Анн Голон - Анжелика. Путь в Версаль
Она искренне возликовала, увидев, что мальчики устроились на кухне Монтелу так, словно они родились среди ароматов супов с капустой и с колыбели слушали истории кормилицы.
Они упрашивали мать остаться ужинать и ночевать в замке. Но Анжелика увезла сыновей обратно в Плесси, так как опасалась пропустить приезд Филиппа. Она хотела встретить его сама.
На следующий день, не дождавшись гонца от будущего супруга, молодая женщина снова отправилась к отцу.
Вместе с ним она прошлась по родовым землям, и отец показывал ей, как он все обустроил.
Уже перевалило за полдень. Погода баловала, в теплом воздухе витали дивные ароматы, и Анжелике хотелось петь от счастья. Но когда прогулка подошла к концу, барон вдруг остановился, внимательно посмотрел на дочь и со вздохом спросил:
— Так, значит, ты вернулась, Анжелика?
Он сжал плечо повзрослевшей дочери и со слезами на глазах несколько раз повторил:
— Анжелика, девочка моя, Анжелика!..
Взволнованная, она ответила:
— Да, я вернулась, отец, теперь мы будем часто встречаться. Ведь вы знаете, что скоро состоится моя свадьба с Филиппом дю Плесси-Бельером, вы дали согласие на брак.
— А разве свадьбы еще не было? — удивился барон.
Анжелика сжала губы и промолчала. С какой целью Филипп убедил всю округу и даже ее собственную семью в том, что их венчание прошло в Париже?..
Глава 23
Филипп в родовом замке — страшный и безжалостный тиран. — Дети и слуги уезжают в Монтелу
НА обратном пути Анжелика испытывала смутное беспокойство, и ее сердце забилось, как бешеное, когда во дворе замка она увидела экипаж маркиза.
Лакеи сообщили, что их хозяин прибыл более двух часов тому назад. Пока Анжелика разговаривала со слугами, дети обогнали ее и направились внутрь замка: они уже привыкли к новому дому.
Молодая женщина поспешила в замок, досадуя на себя, что отсутствовала, когда прибыл Филипп.
Поднимаясь по лестнице, она услышала детские крики.
«Опять Флоримон и Кантор расшумелись, — с досадой подумала она. — Деревенский воздух сделал их слишком непоседливыми».
Нельзя допустить, чтобы будущий отчим счел ее детей дурно воспитанными. Анжелика бросилась к комнате мальчиков, намереваясь строго призвать шалунов к порядку. Уже у двери она узнала голос Кантора. Мальчик захлебывался испуганным криком, и этому крику вторил злобный лай собак.
Анжелика открыла дверь и в ужасе остановилась.
Перед камином, в котором бушевал огонь, прижавшись друг к другу, стояли Флоримон и Кантор, а на них наступали три огромных волкодава, черных, как исчадия ада. Они свирепо лаяли и рвались с кожаных поводков. Концы поводков были в руке маркиза дю Плесси. Тот удерживал собак, но, казалось, забавлялся страхом детей. На плиточном полу в луже крови Анжелика увидела труп Портоса, любимого дога мальчиков — должно быть, преданный пес погиб, пытаясь защитить своих хозяев.
Кантор кричал, и его круглое личико было залито слезами. Но мертвенно-бледный Флоримон проявил небывалое мужество. Он достал свою маленькую шпагу и выставил ее в сторону собак, защищая брата.
Анжелика даже не закричала. Ее непроизвольная реакция оказалась быстрее мысли: схватив тяжелый деревянный табурет, она со всей силы запустила им в собак, которые взвыли от боли и отступили.
Анжелика сразу прижала к себе Флоримона и Кантора. Сыновья судорожно вцепились в мать, а Кантор тут же замолчал.
— Филипп, — срывающимся голосом произнесла Анжелика, — не следует так пугать детей… Они могли упасть в огонь… Посмотрите, Кантор даже обжег себе руку…
Молодой человек перевел на будущую супругу прозрачные, как лед, и такие же холодные глаза.
— Ваши сыновья трусливы, как бабы, — пробормотал он заплетающимся языком.
Его лицо было темнее, чем обычно, он слегка покачивался.
«Да он пьян», — подумала Анжелика.
В этот миг появилась запыхавшаяся Барба. Девушка прижала руку к груди, пытаясь унять сердцебиение. Она с выражением ужаса на лице посмотрела на Филиппа, потом на Анжелику и, наконец, заметила мертвую собаку.
— Пусть госпожа простит меня, — запричитала служанка. — Я пошла на кухню за молоком и ужином для малышей. Я оставила их под присмотром Флипо. Я не знала…
— Ничего страшного, Барба, — очень спокойно сказала Анжелика. — Дети не приучены к таким свирепым охотничьим псам. Но, конечно, они должны привыкнуть, если захотят, как истинные дворяне, став постарше, загнать оленя и кабана.
Во взглядах будущих дворян, устремленных на трех огромных собак, не читалось ни малейшего энтузиазма. Но рядом с матерью они больше ничего не боялись.
— Вы мои глупышки, — с ласковой укоризной пожурила сыновей Анжелика.
Филипп, в коричневато-золотистом бархатном костюме для верховой езды, стоял, широко расставив ноги, и смотрел на мать с детьми. Неожиданно он хлестнул собак своим хлыстом, дернул их за повод и вышел из комнаты.
Барба торопливо захлопнула дверь.
— Меня разыскал Флипо, — зашептала она. — Господин маркиз выгнал его из комнаты. И не пытайтесь меня отговорить. Я все равно уверена — он хотел, чтобы собаки загрызли мальчиков…
— Не говори глупости, Барба, — сухо оборвала Анжелика. — Просто господин маркиз не умеет общаться с детьми, он хотел всего лишь поиграть с ними…
— Ну да! Игры знатных господ! Мы-то знаем, как далеко они могут зайти. Я вот помню одного бедного малыша, который слишком дорого заплатил за эти игры.
При упоминании о Лино Анжелика вздрогнула. Белокурый Филипп с его небрежной походкой… он ведь был среди тех, кто истязал маленького торговца вафлями. Разве не остался он равнодушен к мольбам ребенка?
Дождавшись, пока сыновья успокоятся, она отвела их в детскую, а сама присела перед туалетным столиком в спальне, поправляя прическу.
Как отнестись к тому, что сейчас произошло? Стоит ли принимать случившееся всерьез? Филипп был пьян, это бросалось в глаза. Протрезвев, он, скорее всего, извинится за свое поведение…
Но слово, однажды произнесенное Мари-Аньес про Филиппа, все же сорвалось с уст Анжелики: «Зверь!»
Зверь затаившийся, скрытный, жестокий… Если он захочет отомстить женщине, то не остановится ни перед чем.
«Но ведь не станет же он мучить моих малышей», — подумала Анжелика, отбросив расческу в сторону и в волнении вскочив с места.
В ту же минуту дверь в комнату отворилась и на пороге появился Филипп. Его тяжелый взгляд остановился на молодой женщине.
— Ларец с ядом у вас?
