Ирэн Фрэн - Набоб
— Тогда надо напасть первыми, — ответил не желающий сдаваться Ботсон. — Напасть сейчас же, господин президент, и задавить в зародыше всю эту индийскую сволочь, которая сговаривается против нас с остатками французских солдат!
— Правильно, атаковать их, атаковать, это единственный выход, — завопили члены Совета.
— Для этого нам придется дождаться благоприятного момента, — сказал Вантиссар. — Я вполне разделяю ваше мнение, но пока никто не объявлял нам войны и наши сведения весьма туманны. Подождем, пока ситуация прояснится.
Президент взял перо и окунул его в чернильницу. Теперь, в конце октября, уже не было жарко, но его лоб был покрыт испариной. Казалось, он испытал некоторое облегчение.
— Наконец, господа, мы пришли к ясному и обоснованному решению, которое делает честь нашей нации! Твердость, спокойствие, хладнокровие — всех этих качеств недоставало нашим соседям из Шандернагора, и именно поэтому они теряют свои колонии!
Уоррен понял, что должен вмешаться.
— Я не согласен.
— Как?! — воскликнул Вантиссар. — Давайте наконец успокоимся, Гастингс! Можно подумать, что вам нравится сеять раздор среди нас! Вы — отличный агент Ост-Индской Компании, с этим никто не спорит. Но что касается всего остального, ради бога, избавьте нас от ваших выходок! Лучше направьте вашу энергию на коллекционирование миниатюр или приложите ваши византийские таланты к изучению персидских рукописей. Умоляю вас!
Члены Совета внезапно утратили свой чопорный вид и расхохотались. Они действительно не могли понять, почему агент Компании предпочитает скупать у индийцев миниатюры, а не алмазы и бриллианты. Над Гастингсом подтрунивали за то, что он переводит индийские легенды, судя по рисункам, весьма фривольные.
Вантиссар пожалел о том, что дал волю раздражению.
— В общем, дорогой мой Уоррен, я благодарен за то, что вы напомнили мне детали частной торговли и убедили меня в том, что следует ограничить злоупотребление властью со стороны некоторых из наших агентов.
Ботсон побледнел.
— Господин президент… Большинство членов Совета с этим не согласно. Всем агентам Компании приходится вести торговлю с учетом собственной выгоды, чтобы компенсировать неудобства здешней жизни и скудость получаемого жалования. И один только Гастингс считает их ворами.
— Знаю, Ботсон. И тем не менее я подпишу этот меморандум.
— Вы нас предаете.
Вантиссар не ответил.
— Вы предаете Ост-Индскую Компанию!
— Хватит, Ботсон! Все вы высказали свое мнение. В том, что касается войны, со мной согласны все. А это и есть самое главное: сохранить для нас Бенгалию, сохранить Индию!
— Извините, господин президент, но эти два решения противоречат друг другу, — опять вмешался Уоррен. Все тем же бесстрастным тоном, абсолютно не смущаясь ироничных реплик присутствующих, он продолжал говорить дерзости: — Я напомню, как мы добились победы в Бенгалии. Смирением, господа, не забывайте об этом. Вспомните, как представился Великому Моголу один из наших первых директоров: «Смиреннейший прах у ног твоих, Джон Расселл, управляющий Ост-Индской Компанией». Горе нам, если мы впадем в самодовольство!
— И что же нам посоветует наша прекрасная Кассандра? — усмехнулся Ботсон.
Уоррен повернулся к Вантиссару:
— Нам следует принудить Индию к повиновению, иначе она недолго будет нас бояться. Но этого не добиться блестящей военной победой, тем более если авантюристы, весь этот сброд, искатели приключений, начнут исподтишка возбуждать индийцев. Следует просто разделить индийцев. И это не так трудно сделать. Натравим один народ на другой. Маратхов на раджпутов. Мусульман на индусов Декана или Бенгалии, какая разница? У нас большой выбор! Индия представляет собой мозаику: надо разъединить составляющие ее кусочки. Мы будем играть наверняка: мы можем опереться на нашу репутацию во всем мире. Мир — это деревня, господа, деревня, центральная площадь которой — океан. От Балтийского моря до берегов Тихого океана, индийский путь — наиболее универсальный; поэтому мы не можем позволить себе ослабить позиции в Бенгалии. Если же мы поступим иначе, господин Ботсон и господин Спенсер, то вам не видать ни органди, ни гиней, ни les chittes, ни муслина, ни масулипатамских шалей, ни прозрачных тканей, ни перкали… И главное, — добавил он, искоса взглянув на Ботсона, которого подозревал в тех же махинациях, что и Спенсера, — главное: конец контрабандной торговле бриллиантами в Лондоне!
— Вы меня оскорбляете, сударь!
— Нет, Ботсон, — спокойно ответил Уоррен. — Я просто полагаю, что невозможно одновременно вести большую войну в Индии, поддерживать положение в ней Ост-Индской Компании и сколачивать огромные состояния!
Спокойный тон Уоррена, а возможно, также неприятные ощущения, вызванные долгим воздержанием от алкоголя, привели Ботсона в исступление. Он вскочил и закатил Уоррену пощечину. Такого в истории Ост-Индской Компании еще не было.
— Господа! — вскочил Вантиссар.
Уоррен тоже поднялся со своего места и, покачнувшись, ухватился за спинку стула. Стоящий напротив него, раскрасневшийся Ботсон взял из табакерки новую понюшку, продемонстрировав тем самым свое презрение к оппоненту.
— Мы уладим это дело, как положено джентльменам, — медленно произнес Уоррен. — Не забывайте, что я из рода Гастингсов.
— Нет, Гастингс! Я запрещаю вам это! — крикнул Вантиссар. — Совет, так же, как и я, единодушно осуждает безобразную выходку вашего противника. Выйдите вон, Ботсон. Гастингс, слышите, я официально запрещаю вам ему отвечать. Осуждения Совета вполне достаточно, чтобы поставить его на место!
Ботсон подчинился, изобразив полное равнодушие.
Уоррен снова сел. Дать отпор. Сохранить самообладание. Как ни странно, он больше не думал о себе. Он положил ладони на стол. Руки не дрожали. Прикосновение к гладкому, лакированному красному дереву успокоило его; он опять почувствовал запах Индии, гнилостный и тяжелый от специй. «Уже октябрь. В Англии идут дожди, стоят туманы, листья падают на зеленую траву, — думал он, не замечая сочувственных взглядов коллег. — Почему Индия разжигает среди европейцев такие необузданные страсти? Порядок, покой, здравомыслие — все терпит здесь поражение».
Уоррену захотелось встать и уйти, крикнув напоследок: «Я возвращаюсь в Лондон, я больше не работаю на Компанию!» Но подобное заявление было бы совершенно легкомысленным. Он знал, что не сможет вернуться в Англию раньше, чем через три-четыре года, ведь ему нужно заработать на приданое для сестры. Поэтому придется соблюдать правила Компании. Надо набраться терпения и ждать.
