Уинстон Грэм - Четыре голубки
На следующий день Мелвилл повел Росса посмотреть на растущий в Керджиллаке, неподалеку от Пенрина, лагерь для французских военнопленных. Теперь там содержалось больше тысячи человек, в основном моряков, и Росс хотел сравнить его с кошмарным Кемпером. Многие пленные жили в палатках, и при такой отличной и жаркой погоде выглядели загорелыми и вполне здоровыми, да и и питание было неплохим. Но зимой, когда здесь будут прокатываться бури, место на вершине холма станет унылым.
Потом они поехали повидаться с мистером Роджерсом в Пенроузе и поужинали там. Когда наступили долгие сумерки, Росс предпочел принять приглашение переночевать, а не ехать обратно четыре часа, но тут появился посыльный на взмыленной лошади с требованием от лорда Данстанвилля немедленно приехать в Техиди по жизненно важному и неотложному государственному вопросу. Все сидящие за столом тут же решили, что где-то высадились французы и нужно поднимать ополчение, но гонец объяснил, что это касается серьезных волнений в Камборне, и лорду Данстанвиллю нужна помощь в их сдерживании.
Из мужчин за столом лишь трое не были в преклонном возрасте, а комендант Мелвилл посчитал, что ему, как военному, неподобающе принимать участие в подавлении гражданских беспорядков, разве что с ними не справятся гражданские власти, и потому Росс, Роджерс и еще двое отправились в сопровождении грума в Техиди.
Там, несмотря на то, что местность вокруг выглядела вполне мирной, они застали лихорадочную активность. Беспорядки начались накануне. Толпа разгневанных шахтеров, примерно тысяч пять или шесть, многие с женами, напали на деревню Камборн, где находилось много мельниц, и потребовали зерно по определенной ими самими цене. Мельники попросили помощи у местных сквайров, но те побоялись вмешиваться. Так что под революционные песни шахтеры захватили зерно и распределили его, расплатившись с мельниками по произвольной и низкой цене. Мало того, они ввалились в некоторые дома и разграбили их, а с теми, кто пытался этому помешать, мятежники жестоко расправились.
В большом зале Техиди собралось около тридцати человек, они присягнули в качестве констеблей. Это число увеличивалось по мере того, как посыльные лорда Данстанвилля привозили новых добровольцев из ближайших районов: фермеров, торговцев, кузнецов, клерков — всех, на кого можно положиться в случае необходимости. Росс вошел в гостиную, где записывали показания мельников, и Бассет поприветствовал его — по-дружески, но довольно мрачно, хозяин дома был явно озабочен беспорядками.
Росс подумал, что дело, возможно, не в серьезности совершенных действий, поскольку, судя по показаниям мельников, насилия было мало, а кражи невелики, но Бассета задело за живое, что его коллеги-судьи не стали вмешиваться. Как только станет широко известно, что судьи боятся или бессильны перед взбунтовавшейся толпой, то власти придет конец. Бассет в тот день прибыл из Лондона, последний вечер он провел в Ашбертоне и был настроен положить конец беззаконию и анархии в округе, где он являлся главным землевладельцем и должен был поддерживать мир и авторитет королевской власти.
Ознакомившись с ситуацией, мистер Роджерс согласился с Бассетом, и все собравшиеся настроились действовать решительно, хотя среди них были и те, кто вчера отказался вмешиваться. Для энергичных и смелых поступков им не хватало лидера. Теперь они его обрели.
Росс, как обычно, имел смешанные чувства и был бы рад найти предлог и поехать домой. Мельники и торговцы всегда хорошо питались, и он не испытывал к ним добрых чувств. Но уехать в эту минуту означало пойти против собственного сословия в ситуации, когда положение дел больше не было кристально ясным. Вообще-то не так давно он сам подбивал к беспорядкам, но мятежи во флоте, в особенности недавние, где люди вроде Паркера вели себя как диктаторы, мало чем отличающиеся от своих французских противников, настроили Росса против массового беззакония, и отказавшись помогать сейчас, когда он уже был здесь, он выглядел бы как сторонник идей, которые не выносил.
И он принял в этом участие, хотя с каждым часом находил эти действия всё более отвратительными. В сельской местности имена большинства зачинщиков были хорошо известны, их подтвердили и мельники во время опроса, так что найти их не составляло труда. Присягу приняли восемьдесят констеблей, и Бассет разделил их на десять групп, каждой дали задание арестовать пять мятежников. Если к утру пятьдесят зачинщиков окажутся под замком, то можно не ожидать продолжения беспорядков. Бассет возглавил одну из групп, Роджерс — другую, мистер Стакхауз из семьи Пендарвов — третью, Росс — четвертую и так далее.
