Симона Вилар - Коронатор
Анна хранила мрачное молчание, и Дебора продолжила:
– Вы бы видели, какое ликование царило в столице! Короля засыпали цветами. Он ехал на белом коне, посадив в седло перед собой какого-то уличного мальчишку. А рядом с ним – его брат Ричард Глостер, и толпа приветствовала его так же, как короля. Епископ приотстал было от них, но король Эдуард велел ему держаться рядом, улыбался и был крайне любезен с ним, хотя Джордж Невиль едва отвечал ему. Так они проследовали через весь Сити и направились к Вестминстеру. Позади ехали лорд Гастингс, граф Риверс, брат барона Стэнли сэр Уильям, лорд Монтгомери и многие другие приближенные, а следом шли их войска, постепенно рассеиваясь, ибо горожане зазывали воинов к себе, выставляли угощения и поднимали чаши за возвращение Эдуарда Йорка. Когда король достиг Вестминстера, там собралась огромная толпа, чтобы стать свидетелями встречи короля с королевой. И когда Элизабет Вудвиль с наследником на руках вышла на ступени собора…
– Зачем ты мне все это рассказываешь? – резко оборвала ее Анна.
Дебора растерялась.
– Но ведь все равно вы обо всем вскоре узнаете. И лучше от меня, чем от других. К тому же теперь все изменится. Вас наверняка переведут в лучшее помещение. В пользу этого говорит то, что короля Генриха со всеми должными почестями препроводили в Тауэр. Говорят, он очень плох. Когда Эдуард Йорк вошел в его покои, несчастный Генрих даже не заметил этого. Он все время молился, а когда Эдуард повысил голос, не повернулся к нему. Король вскоре созвал Совет, и там приняли решение отправить безумца в Тауэр, где он и будет оставаться пожизненно. Это поистине мягкое решение. Ибо говорят, что Эдуард Йорк весьма зол на сторонников Алой Розы и даже велел казнить нескольких приближенных прежнего короля. Впрочем, возможно, лишь затем, чтобы угодить толпе, которая собралась вокруг Вестминстера и требовала крови изменников.
– Кого предали смерти? – устало поинтересовалась Анна, и Дебора назвала имена четырех приближенных Генриха. Анну поразило лишь одно.
– Несчастный Лэтимер, упокой, Господи, его чистую душу. Теперь Генрих Ланкастер лишился своего ангела-хранителя.
Дебора какое-то время смотрела на Анну.
– Сегодня в полдень ваша сестра отправилась в Вестминстер. Думаю, она скажет королю, что вы в Тауэре.
Анна саркастически усмехнулась и спросила:
– Если это было в полдень, то который же теперь час?
Дебора пожала плечами.
– Сегодня четверг Страстной недели, и с полуночи колокола умолкли. Я не знаю, который сейчас час, но уже наступили сумерки.
– Больше ничего и не требуется. Изабель ничего не скажет обо мне королю, ибо, доколе Уорвик жив, я нужна Джорджу как заложница.
Неожиданно она кинулась к баронессе и схватила ее за руки:
– Деб, я умоляю тебя… Я всегда была добра к тебе и звала подругой. Помоги мне!
У Деборы дрогнули губы.
– Я не могу, – выдохнула она.
– Но почему, ради всего святого?
– Кристофер… Он мой господин, и он заставил меня поклясться на распятии, что я никому не скажу о том, что вы здесь. Только после этого он дал мне позволение спуститься в подземелье.
Анна выпустила руки баронессы.
– Что ж, будь тверда, держи свою клятву.
– Я целовала Крест!
Анна опустилась на скамью.
– Ты будешь молчать, даже если меня заживо похоронят в этом подземелье?
– Силы небесные! Что вы говорите, миледи!
– А почему бы и нет? Ведь если еще вчера меня не выпустили отсюда, значит Изабелла держит все в тайне от короля и епископа Йоркского. Так ей велел супруг, ибо, если отец узнает о его измене, я стану порукой жизни и свободы Джорджа. Если же Уорвик падет…
Она проглотила подступивший к горлу ком.
– Тогда мы с Изабеллой остаемся единственными наследницами огромного состояния Делателя Королей. Исчезни я – все получат Изабелла и Джордж, и Кларенсы станут самыми могущественными вельможами в Англии, равными королю. Неужели ты думаешь, что Джордж упустит такую возможность?
– Миледи, Господь слышит ваши слова! Вы говорите так, будто вашего отца уже нет в живых.
Анна горько усмехнулась. Глаза ее глядели без всякого выражения, и Дебора невольно подумала, что юная принцесса Уэльская за это время словно постарела на несколько лет.
– Бывает, что из-под земли видно лучше. И если отец не знает об измене Джорджа и до конца будет верить ему – боюсь, так и случится.
Баронесса поднялась, словно собиралась уходить.
– Ходят слухи, Делатель Королей тяжко болен и не в силах вести войска. И хотя сегодня в городе праздник, поговаривают, что предстоит большая битва, когда Уорвик встанет на ноги. Все убеждены, что Джордж не оставит тестя.
Спина Анны как будто надломилась, плечи затряслись, и она заплакала горестно, как обиженный ребенок. Дебора Шенли в порыве сострадания шагнула к ней, обняла, пытаясь утешать. Но Анна неудержимо рыдала.
– Дебора, – только и могла вымолвить она сквозь слезы, – Дебора, заклинаю тебя твоей христианской верой, заклинаю памятью предков, помоги! Мне не на кого больше положиться, ты моя единственная надежда. И если я не смогу предупредить отца, они его погубят… Вместе с ним погибну и я…
Баронесса стала мелко дрожать.
– Уповайте на Бога, Анна. Лишь он может помочь вам. Я же… Матерь Пречистая Богородица!.. Я поклялась, я не смогу…
Анна вдруг с силой вырвалась из ее объятий. Лицо ее было искажено.
– Какого черта, миледи! Вы такая же, как и все…
– Ах, Анна! Ваша сестра никогда не позволит погубить вас! Верьте мне!
– Ты полагаешь, что отец для нее значит меньше, чем сестра? Однако она не побоялась примкнуть к заговору мужа, хотя и понимает, чем это грозит Уорвику!
Лицо Анны стало злым.
– Уповать на Бога!.. Да, разумеется. Мой друг лорд Стэнли любил говорить, что полагаться на Всевышнего вовсе не означает, что надо сидеть сложа руки. И он прав. Вы-то сами, когда погибали от истощения в замке Фарнем, не только молились, но и изо всех сил звали на помощь, когда узнали, что в замке появились приезжие, кричали, пока не потеряли сознание.
– Не богохульствуйте, сударыня! Ведь только Божий Промысл привел в Фарнем Филипа Майсгрейва и…
Внезапно Дебора замерла.
– Откуда вы знаете обо всем этом? Я никому не рассказывала… Откуда же…
– Да я сама была там! – не владея собой, выкрикнула Анна. И, видя, что Дебора молчит, запальчиво продолжала: – Вы что же, никогда не слышали о моем побеге год назад от Йорков? Так вот, переодевшись мальчишкой, я ехала с отрядом Филипа Майсгрейва. Я – тот самый мальчик-паж, о котором вы мне рассказывали и которого изволите поминать в молитвах!
Анна повернулась спиной к баронессе и, вновь обхватив колени, уставилась в стену.
