Бренда Джойс - Обретенная любовь
— Я пытаюсь поступать так, как считаю правильным.
Он внимательно воззрился на нее:
— Я так и понял. Означает ли это, что вы станете избегать меня, пока ваш муж не отплывет в Китай в июне?
Элис кивнула:
— Полагаю, это будет самой мудрой линией поведения, Томас. — Поколебавшись немного, она добавила: — А еще мне не хочется давать вам ложную надежду.
— Что это значит? — резко спросил Блэр.
— Однажды я уже ввела в заблуждение мужчину, чтобы заставить Алекси ревновать. Из этого не вышло ничего хорошего, — угрюмо пояснила она, слегка при этом покраснев.
Блэр завладел обеими ее руками:
— Боже мой, так вот в чем дело! Я верил, что небезразличен вам. Теперь вижу, что ваше чувство к де Уоренну гораздо сложнее, чем мне вначале казалось.
— Нет! Вы действительно очень мне нравитесь, и я не пытаюсь заставить мужа ревновать. Но мы с ним постоянно враждуем. Не хочу, чтобы вы попали под перекрестный обстрел.
Блэр внимательно всматривался ей в лицо. Наконец он произнес:
— Вы все еще любите его?
— Разумеется, нет! — вскричала Элис, обескураженная таким вопросом.
Однако, произнося эти слова, она вспомнила, как Алексей улыбался ей еще до трагических событий, приведших к смерти Уильяма Монтгомери, и до того, как решил жениться на ней, чтобы сберечь ее репутацию.
Блэр обнял ее:
— Я всегда буду рядом с вами. Я очень беспокоюсь о вас, Элис, так как слышал сплетни, и они привели меня в бешенство.
— Игнорируйте их. Я именно так и поступаю.
— Неужели?
Он обхватил ее лицо ладонями.
Элис напряглась, испугавшись, что Томас поцелует ее. Он делал это уже неоднократно, и ей всегда это нравилось — но то было до возвращения Алексея домой.
Блэр отнял руки от ее лица.
— До тех пор, пока де Уоренн не поднимет паруса, я не стану никуда вас приглашать. А еще, боюсь, мне пока придется воздержаться от того, чтобы снова посылать вам цветы, — криво усмехнувшись, добавил он.
Элис улыбнулась, испытывая облегчение оттого, что он не стал ее целовать:
— Я люблю цветы.
Когда они тронулись в обратный путь, Блэр поинтересовался:
— Между прочим, не капитана ли Янссена я видел удаляющимся от вашего экипажа верхом на гнедом жеребце?
— Да, то был он.
Финансист резко остановился:
— С чего это ему вздумалось приближаться к вам? Он знаком с леди Сен-Ксавье?
— Это я познакомилась с ним в офисе «Уиндсонг».
Блэр округлил глаза:
— Я не доверяю ему, Элис. Он негодяй. Держитесь от него подальше.
Элис очень удивилась подобному заявлению.
— Что ж, сильно сказано, Томас. Что он натворил?
Поколебавшись немного, он ответил:
— Я отказался финансировать его плавания, Элис, не потому, что цены на сахарный тростник делают его транспортировку нерентабельной, а потому, что он торгует африканскими рабами.
Подобное заявление шокировало Элис.
— Он пригласил меня осмотреть свой корабль!
— Надеюсь, вы отказались.
— Теперь я, несомненно, это сделаю, — заверила она. — И как это власти позволили ему вообще войти в порт?
— Он пришел в Лондон с пустыми трюмами, дорогая, привезя лишь сахарный тростник.
Элис почувствовала волнение.
— Спасибо, что сказали мне правду, Томас. Какой же Янссен презренный человек!
— Сам институт работорговли вызывает презрение. В конечном счете остальной мир последует совету Великобритании и откажется от использования рабского труда. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
Они уже достигли экипажа, в котором сидела Ариэлла, то и дело бросавшая на них недовольные взгляды. Выражение лица Блэра смягчилось.
— Я ведь не расстроил вас своими словами?
— Едва ли меня можно назвать хрупким цветком, — возразила Элис.
Тем не менее, она пребывала в ужасе, потому как никогда прежде ей не доводилось встречаться с работорговцем.
— Нет, — согласился Блэр. — Вы самая сильная женщина из всех, кого я знаю. А де Уоренн чертов идиот.
Элис села в экипаж в хорошем настроении, но тем не менее немного раздосадованная, что он снова упомянул Алексея. Поцеловав ее руку в перчатке, Блэр откланялся. Наблюдая за тем, как он уходит, Элис думала о своем муже.
Она чувствовала себя загнанной в угол, даже пойманной в ловушку. Она являлась женой Алексея и хотела, чтобы ее брак был хотя бы терпимым. Блэр же мечтал сделать ее своей любовницей. Элис понятия не имела, как ей лучше поступить, за исключением того разве, что следует дождаться возвращения супруга.
В конце концов, в июне он отправится в Китай.
Это, в свою очередь, означало, что ему придется вернуться в Лондон на свой корабль, причем в самое ближайшее время. После чего он снова оставит ее одну.
К разочарованию Элис, ей казалось, что она с нетерпением ожидает возвращения Алексея.
Скрестив руки на груди, Алексей взирал на величественный фасад своего оксфордского дома, подъезжая к нему в экипаже. Последние три недели он провел по большей части в филиале компании «Грузоперевозки Уиндсонг» в Лимерике, где осуществлялось строительство двух клиперов. Он принял в этом самое непосредственное участие, внеся в их дизайн некоторые изменения. Также Алексей начал проектировать яхту, которую намеревался использовать для личных нужд, и дни напролет проводил за чертежным столом. Помимо этого он занимался стрельбой, охотой и верховой ездой с соседями. Он даже участвовал в охоте на лису — и заработал растяжение связок плеча вследствие неудачного падения с лошади.
Несколько ночей в Дублине Алексей посвятил дебошу, и одна девчонка из таверны до сих пор не шла у него из головы, как, впрочем, и вечер, проведенный за покерным столом, когда он лишился не только трех сотен фунтов, но и пары лучших своих сапог. Обычно он играл превосходно — разве выигрыш плантации на островах Гори в прошлом году не является тому ярким свидетельством?
Нынешняя же плохая игра объяснялась теми же причинами, по которым Алексей столько времени проводил за чертежами. Если говорить начистоту, то и падение его с лошади во время охоты на лис можно было списать на то же обстоятельство — он был чрезвычайно расстроен.
Алексей угрюмо взирал на свою парадную дверь палисандрового дерева. Накануне, когда он собирал свои вещи для возвращения в Лондон, им овладело темное неприятное предчувствие. Он уехал из города из-за Элис, чтобы избежать ее общества и собственного плотского влечения к ней, но все эти три недели она незримо присутствовала в укромном уголке его сознания, вне зависимости от того, что он делал и с кем. И теперь он не мог думать ни о ком, кроме Элис О'Нил и ее извечной любви к флирту с другими мужчинами ради того только, чтобы досадить ему.