Всё прошло как нельзя более мирно. К тому времени, когда закончили приготовления, был уже час ночи, а к двум большая часть зачинщиков была арестована. Шахтеры спали, все за исключением пары человек, которые оказались на работе в ночную смену. Их застали врасплох и арестовали без сопротивления, почти даже без возражений. Росс признал, что для такой неподготовленной операции всё прошло отлично, он отметил организаторские способности Бассета. Когда арестованных посадили под замок, уже занималась заря. Росс отказался от предложения поспать в Техиди и лишь с часок подремал в кресле, прежде чем отправиться домой.
По пути он заехал в Киллуоррен и застал Дуайта на ногах, хотя Кэролайн еще не встала, и к своему неудовольствию узнал, что за Дуайтом тоже посылали вечером, но он отказался ехать. После того как Росс угрюмо поведал о ночных событиях, Дуайт сказал:
— Ох, что ж, мы были в разном положении. Ты оказался там, а я нет. У меня нашелся предлог, а у тебя нет. Ты землевладелец, а я стал им лишь недавно в результате женитьбы. Думаю, ты правильно поступил, что вмешался.
— Что ж, — буркнул Росс, — мне вовсе не хотелось врываться к этим полуголодным дьяволам и вытаскивать их дрожащими в темноту. Эта картина еще долго будет меня смущать.
— И как планируют с ними поступить?
— Что ж, слава богу, я не судья. Надеюсь, всё уляжется. Бассет говорит, что нужно побыстрее разобраться с тридцатью пятью, а остальных отправить в Бодмин с более серьезными обвинениями. Он человек не мстительный, и теперь, показав свою власть, удовлетворится мягкими наказаниями, как мне кажется.
Дуайт скривил губы.
— Будем надеяться. Сейчас плохое время для тех, кто перешел дорогу закону.
Росс собрался уходить.
— Передавай мои наилучшие пожелания Кэролайн. Надеюсь, она поправилась.
— Не совсем. Я предполагаю анемию, но она сложный пациент. Подозреваю, что большую часть моих микстур она выливает на клумбу.
— А почему бы тебе не увезти ее куда-нибудь? У вас не было настоящего медового месяца, а ты уже выздоровел.
— Может быть, в следующем году.
— До этого еще много времени. Знаешь, пока ты был в тюрьме, Кэролайн угасала и поникала, как вынутый из воды срезанный цветок. А после твоего возвращения снова расцвела. Наверное, ты сочтешь это наглостью с моей стороны.
— Пока что нет.
Перед уходом Росс взглянул на друга. Сейчас ему хотелось просто поболтать. Всё из-за недосыпания и неудобств прошедшей ночи.
— Что ж, я считаю ее молодой дамой, чье здоровье и внешний вид сильно зависят от хорошего или плохого настроения. Ты много страдал в Кемпере, но в духовном плане не в такой степени, как она здесь. Ты... По натуре и состоянию ума тебе всегда нужно найти себе занятие. А ей приходилось лишь ждать и беспокоиться за умирающего, который умирать вовсе не собирался. Думаю, она до сих пор от этого страдает по-своему, как и ты страдал физически от лишений тюрьмы. Ей нужны перемены, Дуайт, стимул.
Дуайт покраснел.
— Доктор Полдарк.
— Да... Мне нравится Кэролайн. За последние годы я часто с ней виделся и думаю, что знаю ее почти так же хорошо, как ты. Возможно, в каком-то смысле даже лучше, потому что я более беспристрастен.
— Мы с Кэролайн это обсуждали, — ответил Дуайт, — и не так давно: трудности привыкания к новому образу жизни и друг к другу. Я попытался во многом перенять ее подход.
Росс хмыкнул, как будто эти слова его не убедили.
— Если ты приписываешь ее здоровье воздействию настроения, — довольно резко сказал Дуайт, — то тогда укажи и на причину плохого настроения. А именно, что наш брак оказался не таким успешным, как ожидалось. Кто я такой, чтобы это оспаривать?
Росс взял свой хлыст.
— Если он оказался не таким успешным, то я добавил бы слово «пока». Если вы на многое смотрите по-разному, то это еще не конец света, даже не конец брака. Ты это знаешь, вы оба знали это давным-давно. У тебя было меньше двух лет, чтобы приспособиться. Нужно лишь время и терпение. Я знаю, Кэролайн не славится терпением, но у вас есть время. И я думаю, что тебе нужно чаще с ней соглашаться, Дуайт. Ладно, ладно, еще чаще. Нужно довольствоваться тем хорошим, что имеешь. Знаю, знаю, я читаю нотации, и это вмешательство в твою жизнь, и ты имеешь право потребовать дуэль на пистолетах, но помни, что я беспокоюсь о ее счастье и о твоем.
