Тия Дивайн - Жажда наслаждений
Николас с трудом сохранял равновесие, борясь с болью. В конечном итоге он, обессиленный, опустился обратно на подушки.
— Урсула пришла проведать тебя, — крикнула Элизабет, еще больше нервируя его.
Не могла же она, в самом деле, поддерживать его решение. Одному Богу известно, как сильно он желал окончить начатый им фарс, несмотря на то что Урсула идеально подходила для его исполнения.
Но еще рано. Необходимо было сыграть еще один акт.
На обед он пригласил всех в свой кабинет.
— Что ж, я не должен роптать на произошедший со мной случай, потому что он привел к моей постели изумительную Урсулу, — вдруг сказал он, когда все были поглощены поеданием креветок и мяса.
Отец Элизабет поперхнулся.
— Разве есть еще на свете такая женщина? — продолжал Николас. — Она будет прекрасной хозяйкой Шенстоуна. Вы же знаете, она выросла здесь, в Эксбери. Обучалась за рубежом. Я знал, что поступил правильно, начав поиски жены дома.
— Действительно, — согласился Фредерик, бросив многозначительный взгляд в сторону Элизабет. — Прямо здесь, дома.
— Я рад, что вы одобряете мои действия, — сказал Николас. — Думаю, не стоит долго тянуть с предложением.
За столом, который Джайлс придвинул к кровати Николаса, установилось мертвое молчание.
— А? Или вы все еще считаете, что мне рано так делать? После нескольких дней ее ухаживаний за мной я уверен, что Урсула должна стать моей.
— Возможно, и так, — проговорил Питер. — Но после двух дней лежания в постели трудно сказать.
— Угощайтесь пирогом, — предложил Николас. — В трудные моменты пирог очень помогает.
Но даже вкуснейший пирог, приготовленный Кук, и перечисление бесконечных достоинств Урсулы не смогли всех развеселить.
Решение было преждевременным. Она была слишком молода.
Более того, никто не верил в серьезность его намерений относительно Урсулы. Возможно, он действительно поспешил.
Не важно. Главное, что его враг вновь проявил активность, поддавшись на объявление Николаса о поисках жены.
Николас теперь смог убедиться в своей правоте и был уверен в ней, как в том, что его зовут Николас.
Если бы он покалечился или погиб, имение перешло бы к прежнему владельцу. Больше всего выиграла бы Элизабет.
Боже правый, снова Элизабет.
Кровать была хороша только для одного занятия. Нет, для двух. У обездвиженного человека появлялось много времени на размышления.
Спокойно подумать, не находясь в пылу сражения. Сделать выводы и увидеть недостающие звенья цепи, которые он бы иначе не заметил.
И до него медленно дошло, что не все было таким, каким казалось. Вся история его трехнедельного пребывания в Шенстоуне предстала перед ним в ясном свете.
Он сделал себя мишенью, и его враг наносил по ней удары. Ловкие, искусные. Убийство священника. Приезд Николаса в Шенстоун.
Пожар. Таинственная сила. Нападение в подвале. Шаги в коридоре. Падение. Второе падение.
Сами по себе случаи ничего не значили. Какой же из них обладал весом и значимостью?
Как так случилось, что он — эмиссар Императрицы Всея Руси — оказался в рассаднике русских эмигрантов?
Какая между всем связь?
Элизабет?
Они все сплотились вокруг Элизабет, у которой были свои секреты.
Прелестная милая Элизабет. Она могла бы, не моргнув глазом, убить его, чтобы завладеть Шенстоуном.
Кому он был нужен больше, чем ей?
Ее отцу, безрассудному аферисту?
Питеру? У него не было причин, кроме той, что Шенстоун должен быть приданым Элизабет, если он вздумает жениться на ней.
Но он никогда не женится на Элизабет.
Николасу чего-то не хватало для полной картины. Было нечто еще. Ради имперских бриллиантов его враг был готов выжидать своего часа вечно. Николас знал это.
Но он не ожидал, что в подвальной комнате будет жить кто-то, имеющий намерение убить Николаса и неограниченный запас времени.
Виктор?
Минна?
Кому нужны деньги, скрытые в бриллиантах?
Всем, каждому из них.
Таким образом, Николас вернулся к тому, с чего начал.
Он слишком долго здесь пробыл. Ему так сильно хотелось поймать врага, что он сам угодил в ловушку.
И тут ему пришло в голову, что его больше ничего из происшедшего не должно беспокоить. Он может немедленно отправиться в Лондон и завершить свою миссию. Его, наверное, уже давно не разыскивают. К тому же его никто не узнает.
Все остальное не имело значения. Скоро он поедет в Лондон, затем вернется к прежней жизни. Он передаст Шенстоун Элизабет.
И все встанет на свои места.
— Ты думала о моем предложении?
— Да, отец. Оно настолько нелепое, что заставляет меня смеяться каждый раз, когда я о нем вспоминаю.
— А мне хочется плакать каждый раз, когда я вспоминаю последний обед и высказывания Николаса о женитьбе на бесстыдной Урсуле.
— Понимаю. Думаешь, я могу просто подойти к нему, похлопать по плечу и сказать: «Простите, я бы хотела выйти за вас замуж»?
— Примерно так я и думал.
— Ты всегда был мечтателем, отец.
— А ты слишком большой прагматик.
Но она не была такой. Она была целиком в плену собственных грез и желаний, которые все растворились в воздухе.
Чего стоило наступить на горло еще одной мечте?
— А что же случилось с вашими планами?
— Пуф! Лопнули! Они основывались только на одном — что кто-нибудь из нас обнаружит нечто, могущее поставить под сомнение права Николаса на наследование. Поэтому единственное, что стоит между ним и Урсулой, — только ты… если ты хочешь вернуть себе Шенстоун. Если у тебя хватит смелости привести в исполнение свой дерзкий план.
— Но в твоем плане отсутствует одно звено — Питер. Если я выйду замуж за Николаса, Питеру ничего не останется.
— Знаешь, ты права, — согласился отец. — Но меня вопрос Питера ни в коей мере не волнует.
Таков был весь ее отец — нацеленный на одну задачу с решимостью достичь ее любыми средствами. Так или иначе он намеревался вновь вручить ей Шенстоун и получить свою долю прибыли.
Вот уж кто всегда удачно падает, подумала Элизабет. Все проблемы и осложнения стекают с него, как с гуся вода. Недаром на протяжении последних трех недель он прятался в Шенстоуне, чтобы не сталкиваться с ненужными ему проблемами в Лондоне.
И если сейчас ему удастся устроить небольшой выгодный для него роман, тем лучше он будет себя чувствовать. Он сможет вернуться к своим партнерам и надавать еще больше обещаний.
А затем вытянет руку и, как обычно, заставит ее платить.
— Почему мне никто не сказал, что Николас сегодня вставал? — с таким вопросом ворвалась в кабинет Урсула. — Я каждый день приезжаю в одно и то же время, и никто не встретил меня у дверей и не сказал, что он ушел. Где он, Элизабет? Мы должны были закончить чтение книги.
