Джоанна Линдсей - Мужчина моих грез
— Мне это доставило только удовольствие.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся герцог. — Вообще-то чувствовалось, что ты способна на большее.
— То есть?
— То есть ты готова была учинить настоящую бурю, но не стала рисковать.
— Просто не стала уничтожать ее, как ты же сам и просил. Если бы ты не предупредил меня, я бы не ограничилась одним унижением ее, Девлин. Надеюсь, ты понимаешь это?
— О, еще как понимаю! Думаю, все здесь это поняли. Так что не удивляйся, кстати, тому, что люди какое-то время будут держать языки за зубами относительно твоей персоны. После того, что ты тут перед всеми нами родила, вся округа будет бояться ненароком задеть тебя.
— А ты что-то не очень боишься, как я погляжу.
— Мне ли бояться собственной жены? Кажется, между нами установилась некая связь, в рамках которой мы можем многое друг другу сказать.
— Тебе свойственна отвага. Кстати, у меня ее хватает только на маханье кулаками после драки.
— Ничего себе! А то, что ты тут устроила бедняжке Марианне?
Меган только пожала плечами.
— Это был темперамент, не отвага. Весь вечер я тебе хотела сказать очень важную вещь… Но постоянно откладываю. Вот бы где немножко отваги иметь.
Девлин в душе простонал, припомнив последний раз, когда она тоже откладывала то, что хотела ему сказать. Он многозначительно взглянул на жену и твердо сказал:
— Я не хочу ничего слышать.
— Не хочешь? — неожиданно раздраженно прошипела Меган. — Но тебе все равно придется услышать! У меня будет ребенок.
Это сообщение застало его врасплох.
— Но… Ведь насколько я помню, ты говорила, что возможность забеременеть два раза подряд маловероятна.
— Не знаю, но дело не в этом. Речь идет о том еще ребенке.
А эта ее последняя реплика просто сразила его! Он даже прекратил вальсировать, остановился в самой середине залы и проговорил глухо:
— Значит, ты лгала мне?
— Да, но это была ложь во благо.
— Отлично помню это твое благо, Меган, — холодно произнес Девлин. — Ты хотела избавиться от меня, продолжая носить моего ребенка! И ты бы действительно оставила меня, несмотря на то, что носишь моего ребенка!
Она даже вздрогнула, уловив гнев в этих незлых словах.
— Я смотрела на это по-другому. Я знала, что делаю тебя несчастным.
— Так, интересно… Ну, а скажи ты мне. Хотя нет, молчи, не отвечай! Еще одно слово из твоих уст, и тот скандал, которого мы усиленно избегали, все же разразится. Не хочу с тобой разговаривать, мне нужно напиться.
С этими словами герцог отпустил жену и ушел. По идее она не должна была вот так и остаться стоять безмолвно на самой середине залы. Она должна была как-то вернуть его, крикнуть ему что-нибудь в спину. Но Меган не могла этого сделать. Люди уже начинали смотреть на нее и задавать себе вопросы о том, почему у герцогини такое смятенное выражение лица.
Ну что ж, определенно она блестяще справилась с этим сообщением. Поначалу Меган думала, что нужно будет признаться ему в любви, а о ребенке сказать уже потом. Как-то не получилось в таком порядке… Но она никак не ожидала, что упоминание о ребенке вызовет в нем такой страшный гнев.
Меган пошла искать своего отца и Тифани, она нуждалась в поддержке, которую могли оказать ей близкие. Вечер еще не кончился. Герцогиня все еще собиралась сделать Девлину свое признание. Вне зависимости от того, захочет он ее слушать или нет. Но ему надо дать время хоть немного остыть.
Однако больше в тот вечер Девлина не видели. Он не появился даже в самом конце, когда гости стали расходиться и разъезжаться по домам. По крайней мере половина приглашенных уезжала: тс, кто жил поблизости или в нескольких часах езды, и те, кому срочно нужно было вернуться в Лондон. Остальные готовились отойти ко сну, а домой отправиться уже поутру в удобное время. Несколько десятков гостей намеревались немного пожить здесь, как было оговорено с ними ранее.
Меган освободилась очень поздно, — или, вернее, очень рано, почти на заре. Она надеялась на то, что Девлин еще не заснул, и, прежде чем пройти в свою спальню, проверила его. Она не позаботилась о том, чтобы взять с собой светильник, поэтому пришлось зайти в его спальню и оставить дверь распахнутой настежь, чтобы хоть немножко света пробилось из коридора в комнату, которая казалась страшной от избытка причудливых теней, облюбовавших боковые стены.
Герцогиня обнаружила Девлина в его кровати, у самой головы валялось скомканное покрывало. Она присела на краешек и убрала в сторону ком покрывала, чтобы убедиться в том, что муж спит. Герцог лежал на животе, раскинув ноги в стороны и обхватив руками подушку. Лицо его было повернуто в противоположную сторону.
Спина Девлина была обнажена. Меган вдруг захотела прилечь рядом с ним под одеяло и, дождавшись его пробуждения, сказать то, что не досказала во время вальса. Но для этого пришлось бы отложить признание еще на несколько часов, а с нее уже было довольно терзаться ожиданием.
Меган легонько тронула мужа за плечо.
— Девлин!
Он что-то промычал. Герцогиня потормошила мужа еще сильнее.
— Девлин!
Голова спящего чуть приподнялась и повернулась в ее сторону. Девлин взглянул на нее полузакрытыми глазами и опять упал на подушку.
— Ну? — невнятно пробормотал он.
— Ты проснулся?
— Нет.
Это было похоже на его обычный юмор, поэтому Меган решила продолжать:
— Ты не дал мне возможности сказать тебе самую важную часть моего признания. Я знаю, что мое сообщение пробудило в тебе гнев, и понимаю тебя, мне очень жаль, но… Я действительно сделала все это ради тебя.
Волнение вернулось к ней после этих слов, и молодая герцогиня долго не могла проглотить комок, застрявший в горле. Ее рука нежно скользнула вверх по спине мужа к волосам.
Игнорируя неодобрение Люсинды, герцог до сих пор не постригся. Даже к балу. Правда, перед тем, как появиться на вечере, он пригладил свои волосы и в совокупности с его строгим черным костюмом это придало ему щегольской вид.
Меган даже нравилось, что у него длинные волосы. По крайней мере, с ними он казался порой не таким спесивым. Конечно, пока молчал. Когда его рот открывался, не помогали никакие волосы.
Меган долго собиралась с мыслями, нежно гладя его по волосам, потом наконец проговорила медленно:
— Я люблю тебя, Эмброз Девлин Сент-Джеймс.
Затаив дыхание, она ждала его реакции на свои слова, но ее не последовало. Тогда женщина довольно резко спросила:
— Ты слышал, что я сказала?
Он снова с трудом разлепил глаза.
— Что?
— Я спрашиваю, ты слышал, что я только что тебе сказала?
