствующее на дознании. Но мистер Танкс был в ярости: сэр Фрэнсис Виллоуби намеренно выставил свидетельницу в неприглядном свете, хотя процедура дачи свидетельских показаний еще даже не началась.
— Милорд, очевидно, нам стоит для начала выяснить некоторые факты, касающиеся событий в ночь убийства, — ледяным тоном произнес он.
Сэр Фрэнсис Виллоуби слегка поклонился и занял свое место. Однако он и так добился своего: Корделию Престон представили в самом невыгодном свете. Присяжные тут же забыли о голоде и жажде. «Я же говорил вам», — прошептал на ухо пекарю резчик по стеклу Джозеф Менли. Журналисты не успевали строчить, а лысая голова репортера из «Глобуса» покраснела от натуги, столько сил отняла у него попытка правильно написать слово «гипнотизер».
Мистер Танкс продолжил, на мгновение забыв о регалиях и пенсиях. Отвернувшись от королевского советника, он спросил:
— Мисс Престон, вы хорошо знакомы с лордом Эллисом?
Все в комнате подались вперед и затаили дыхание. Она ответила:
— Я знала лорда Моргана Эллиса, когда была молодой девушкой. Но я не видела его очень много лет вплоть до вечера, когда он был убит.
— В котором часу лорд Эллис пришел в ваш дом?
— После девяти.
— Долго ли он там пробыл?
— Менее получаса.
— Вы ждали его прихода?
Она помедлила с ответом.
— Я не знала о точной дате и времени его прихода, но у нас с ним было одно общее дело, требовавшее обсуждения.
— Да, я понял вас.
Она была готова откровенно отвечать на вопросы. Мистер Танкс хотел, чтобы следующий вопрос прозвучал как можно конкретнее, но вместе с тем не желал оказывать давление.
— Скажите, дело какого рода вам предстояло обсудить?
Корделия держалась спокойно и с достоинством на протяжении всей процедуры. Услышав последний вопрос, она слегка поправила шарф, свет лампы за ее спиной выхватил яркую зелень, и шарф засиял на фоне темного платья. Инспектор Риверс не отрывал от нее глаз: «Она так прекрасна. Она должна ответить».
И мисс Престон ответила, проявив железную волю.
— Дело, которое нам предстояло обсудить с лордом Эллисом, носило частный характер, сэр.
— Мисс Престон. — Коронер откашлялся. — Думаю, вы понимаете, что в сложившихся обстоятельствах упомянутое дело должно быть расшифровано, иначе может сложиться превратное впечатление о том, как на самом деле протекали события в вечер убийства. Дело какого рода вы обсуждали?
Он пытался помочь ей (кузина жены мистера Танкса встала на ноги благодаря гипнозу).
— Лорд Эллис приходил к вам за профессиональным советом?
— Я никогда не обсуждаю своих клиентов.
— Вынужден снова задать вам этот вопрос, мисс Престон. Какого рода дело связывало вас с лордом Эллисом?
— Я отказываюсь отвечать.
В комнате начали перешептываться. У всех была одна и та же мысль: секс, непристойности. Мистер Танкс не мог не ощутить, как изменилось настроение публики. Он проявил настойчивость.
— Вы видели, как он уходил из дома?
— Конечно.
— Вы видели его после этого?
— Нет.
— Вы остались дома?
Естественно, он знал, что она ушла, так как об этом ему сообщил сам инспектор Риверс, но он должен был задать этот вопрос.
— Нет, мне захотелось прогуляться.
— В столь поздний час?
— Да, в столь поздний час.
— И куда вы направились?
— Я отправилась на Друри-лейн.
— Но даме опасно одной ходить по темному Лондону. Не может быть, чтобы вы совершили прогулку в одиночестве.
Она не ответила, но и не стала объяснять пользу ношения с собой утюжков.
— Куда же вы пошли?
Ей пришлось открыться. В любом случае они обо всем узнают.
— Я пошла в «Кокпит», заведение миссис Фортуны.
Среди сидящих журналистов началось необыкновенное волнение: им было хорошо известно, кто собирался в упомянутом заведении. Неужели такая удача вообще возможна: гипнотизерша, да к тому же актриса? Но мистер Танкс не стал давать им пищу для досужих сплетен. Снова был показан кинжал. Мисс Престон твердо ответила:
— Я впервые его вижу.
Коронер решил вернуться к предыдущему вопросу.
— Я еще раз вынужден спросить вас, мисс Престон, и ради вашего же блага советую отнестись к ответу со всей серьезностью. Каков был характер вашей встречи с лордом Морганом Эллисом и что вы обсуждали в тот вечер, когда он был убит? Очевидно, что вы были одной из последних, кто видел его живым, поэтому во имя торжества справедливости и ради вашего спокойствия я настаиваю на откровенном ответе.
И снова инспектор ощутил учащенное биение сердца, но он не подался вперед, как все остальные в зале, затаив дыхание в предвкушении «горяченького».
