Джо Гудмэн - В сердце моем навсегда
Коннор поймал ее, когда она подпрыгнула в воздух, и прижал к себе, держа на высоте нескольких дюймов от земли, Мэгги пришлось обхватить руками его шею, его руки надежно держали ее у поясницы.
— Мэгги, — хрипло прошептал он.
Она зарылась в него лицом, прижавшись к ложбинке у шеи. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, а губы касались виска.
— Мэгги, — повторил он. — Не убегай от меня. Никогда не убегай от меня.
Она попыталась покачать головой, но вместо этого у нее вырвалось рыдание. Почувствовала, как ее опустили на землю, но руки вокруг шеи Кондора не разжала. Его ладонь нежно переместилась со спины к затылку, затем глубоко погрузилась в пряди волос. Он гладил ее, прижимал к себе. Горячие слезы Мэгги все текли и текли, и он со слезами впитывал в себя ее страх, ее боль, понимая, что и са!м повинен во многом.
— Я не могла… не смогла принять эти пилюли, — прерывающимся голосом сказала она. — Не смогла избавиться от ре… ребенка. Я не могла этого сделать.
Коннор просто держал ее в. объятиях.
— Но…но ты был прав… Я — эгоистичная су… сучка. Я не…
— Нет, — мягко перебил он. — Я был не прав. Прости меня за то, что я так сказал, Мэгги. Я был не прав.
Она шмыгнула носом и улыбнулась, по-прежнему уткнувшись в его грудь.
— Мы никогда ни в чем не согласны.
Он отстранил ее от себя. Лунный свет упал на тонкие черты ее лица. Коннор вытер следы слез подушечкой большого пальца.
— Пошли в хижину, — сказал он.
Мэгги кивнула, снова шмыгнула носом и улыбнулась Коннору смущенной, заплаканной улыбкой. Позволила ему взять себя под руку и отвести в дом. На этот раз он выдвинул стул для нее. И усадил на него.
— Когда ты ела в последний раз? — спросил Коннор.
— В полдень я что-то съела. Хотела приготовить обед, но Фредо мне не позволил. Он не хотел суеты. — Мэгги нашла в рукаве своей бледно-розовой блузки носовой платок и вытерла нос. — Тяжелый был денек.
Одна из черных бровей Коннора взлетела вверх.
— Только ты, — сказал он, кривя рот усмешкой. Отвернулся и начал шарить в чулане в поисках еды для Мэгги.
— Что это значит?
— Это значит, — терпеливо объяснил он, разбивая яйца в миску, — что у тебя талант преуменьшать, Почти целый день ты смотрела смерти в лицо, а называешь это «тяжелым деньком». Не совсем то, что я ожидал от принцессы нью-йоркского общества.
— А я и не была принцессой. — Она взяла его кружку и сделала из нее глоток. — И ни одна из моих сестер тоже. Мы — дочери Джона Маккензи Уорта… внебрачные дочери. Я никогда ни в чем не нуждалась, но за пределами дома меня нигде не хотели принимать. — Мэгги увидела, как рука Коннора на мгновение прервала взбивание яиц. Эта короткая заминка дала ей понять, что он ее внимательно слушает. — Наверное, моя жизнь была не совсем такой, как ты себе представлял.
Коннор прекратил взбивать яйца. Поставил черную железную сковородку на плиту и добавил немного сала.
— И как же я, по-твоему, ее себе представлял?
— Полной светских развлечений. Частные школы. Приглашения в театр и на катания на коньках, на костюмированные балы.
— Обо всем этом болтала Скай. Мэгги вздохнула.
— За обедом в тот вечер, — сказала она. — Знаю. Скай рассказывала мне, она трещала без умолку обо всем, что только приходило в голову, чтобы ты убедился, что она пустоголовая идиотка.
— Это было убедительно.
— Скай такая. — Мэгги грустно улыбнулась, вспомнив честный рассказ сестры о своем поведении в тот вечер, — Правда в том, что Скай бросается вперед совершенно бесстрашно. Заставляет людей либо принимать ее такой, либо прямо говорить, что ее не хотят. У нее было больше приглашений, чем у всех нас, вместе взятых, но она делала это только для того, чтобы доказать остальным, не потому, что ей это действительно важно, или потому, что верит, будто ее в самом деле приняли в свой круг. Мы посещали церковно-приходскую школу, а не закрытые академии, и никого из нас особенно не приглашали в определенные дома на Пятой авеню, даже если надо было позвать кого-то для ровного счета на обед.
— И что же ты делала? — Коннор вылил взбитые яйца на сковороду и стал помешивать деревянной ложкой.
— Читала.
— И все?
— Почти. — Мэгги сделала еще один глоток из кружки Коннора. — Мэри Фрэнсис ушла из дома, когда мне было двенадцать, поэтому она никогда не составляла мне компании. Майкл и Ренни дружили между собой, Майкл много писала, а Ренни все время говорила о поездах. Скай таскала меня за собой, когда могла, но большую часть времени я просто читала.
— Где?
Большинство людей спросили бы, что она читала, а не где читала.
— В библиотеке, в своей комнате. Иногда, когда пыталась сбежать от домашней работы, забиралась на чердак или на крышу заднего крыльца. Мама посылала сестер согнать меня оттуда. — Она с любопытством посмотрела на него. — Почему ты спрашиваешь?
— Мне интересно, был ли у тебя дом на дереве, — сказал он. — С веревочной лестницей, которую можно втянуть наверх, чтобы больше никто не влез.
Ее глаза раскрылись пошире.
— Я всегда просила такой у Джея Мака. Он говорил, что тогда меня уже никто никогда больше не увидит.
Коннор поднял сковородку и выложил яичницу на тарелку.
— Вероятно, он был прав. — И поставил тарелку с вилкой перед Мэгги. — Ешь. Хочешь хлеба? Она покачала головой и взяла вилку.
— Спасибо.
Коннор присел к столу.
— А почему медицина?
— Мне не приходило в голову заняться чем-то другим. Я уже говорила тебе, что никогда не думала о замужестве.
— А о детях?
Мэгги с трудом глотнула.
— Нет, — тихо ответила она. — Я никогда не думала о детях.
— Значит, — тяжело сказал он, — ты поддалась один-единственный раз импульсу, присоединилась к сестре в игре, в которую неохотно стала играть, а к тебе пристали, превратили в проститутку и сделали…
— Беременной, — закончила она вместо него.
— И ты ничего этого не помнишь.
— Совсем немного, — поправила она.
Коннор пододвинул к ней тарелку, заставляя есть.
— Немного? — переспросил он.
— Кое-что я помню, — тихо сказала Мэгги, избегая его взгляда. — Матроса… Харлана Портера… — Как Коннор прикасался к ней. Жадный обмен поцелуями, как его рот скользил по ее подбородку, оставляя влажную полоску вдоль горла. Его руки на ее коже. Ладонь, обхватившую снизу грудь. Жар, который он разжег в ней… — Там была девушка со шваброй. Она прогнала Харлана.
— Это все?
— Это все. — Мэгги сосредоточила внимание на яичнице. — Я ничего не знаю о твоих деньгах.
— Я думал не о деньгах.
Мэгги откусила кусок, чтобы не отвечать. Она надеялась, что горящие щеки ее не выдали.
