Дональд Маккейг - Ретт Батлер
Так, по крайней мере, видели ситуацию белые южане. Чернокожие жители Юга чаще всего называли поворот текущих событий так: «нижняя ступенька наверху».
Тунис Бонно оставался во Фрипорте до самого снятия блокады. А через три месяца после гибели Авраама Линкольнa британский пароход «Гаррик» зашел в гавань Чарльстонa, миновав форт Самтер — груду обломков, на которой развевался звездно-полосатый флаг гигантских размеров.
«Гаррик» причалил к Правительственной пристани рядом с военным судном, с которого сходили на берег цветные солдаты. Эти бесстрашные негры, свободно шутившие друг с другом, придавали Тунису надежды. В смертном бою они показали, что не меньше белых любят свою страну и не уступают им в храбрости. А если негры могли быть солдатами, то почему не гражданами?
У Руфи был ялик, с которого она промышляла устриц.
— Тунис, я решила не возвращаться к отцу с матерью.
Я ведь миссис Бонно!
— Знаешь, «Веселая вдова»… — начал Тунис.
— Можешь даже не говорить мне о той старой посудине, — сказала Руфи и поцеловала его.
Томас Бонно писал из Онтарио: «Королева Виктория любит своих цветных детей не меньше, чем белых».
Тунис считал, что им следует поехать в Канаду и там начать все сначала.
Но Руфи заявила, что Канада слишком далеко и там очень уж холодно. Все ее родные тут, в Низинах. К тому же все действительно меняется. Повсюду в южных штатах негры вместе с симпатизирующими им белыми поднимались на борьбу за права чернокожего населения.
— Но зачем бороться за права с людьми, которые нас ненавидят, когда в Канаде такие права уже есть? — говорил Тунис.
— Мой дом здесь, Тунис Бонно, — отвечала Руфи, — и я буду скучать по нему, если мы его покинем. На этом споры окончились.
Отвезя устриц на рынок, Тунис вымылся и пошел в церковь своего тестя, где каждый вечер негры говорили о том мире, который рождался на их глазах.
Вместе с преподобным Прескоттом Тунис поехал в Атланту, где белые республиканцы вроде Руфуса Буллока и черные делегаты, большая часть которых до войны были свободными цветными, обратились в Конгресс США с петицией. В воздухе витал дух свободы. Негры воистину стояли у врат в Страну обетованную.
Надо же, направляем петицию в Конгресс США! — сказал Тунис, покачав головой.
Газета «Атланта джорнал» описала их встречу как сборище «саквояжников и каннибалов».
Преподобный Прескотт остался в городе проповедовать, поэтому Тунис сел на поезд один.
В двадцати милях к югу у тендера кончилась смазка в буксах; поезд, дымя и скрипя, еле дополз до Джонсборо, где остановился чиниться.
Белые пассажиры разместились в привокзальной гостинице. А Тунис нашел тенистое местечко на платформе, поставил дорожную сумку и уселся, прикрыв глаза.
В двух сотнях миль от чарльстонских болот Тунису грезилось, как перед носом лодки, скользящей по мелководью, расступаются высокие травы, когда он шестом отталкивается от дна. Сон был так приятен, что он даже не заметил подошедшей к нему белой женщины, пока та не пнула его ботинок. Теннис открыл глаза и поспешил встать.
— Мэм? — сказал он, снимая шляпу.
Белая женщина была молода и пьяна.
— Фью, — протянула она, — а ты красавчик.
— Благодарю, мисс. Я жду тут, пока починят поезд.
Женщина из-под руки посмотрела на станционные часы.
— Еще не скоро.
Тунис извлек часы из кармана.
— Поезд тронется, как только прицепят тендер.
— Время еще есть, — сказала она. — Хочешь поразвлечься?
— Мэм?
— Ведь ты не дурак, верно?
Тунис поскреб голову.
— Верно, дурак, мэм.
Когда она топнула ногой, на ботинке развязался шнурок.
— Почему бы тебе нагнуться и не завязать мне шнурок?
— Мэм, если ниггер вроде меня притронется к такой приличной белой леди вроде вас, он может попасть в большие неприятности.
— На-а-адо же, какие мы разборчивые!.. А если бы я сказала, что ты можешь трогать меня, где ни пожелаешь, всего за доллар?
— Мэм, я женатый человек.
— Но ведь все ниггеры, все как один, только и мечтают застать белую женщину одну, снять с нее одежду и вытворять с ней всякое. А ты нет?
— Нет, мэм.
— Иисус Христос, — промолвила женщина в пространство. Потом снова обратилась к Тунису: — Что ж ты, думаешь, я прежде никогда с ниггером не была?
— Простите, мэм. Очень пить хочется. Пойду-ка я найду, где можно воды напиться.
— Э, нет, мальчик, никуда ты не пойдешь, пока я с тобой не закончу.
Тунис надел шляпу.
— Мисс, мою жену зовут Руфи, а сына — Натаниэль Бонно. Я жду поезда, который должен отвезти меня домой. У меня нет к вам никакого интереса, и я ничего от вас не хочу.
Если вам нужен доллар, я дам вам доллар. Только оставьте меня в покое.
Тунис полез в карман.
— Ах ты разборчивый сукин сын, — Женщина окинула взглядом пустую платформу, — Помогите, — сказала она спокойным тоном, а потом начала повторять «помогите» все громче и громче, пока не появились белые мужчины.
Глава 27
БЫСТРЕЕ НЕ БЫВАЕТ
Хотя на кушетках в вестибюле гостиницы Джонсборо отпечатались вмятины от седалищ пожилых джентльменов, а расставленные там плевательницы свидетельствовали о стариковской привычке жевать табак, тем вечером никаких стариков видно не было. Из рамки над лестницей взирал с портрета Джефферсон Дэвис, словно Джонсборо в Джорджи и по-прежнему был городом Конфедерации, а Дэвис — президентом.
На полочках за спиной хозяина гостиницы виднелось немало ключей, однако он сказал, глядя в глаза Ретту:
— Все занято. Комнат нет.
На его палевой рубашке костяные пуговицы недавно заменили армейские с буквами КША — Конфедеративные Штаты Америки, а невыцветшие полоски на рукаве остались от споротых сержантских шевронов. Достав из-под стойки латунную плевательницу, он сплюнул.
Ретт поставил саквояж на пол, отошел к входной двери и зажег сигару. Старики заняли все до одной скамьи на площади перед судом. Люди помоложе собрались на пожухлой траве лужайки. Наискосок от здания суда новая деревянная вывеска сообщала, что это Первый Национальный банк Джонсборо с капиталом 75 000 долларов. Прежнее наименование банка — Плантаторский — красовалось над входом, вырезанное на более долговечном камне. И новым именем, и новыми деньгами он был обязан янки.
Ретт вернулся к хозяину гостиницы.
— В каком полку служили, сержант?
Тот выпрямился, словно по стойке «смирно».
— В проклятом Богом Пятьдесят втором полку Джорджии.
— Бригаде Стоуолла? Не вы ли были под Нашвиллом?
