Донна Гиллеспи - Несущая свет. Том 3
— Входи, прошу тебя! — нараспев и чуть подвывая, произнес Диокл. — Этот дом в твоем распоряжении.
От него, словно аромат тончайших благовоний, исходила неприязнь, и Ауриана восприняла его слова иначе, чем он сказал. В ее голове звучало: «Входи, раз уж ты здесь, но тебе следовало войти через черный ход». Диокл упорно отказывался посмотреть ей в глаза, но стоило Ауриане отвернуться, он принимался изучать ее бесцеремонным взглядом, который говорил: «Так вот, каково это экзотическое, невиданное животное, которое изловили в мерзлых лесах и доставили сюда. Вот, значит, из-за кого мой хозяин потерял рассудок и чувство вкуса».
Ауриана ощутила в своей груди неприятную тяжесть. «Он ведет себя так, как будто мое присутствие здесь неприлично. Но может быть, я придаю слишком много значения поведению одного плохо воспитанного человека? — подумала она. — Я дочь Бальдемара. Если он думает, что такое отношение унижает меня, то, значит, дурак он, а не я».
Посмотрев на Диокла прямо и открыто, Ауриана слегка наклонила голову и поблагодарила его.
Затем Диокл уведомил гостью, что его хозяина пока нет дома. После этого он многозначительно добавил, что Марка Юлиана срочно вызвали к императрице. В дальнейшие подробности он вдаваться не стал, посчитав это излишним. Небрежным жестом подозвав к себе двух служанок, стоявших, словно изваяния у овального бассейна с прозрачной водой, казавшейся темным зеркалом, зловеще поблескивавшем в свете светильников, он препоручил Ауриану их заботам.
Когда эти девушки молча повели ее через атриум, Ауриане показалось, что она очутилась в каком-то мрачном, роскошном царстве под землей, а сопровождали ее злые духи. Одна служанка шла впереди, другая — сзади. Похоже было, что они опасались, как бы Ауриана случайно не задела и не опрокинула какой-нибудь ценный бюст или вазу. Хотя обе девушки выглядели в этом доме такими же чужеродными телами, как и она, все же они сильно отличались от нее своей внешностью. У них были блестящие азиатские глаза, в глубине которых таилась веселое озорство. Их зубы сверкали перламутром и резко контрастировали своей белизной с чистой, темно-коричневой кожей. Небольшие сильные руки двигались, словно проворные рыбки в бассейне. На них были браслеты, отражающие сотнями бликов свет от стоявших повсюду светильников. Приглядевшись, она заметила разницу между ними. Та, что казалась старше и опытнее, смотрела на нее с плохо скрываемыми жалостью и сочувствием, в то время как другая смотрела на нее с настороженностью и опаской, словно перед ней был дикий волк, которого невозможно приручить.
Ауриану это удивило. Неужели Марк Юлиан не мог вышколить свою прислугу?
Вскоре она забыла о своих спутницах. Ее охватил детский восторг. Ведь сейчас ей удалось проникнуть во внутренний мир человека, который был и совратителем, и полубогом, и царем. Помещение, находившееся за атриумом, было таким огромным, что там вполне мог уместиться трон. Вдоль стен стояли высокие сапфировые колонны, которые, казалось, упираются в небеса, а в глубине зала и в самом деле находилось какое-то возвышение, с которого могли выступать ораторы. Затем они проследовали через коридор, увешанный с обеих сторон портьерами из тончайшего голубого шелка, затем через ряд смежных помещений, где находились предметы, от которых захватывало дух. Все окружающее Ауриана воспринимала не только глазами, а и всеми остальными органами чувств, она ощущала его подсознательно, поскольку новизна впечатлений и их обилие подавляли мысли.
Все вокруг отдавало ярким блеском, оживало скульптурными формами, словно боги преодолели хаос природы, придав ей порядок. Действительность смешалась с иллюзией. То, что казалось комнатой, оказывалось разрисованной стеной, бездонная пропасть оказывалась мозаикой, выложенной из плитки, обладавшей почти волшебными свойствами. Все поверхности были отполированными до зеркального блеска. Потолки, расписанные золотом, отражались в полах. Шеренга колонн, выстроившихся по всей длине перехода, зеркально отражалась на поверхности воды в расположенном рядом бассейне. В следующем помещении были расположены зеркала, до бесконечности умножавшие изображения богов и богинь. Ауриана шествовала сквозь лес светильников, выраставших прямо из пола или свисавших с потолка. Стены были отделаны мраморными плитами всех цветов и оттенков. Они были квадратными, прямоугольными. Ауриана поняла, что мастер способен выразить в мраморе любую мысль. Во всяком случае, тот, кто работал на Марка Юлиана, был настоящим художником, творцом. Ноги Аурианы утопали в коврах с нежным и плотным ворсом. При входе в следующий зал она на мгновение остановилась, не решаясь ступить на мозаичный пол, который сверкал, будто в него были вкраплены алмазы. Неужели ноги человека могут ступать по такой красоте? Но когда служанки равнодушно засеменили вперед, она с неохотой последовала за ними. Все смежные помещения разделялись шелковыми портьерами, и это сбивало с толку.
«Я спускаюсь в глубь волшебной горы, где хранятся все сокровища богов».
Время от времени на их пути стены сменялись рядами изящных колонн, а аромат цветов выдавал, что где-то рядом расположен сад. Иногда слышался звук плескавшейся рыбы или искусственного водопада. Однако большей частью вокруг царило спокойствие, располагавшее к размышлениям — самое ценное, что может быть в этом шумном городе.
Ауриане вместе со своими провожатыми пришлось пройти сквозь огромную клетку из слоновой кости, где резвились странные маленькие птички, которых ей прежде никогда не доводилось видеть. Охотиться на таких не было никакого смысла из-за их миниатюрности. Затем они прошли по каменному мостику через ручей, спугнув павлина. Вслед за этим открылся вид на пять последовательно расположенных палат, где все стены были испещрены нишами от пола до потолка. Ауриана догадалась, что это было книгохранилище с таким количеством книг, что не верилось, будто бы они принадлежат одному человеку. Целый лес книг, которые были, без сомнения, священными для Марка Юлиана, ведь его боги говорили с ним с этих папирусов.
Ее душа еще больше сжалась.
Как много покойников оживают на этих страницах! Он разговаривал со всеми мудрецами, а она знает лишь слова Рамис. Вот почему Ауриана считала, что кажется ему самой невежественной из всех женщин.
Однако вскоре ей стало понятно, что несмотря на всю роскошь, это жилище все-таки во многом отличается от того, что Ауриане довелось повидать в Риме. Оно казалось пронизанным духом человечности, мира и гармонии. Оно было совсем не похоже на виллу и сад Домициана, которые были построены для того, чтобы подавить человека своим величием. Здесь же душа чувствовала себя свободно, отдыхала. Ауриане пришло в голову сравнение с сеновалом, наполненным доверху свежим, пахучим сеном. Присутствие Марка Юлиана ощущалось повсюду. Оно было незримым, но явственно давало о себе знать, потому что хозяин дома жил в нем долгое время, так же, как дух Бальдемара всегда был в своем жилище даже в то время, когда он был на войне или в походе. При близком рассмотрении были видны признаки изношенности вещей. Было видно, что хозяин настолько привык к своему богатству, что просто его не замечал, полагая такой образ жизни вполне естественным. Она увидела стол, который выглядел так, словно на нем каждый день играли маленькие дети, а в другой комнате на полу лежал гобелен, протертый чуть не до дыр. Книги тоже были сильно истрепаны, многие их них лежали в самых разных и неожиданных местах.
