Дженнифер Хеймор - Признания невесты
– И он взял на себя ответственность как за нее, так и за ребенка.
– Так было лучше. Потому лучше, что Лэнгли должен был беречь свою репутацию незапятнанной ради Мэг. А я хотел запятнать мою репутацию, очернить ее как можно больше. То было мое отмщение моему отцу и брату за их причастность к вашей гибели.
Серена вздохнула с глубочайшим облегчением. Мальчик не был сыном Джонатана. Это ребенок Уилла. Это казалось невозможным, однако она увидела правду в искаженном душевной мукой взгляде Уилла и в спокойных глазах Джонатана.
– В конечном счете я согласился с этой махинацией, потому что не хотел причинить боль Мэг. Не хотел показывать ей, как низко я пал.
Уилл сокрушенно покачал головой, губы его скривились в удрученной усмешке.
– До сих пор только три человека знали всю правду об этом – Элиза, Лэнгли и я сам, – сказал Джонатан. – Моя кузина Джейн знает, что мальчик не мой сын, но не знает чей.
– Даже мальчик не знает… – охрипшим голосом произнес Уилл и опустил голову.
Они сидели в молчании несколько долгих, мучительных минут. Уилл оказался совсем не таким человеком, каким его считала Серена. Так же и Джонатан – в данном случае.
– То, как мальчик смотрел на тебя, – заговорила она. – То, как Элиза подошла к тебе. Явная близость между вами. Я пришла к выводам, каких не должна была делать. Я решила, что ты лгал. Подумала, что ты живешь со своей любовницей и ребенком.
– Это не так, Серена. Этого не было.
– И все же, увидев ее… и то, как мальчик льнул к тебе…
– Я в ответе за них. Ей больше некуда было деться. – Он испустил судорожный вздох. – Прости, что не рассказал об этом раньше. Но ведь, по сути, то была не моя тайна.
– Это я вполне могу понять. – Серена задумалась, опустив голову. – Но ведь ребенок с той же легкостью мог быть твоим, разве не так? Это всего лишь случайность, что он был зачат Уиллом, а не тобой.
Джонатан закрыл глаза.
– Ты, несомненно, права. Но ведь я теперь здесь и с тобой. Я никуда не уйду. Я никогда больше не покину тебя. – Опустившись на колени возле ее кресла, он обхватил ее лицо и притянул к своему. Голос его прозвучал неуверенно и прерывисто, когда он произнес: – Прости меня. Мне хочется вернуться в прошлое, – забормотал он, – и снова пережить прошедшие шесть лет, зная при этом, что ты жива. Извинения кажутся такими ничтожными… но я очень сожалею. Я прошу прощения за все прошедшие годы. Я прошу прощения за последние три дня. Я должен был тебе рассказать. Все объяснить, перед тем как удалился с Элизой.
– Почему же ты этого не сделал? – прошептала она.
– Увидев Элизу и мальчика сразу после нашего возвращения из Прескотта, я решил, что произошло что-то неладное. Она была предупреждена, что в моем доме может появиться только в случае крайней необходимости. Это удивило меня и озадачило, а к тому времени, как обернулся, ты уже вошла в дом вместе с тетей. Потом я постучался к вам, как раз перед тем как уехать из города, но дворецкий сказал, что тебя нет дома.
– Так что же с ней случилось? Какая необходимость привела ее к тебе?
Джонатан поморщился.
– Хозяин дома, в котором она арендует помещение, начал приставать к ней, а когда она отвергла его домогательства, выгнал ее вон под предлогом, что у нее незаконный ребенок. Это случилось примерно за месяц до того, как она постучалась в дверь моего дома. За несколько недель до того я видел ее в театре, но был отвлечен и это как-то выпало у меня из памяти. Она с ребенком жила потом у своей старшей сестры, но когда муж сестры вернулся в Лондон, вынуждена была удалиться. Этот господин всегда отказывал ей в приюте, ссылаясь на ее репутацию падшей женщины. Ей больше некуда было деться, и она явилась в мой дом, увы, только для того, чтобы мой дворецкий выставил ее вон. К счастью, мы вернулись из Прескотта именно в этот день, иначе, я в этом уверен, ей пришлось бы провести ночь на улице.
– У нее нет подруг? – мягко спросила Серена.
Джонатан скрежетнул зубами.
– Леди ее класса избегают дружбы с ней, потому что она мать незаконнорожденного ребенка. Прочие особы женского пола избегают ее именно из-за принадлежности к этому классу.
– В таком случае ей некуда деться.
– К ее услугам всегда был Стрэтфорд, – вставил свое слово Уилл. – Он о ней хорошо заботился.
– Где же она теперь? – спросила Серена.
– В Гилдфорде, где она жила последние годы. Я договорился с домохозяином. Он больше не станет докучать ей по пустякам.
Уилл посмотрел на Джонатана, который сидел рядом с Сереной.
– Это на мне лежит ответственность за них. Так было всегда, но я слишком долго не занимался этим – отчасти потому, что уходил в плавание, исполняя долг службы, а отчасти потому, что не хотел причинить боль Мэг. Ни то ни другое не может служить мне оправданием. Я обязан заботиться о ней. О них обоих.
– Что же вы намерены предпринять? – спросила Серена.
При свете ламп лицо Уилла казалось мертвенно-бледным.
– Во-первых, я должен убедиться, что мальчик знает, кто его настоящий отец. – Он громко сглотнул. – Во-вторых, я должен позаботиться о том, чтобы они жили в хороших условиях и были счастливы.
Довольно долго все трое в молчании глядели друг на друга.
«В какую мы ловушку попадаем, когда себя мы ложью оскверняем», – процитировала про себя Серена знакомые строки.
– Мне пора, – произнес Уилл, резким движением вставая со стула.
Серена и Джонатан тоже встали.
– Но…
Уилл подошел к Серене, поцеловал ей руку и поднял на нее сияющие от счастья глаза.
– А теперь… Я думаю, мне следует некоторое время побыть наедине с самим собой.
– Вы останетесь в Лондоне?
– Не знаю. У меня есть корабль, который в ближайшие несколько недель должен отплывать в Сиам. Быть может, мне придется быть на нем.
Серена не хотела, чтобы он уезжал. Его уход сегодня… быть может, окажется расставанием навсегда…
Она наклонила голову, слезы снова набежали ей на глаза.
– Благодарю вас, Уилл. Благодарю за то, что вы сказали мне правду. И мне так жаль…
Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.
– Я так хочу, чтобы вы были счастливы, Серена, я хочу, чтобы вы и Стрэтфорд были счастливы оба. Всегда хотел. И Мэг хотела бы того же.
Она накрыла своей ладонью его руку.
– Мне будет очень не хватать вас, Уилл. И я желаю счастья вам от всей души.
Осторожно высвободившись, Уилл обратился к Джонатану.
