Барбара Картленд - Брак по расчету
Герцог, по словам Карины, грозился избить свою старшую дочь и посадить ее на хлеб и воду, если она откажется выполнить его волю.
А теперь вот сэр Джон Рендел, которого он всегда считал порядочным и достойным человеком, бьет, по словам Мастерса, маленькое, похожее на фею создание с огромными зелеными глазами, подобных которым он ни у кого никогда не видел.
«Ужасно, конечно, что с ребенком — а она всего лишь ребенок — жестоко обращается какой-то пьяница, к тому же ее отец! Но Мастерс прав, тут ничего не поделаешь», — размышлял граф.
Однако, будь все это правда или ложь, завтра он навестит Джона Рендела, как и обещал Карине.
А пока у него и своих забот хватает. Конечно же, он не собирается тратить время, занимаясь ее делами. Он продолжал думать о ней, ужиная в одиночестве в огромном банкетном зале, где легко могли разместиться сто человек. Граф постоянно думал о Карине, и это его раздражало.
Он снова вспомнил о Жоржетте Сибли и решил, что она сошла с ума, когда знакомила с претендентками на его руку. Не хватало еще, чтобы и на его сердце! Что же все-таки делать? Высшее общество, разумеется, примет с распростертыми объятиями любую из этих созданий. А то, что его величество одобрил бы любую из представленных ему девиц, сомнений не вызывало. По мнению короля, именно такая жена должна быть у лорда-лейтенанта. Граф опять помрачнел.
— Я не пойду на это! — громко сказал он.
Он встал из-за стола и вышел из столовой. Мастерс даже не успел налить в бокал порто.
Пожилой дворецкий в испуге застыл, глядя ему вслед, а лакеи подмигивали друг другу, совершенно уверенные в том, что странное поведение графа объясняется любовными переживаниями.
Граф пришел бы в ярость, если бы знал, что большинство слуг догадывается о его планах на вечер.
Приказывая подать лошадь, он не сомневался, что все считают, что он собирается на вечернюю прогулку. Но и конюх, подведший к нему нетерпеливого коня, и слуга, открывший дверь, и старина Мастерс, проводивший с поклоном, — все знали, куда направляется их хозяин.
Сначала он мчался галопом, чтобы успокоить нервы, потом повернул коня на север и углубился в лес, отделявший поместье Дроксфордов от владений лорда Сибли.
Проскакав десять миль, он наконец подъехал к саду, в глубине которого стоял дом лорда Сибли.
Поместье было небольшое. Когда лорд Сибли понял, что запросы жены ему не по карману, он резко сократил штат прислуги, а землю и вовсе сдал в аренду. Поэтому, проезжая по угодьям своего соседа, граф был уверен, что не встретит никого из знакомых.
Наконец он доехал до места и спешился, привязав коня к забору. Тихо прошел между деревьями и кустарником к маленькой белой часовне, построенной в греческом стиле еще отцом лорда Сибли. Старик питал слабость к античности.
Казалось, что внутри никого нет. Лорд Дроксфорд, открыв дверь, увидел золотистое пламя двух горящих свечей. Леди Сибли сдержала свое обещание. Ждать ее не пришлось. Она лежала на кушетке, откинувшись на шелковые подушки. Когда он вошел, женщина протянула к нему руки. В прозрачном розовом пеньюаре, подчеркивающем красоту ее тела, она выглядела весьма соблазнительно.
Граф закрыл за собой дверь и повернул ключ в замке. Положив цилиндр, перчатки и хлыст на стул, он рванулся к ней, сгорая от страсти.
— Какая ты красавица, Жоржетта! — проговорил он хриплым голосом.
— Я так ждала тебя, — отозвалась она.
Он наклонился к ней. Ее руки обвили его шею, губы прижались к его губам, и любовники забыли обо всем на свете.
Карина приоткрыла входную дверь и в который раз посмотрела на дорогу. Ни кареты, ни всадника не было. Она вздохнула.
— Я и не надеялась, что он приедет, — сказала Карина самой себе, едва сдерживая слезы.
Утром ей с трудом удалось заставить отца одеться, побриться, перебинтовать больную ногу, изуродованную подагрой. Отец расположился в кабинете и выглядел довольно сносно.
Но каких усилий ей это стоило! Сначала он клял ее на чем свет стоит, но потом, как это часто бывало, настроение у него резко переменилось, он был полон раскаяния и молил о прощении.
— Я плохой отец, Карина, и, как ты совершенно справедливо заметила, не многие порядочные люди приходят сейчас в наш дом. Если сэр Дроксфорд хочет навестить меня, я буду рад. Обещаю хорошо себя вести, только дай мне выпить, иначе я не доживу.
— Ты уже выпил, — напомнила отцу Карина. — И ты прекрасно знаешь, папа, что, когда не пьешь, язык у тебя не заплетается, голова ясная, с тобой приятно беседовать.
— Черт побери! Я не могу выпить в собственном доме… — начал было сэр Джон, но быстро опомнился. — Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему.
— Я приготовлю тебе чашку кофе, папа.
— Ужасная гадость… но лучше, чем ничего, — проворчал сэр Джон.
Карина бегом пустилась на кухню, чтобы попросить миссис Джеймс поскорее сварить кофе. Хотя она и знала, что престарелая и полуслепая миссис Джеймс будет долго возиться, однако не могла оставить отца одного и заняться этим сама.
В доме теперь было всего двое слуг. Платили им мало и редко, и они бы с радостью ушли, если бы нашлось куда.
Джеймс служил отцу и матери со дня их женитьбы. Сейчас ему перевалило за семьдесят, он плохо слышал и бродил по дому в неизменных ковровых тапках. Ноги его распухли, поэтому другую обувь старик носить не мог.
Миссис Джеймс страдала плохой памятью. Если бы Карина не готовила сама, старушка уморила бы их голодом.
Утром девушка упросила Джеймса надеть ливрею и начистить на ней пуговицы. Брюки были рваные, во многих местах виднелись заплаты, но все-таки он приобрел более или менее приличный вид. Во всяком случае, выглядел лучше, чем когда бродил по дому, накинув на плечи шаль. Старик очень боялся сквозняков.
Как только Карина сказала отцу, что собирается заехать лорд Дроксфорд, с ним стало просто невозможно сладить.
Конечно, она сама виновата, подумала Карина, не следовало сообщать ему о предстоящем визите вчера. Вернувшись домой, она застала его уже пьяным, а поскольку еще и подагра разыгралась, то буквально все выводило его из себя.
— Дроксфорд? Кто такой Дроксфорд? — пробормотал он, еле ворочая языком.
— Неужели ты забыл лорда Дроксфорда, папа? — удивленно спросила Карина. — Его отец превосходно охотился на лис. Помнишь, раньше ты мне рассказывал, что любил бывать у Дроксфордов?
— Дроксфорд? Так бы и говорила.
Сэр Джон, высокий и крупный, когда-то слыл красивым мужчиной. Теперь лицо его опухло, нос покраснел, глаза заплыли, а седые волосы совсем поредели.
Руки дрожали. Он с трудом донес стакан коньяку до губ. Карина увидела, что графин уже наполовину пуст.
