Кэрри Лофти - Поцелуй воина
Габриэль отпустил Джейкоба и наклонил голову. Это короткое насилие только отсрочило решение их наставника.
– Я прошу тебя вернуться в имение доньи Вальдедроны, – сказал Пачеко Джейкобу. – Я организую для тебя эскорт из рыцарей. Утром, когда все остынут и успокоятся, возвращайся с личными вещами девушки, и мы обсудим ее будущее.
Джейкоб кивнул, натянул сапоги и застегнул на поясе ремень. Один, последний, раз взглянув на Аду, он вышел из комнаты.
– Наставник. – Склонив голову, Габриэль старался успокоиться. – Наставник, скажите мне, что делать.
– Теперь она будет на твоей ответственности.
Решение суда. Приговор. Уже не в первый раз он подумал, что то изгнание было бы лучшим выбором. Эта жизнь, полная жертвенности и ограничений, была слишком уж противна.
– А если я не смогу?
– Сможешь, – твердо ответил Пачеко. – И мы оба знаем, каковы будут последствия, если не сможешь.
Глава 3
Ада проснулась на дне повозки. Ее голова трещала также яростно, как расшатанные колеса. Ее желудок стянуло в том месте, где голод встречался с тошнотой. Одна сторона лица болела от синяка размером с большую спелую оливу.
Ада села, ее суставы и мышцы словно задеревенели. Щурясь от солнца, она увидела, что впереди верхом едут двое мужчин в белых одеяниях.
Толедо нигде не было видно. Скалистые горы, окружающие город, виднелись далеко на горизонте. Вокруг раскинулись бесконечные луга. Иногда в поле зрения появлялись ветряные мельницы, отары овец и берега реки Тахо.
Но где же Джейкоб? События прошлой ночи казались расплывшимся пятном из цветов и мелодий. Они перемежались яркими моментами страха и гнева. Снова ночные кошмары. Они просачивались в каждый вдох, даже когда она забывалась под действием настойки. Она никогда не спасется, если они последовали за ней даже в то таинственное место.
Но она отчетливо помнила Джейкоба. Он поможет ей прогнать пульсирующую словно металлический барабан головную боль.
– Джейкоб? – Его имя застряло у нее на языке. – Джейкоб, где ты?
Ее хриплый голос прозвучал чрезмерно громко. Лошадь под неловким всадником испугалась и взвилась на дыбы, без труда сбросив седока.
– Фернан, – сказал третий всадник, едущий позади повозки. – Даже лошадь ехала бы верхом лучше тебя.
Усталая и сбитая с толку, Ада напряженно пыталась понять его слова, сказанные на романском языке. Кастильский диалект. Очень хорошо образованный.
– Но он же мерин, наставник, – ответил тот, кого назвали Фернаном. – Этой скотине мой легкий вес понравится гораздо больше, чем какой-нибудь похотливый жеребец. – Он встал и стряхнул со своей одежды пыль. Держась рукой за поясницу, пошел к испуганной лошади. Та нервно отступила на несколько шагов. – А вы мне не поможете?
Высокий всадник, несомненно рыцарь, натянул поводья, а затем грациозно спрыгнул на землю. Но даже на таком фоне негостеприимной равнины Меса-де-Оканья он выглядел угрожающе. Белые одежды ничуть не смягчали жесткие черты его лица. Коротко подстриженные волосы, черные как уголь, сияли на солнце.
– Тебя сбросили уже три раза, – без сочувствия в голосе сказал он. – Почему бы тебе не поехать вместе с женщиной?
– В повозке? Которую тащит осел? – Фернан выпрямился с фальшивым достоинством шута. – Я все еще мужчина.
– Ну так и сиди на лошади как мужчина.
– Сказано с терпением и милосердием истинного божьего человека, Габриэль.
– Эй? Простите меня, но где Джейкоб?
Все трое вопросительно на нее посмотрели. Она сказала это по-английски. Мало кто на Апеннинах говорил по-английски, и эти святые отцы не выразили никаких признаков понимания. Она попыталась снова задать вопрос на романском:
– Donde esta Jacob?
Габриэль подсадил Фернана в седло и, натянув вожжи, намотал их на луку своего седла. Избавившись от одной обузы, он повернулся к Аде.
– Твой друг Джейкоб находится на пути в столицу.
– В Сеговию? – спросила она.
– Донья Вальдедрона при дворе короля Альфонсо, и он поехал туда, чтобы встретиться с ней.
Предательство, как осколок стекла, вонзилось в ее сердце. Верный, надежный и обожающий Джейкоб был в Толедо ее единственным настоящим другом. Большинство подозрительно относились к ее образованности, а остальные думали, как использовать ее в своих целях. Она балансировала между ними всеми, чтобы завоевать расположение вдовствующей графини, рассчитывая на Джейкоба как на достойного доверия наперсника.
А когда жажда очередного глотка настойки брала верх, она могла рассчитывать на его заботу и осторожность.
То, что он мог покинуть ее ради прекрасной и благородной дамы, оставив этим людям, было похоже на предательство ее сестры – Мег предпочла Уилла Скарлетта своей родной плоти и крови.
Но если Джейкоб решил обойтись с ней так жестоко, она забудет о нем так же легко, как они покинули Англию. Она ничего ему не должна.
– Ну, теперь я знаю, где Джейкоб, – коротко бросила она. – Но где мы? И кто вы такие?
– Мы братья ордена Святого Сантьяго, находимся на пути в Уклее, – ответил Габриэль. – В твой новый дом.
– Вы сошли с ума?
– Не кричи.
Теплый весенний ветер разметал ее волосы.
– Мой дом в резиденции ее сиятельства в Толедо. Там мои вещи, и я требую, чтобы меня немедленно вернули туда.
– Твои вещи вместе с тобой в повозке, – сказал он. – И мы не вернемся в Толедо.
– Это возмутительно!
Он поднял черную бровь. Некоторые люди сопроводили бы это движение улыбкой или ухмылкой, но на его лице не дрогнул ни один мускул.
– Интересно, где бы был сегодня твой дом, если бы Джейкоб не спас тебя от того аукциона?
Аукцион. Воспоминания и страхи нахлынули на нее. От унижения по коже побежали мурашки, но кровь закипела.
– Неужели ни у кого из вас не осталось хоть капли сострадания?
Габриэль смотрел на нее, как смотрела бы статуя. Пожилой мужчина покачал головой, на стареющем лице появилась жалость.
– Дитя, это для твоего же блага, – сказал он.
– Более того, она сама устроила себе это. – Габриэль шагнул ближе к повозке, его белое одеяние развевалось как парус. – Скоро ты будешь страдать еще больше.
– Что вы имеете в виду?
– Твой приятель Джейкоб приедет за тобой через месяц. Моя задача сделать так, чтобы к его возвращению ты была в безопасности и свободна от опиума.
Никакого опиума. Никакого освобождения. Только ужасная боль от воздержания и безысходное отчаяние, когда она снова поддастся ему. Всегда поддавалась.
Снова ночные кошмары.
– Вы не можете сделать этого!
