Джоржетт Хейер - Черная моль
— А вы, однако, глупец, — мягко, почти нежно ответил герцог. — Глупец. Неужели думаете, что нет? Я всегда знал.
Ричард привалился спиной к каминной полке.
— Так значит, вы всегда знали, что вина моя? С той самой ночи? Вы догадались?..
Трейси усмехнулся.
— Но зная вас обоих, как можно было заподозрить не вас? — грубо ответил он.
— О, Боже! — воскликнул Карстерс. — Почему же вы до сих пор молчали?
Глаза герцога удивленно округлились.
— Но это бы… только раздражило вас, не так ли? Да, знаю, что так. Я ведь наблюдал за вами, — он усмехнулся. — А эти придурки дальше своего носа не видят. Все до единого тут же и поверили, что смошенничал Джон! Джон, надо же!.. Проглотили наживку, как миленькие, так и не догадались, что это ложь.
— Но вы-то не поверили?
— Я? Разумеется, нет. Зная, что вы — всего лишь слабохарактерный глупец, в то время, как Джон — глупец донкихотствующий. И сделал соответствующие выводы.
— Нет, не просто выводы! Вы пытались свалить вину именно на него! О, Господи, ну почему вы тогда меня не разоблачили?
— Знаете, я никогда не одобрял глупого геройства. Да и к чему мне было вмешиваться? Какое мне, в конце концов, дело? Да и какие доказательства?
— Но можно было хотя бы усомниться… Почему вы этого не сделали? В чем причина?
— Мне кажется, она вполне очевидна.
Ричард смотрел на него с недоумением.
— Бог мой, Ричард, нет, вы положительно глупы! Разве я не говорил сейчас, что Джон — глупец донкихотствующий? Но я же не сказал, что он слабохарактерный…
— Так вы… вы хотели, чтоб Лавиния вышла замуж именно за меня? Чтоб потом выжимать из меня деньги? — медленно произнес Карстерс.
Тонкие ноздри герцога дрогнули.
— Однако, вы грубы, — заметил он.
— Вам было выгодно, чтоб Джека опозорили, вот оно что? Вы думали, что я завладею всеми его деньгами? Вы… вы…
— Негодяй? Однако по крайней мере все же признайте, что негодяй честный. А вы… э-э… бесчестный святоша, вот кто! Ни за что бы не поменялся с вами ролями!
— Знаю! Нет на этом свете более подлого человека, чем я! — с жаром воскликнул Карстерс.
Его светлость усмехнулся.
— Очень мило с вашей стороны, Ричард, признавать это, однако не кажется ли вам, что несколько запоздало? — тут его, по-видимому, осенила новая мысль. — Так вот почему вы позволяете Лавинии уйти?
Ричард склонил голову.
— Я не имею права задерживать ее. Она… выбрала свою дорогу.
— Она знает? — резко спросил Трейси.
— Всегда знала.
— Вот стерва! А я и не догадывался! — он сделал паузу. — Да, теперь я отчасти понимаю, чем вызвано это геройство… Жаль, что тут я уже ничем не могу поспособствовать. Однако, как бы там ни было, но я просто не имею права допустить, чтоб сестра погубила свою жизнь!
— Погубит, если останется.
— Глупости! Прошло семь лет, кому теперь дело до того, кто из вас двоих смошенничал! Ну, будьте же мужчиной хоть раз в жизни! Остановите ее!
— Но она любит Лавлейса.
— Ну и что с того? Это пройдет.
— Нет… я не могу просить ее остаться. Это будет чертовски эгоистично с моей…
Герцог, похоже, окончательно потерял терпение.
— Нет, ей-Богу, ну и дурак же вы! Просите ее! Умоляйте! Заставьте, наконец! Вышвырните Лавлейса вон из дома и оставьте эти позы, заклинаю!
— Вы что же, думаете, я хочу потерять ее? — воскликнул Карстерс. — Господь свидетель, нет, нет и еще раз нет! Но я так люблю ее, что не могу, просто не имею права быть помехой на пути к ее счастью и…
Герцог отвернулся и взял со стола шляпу.
— Что ж, похоже, я, как обычно, должен все взять в свои руки. А вам не мешало научить ее хотя бы немного слушаться мужа, мой добрый Дик! Да она водит вас за нос чуть ли не со дня свадьбы! Лавиния принадлежит к разряду женщин, которым нужна твердая рука! — Он подошел к двери, отворил ее. — Загляну завтра. Надеюсь, вы к тому времени хоть немного поумнеете. Если они и отправляются, то только поздно вечером, я сам слышал, как Лавлейс назначал встречу Малоби в три. Так что время есть.
— Я не стану вмешиваться, — упрямо повторил Ричард.
Герцог фыркнул.
— Это вы уже говорили. Теперь одна надежда — на меня. Доброй ночи.
Глава 24
Проснулась Лавиния в настроении весьма далеком от того, в котором следовало бы пребывать даме, замыслившей побег с возлюбленным. Какая-то тяжесть давила на грудь, сердце ныло от печали и дурных предчувствий. Она не смогла заставить себя выпить и глотка шоколада, но чувствуя, что от бездействия ей становится еще хуже, выбралась наконец из постели и позволила горничной одеть себя. Затем неверными шагами направилась в будуар, размышляя только об одном: где теперь Ричард и чем занят. Уселась у окна и стала смотреть на площадь, покусывая уголок платка, чтоб не разрыдаться.
Настроение у Ричарда было не лучше. Он тоже не притронулся к шоколаду, а спустившись в столовую к завтраку и увидев на тарелке красные ломти филе, почувствовал острый приступ тошноты. Однако чашку кофе все же выпить удалось и он тут же поднялся и, выйдя из комнаты, направился к будуару жены. По дороге он корил себя за то, что снова проявляет слабость, но искушение видеть ее было неопреодолимым — и вот через минуту он уже стучал в белую дверь.
Сердце у Лавинии екнуло. Как хорошо знаком был ей этот стук!
— Войдите! — откликнулась она и постаралась придать лицу беззаботное выражение.
Ричард вошел и затворил за собой дверь.
— О… доброе утро! — улыбнулась она. — Ты… э-э… хотел поговорить со мной, Дик?
— Я? Нет… то есть… э-э… да. Ты получила приглашение от Карлайлов?
Малоудачный предлог. Лавиния отвернулась, изо всех сил стараясь не разрыдаться.
— Я… я… кажется, оно у меня в секретере… — выдавила она наконец. — Сейчас посмотрю.
Она поднялась, отперла бюро, стоя к нему спиной.
— Впрочем, неважно, — пробормотал Карстерс. — Я только… Просто никак не мог найти это приглашение. Так что не утруждайся.
— О… ничего, пустяки, — ответила она, вертя в дрожащих пальцах кипу конвертов. — Ах… вот оно! — и она подошла к мужу и протянула ему карточку.
Карстерс взглянул на златокудрую головку и маленькое личико с опущенными глазами и алым ротиком, скривившимся в печальной гримасе. Господи, как же он будет жить без нее! И он механически взял приглашение.
Лавиния отвернулась и уже отошла, и тут вдруг в голове у Ричарда все помутилось. Ненужное приглашение было отброшено.
— Нет, ради Бога, только не это! — крикнул он.
