Эшли Макнамара - Джентльмен-дьявол
Наконец Джек оторвался от разглядывания незнакомца, повернулся к ней и – усмехнулся. С дьявольским лукавством.
– Ах ты, негодник, – пробормотала Изабелла.
Улыбка малыша стала шире, но он все не желал вернуться к ней. Лицо мальчика светилось искренним восхищением, и вот он шагнул к незнакомцу.
– Как тебя зовут?
Изабелла задохнулась от возмущения.
– Джек, как ты себя ведешь?
Из груди мужчины вырвался рокочущий, неожиданно приятный смешок. Изабелла прогнала эту мысль. Ей нет до него дела.
– Можешь называть меня Джордж.
– Разумеется, ты не станешь этого делать, Джек, – твердо заявила Изабелла. Надо подавить эти отношения в зародыше. – Не следует называть по имени тех, кто выше тебя.
Незнакомец – она не желала даже в мыслях называть его Джорджем – вдруг подмигнул ей. Подмигнул!
– Почему вы решили, что это не фамилия?
Изабелла поджала губы, чтобы они не растянулись в улыбке. Вот еще!
– Даже если и так, это все равно неприлично, мистер?..
– Ну хорошо. Перед вами мистер Аппертон. – Он приподнялся и уселся на корточки, вровень с лицом Джека. – Но когда никто не слышит, ты все-таки можешь называть меня Джорджем. А мне можно звать тебя Джеком или ты предпочитаешь более официальное обращение? Лорд такой-то?
– Нет. – Малыш улыбнулся, продемонстрировав отсутствие передних зубов. – Просто Джек.
– Вот и отлично. Итак, просто Джек, может, ты сообщишь мне, как зовут твою сестру, и тогда мы будем представлены друг другу должным образом.
Изабелла замерла. Сердце колотилось так, что заглушало шум прибоя.
– Я Изабелла, – выпалила она. Боже, почему она назвала себя по имени, если сама настаивала на соблюдении приличий? Несколько мгновений она ждала возмущения и упреков. Джек смотрел на нее, наморщив лобик. Отповедь пришла с другой стороны:
– Значит, вы желаете, чтобы я обращался к вам по имени? – удивленно спросил мистер Аппертон.
– Лучше – мисс Миерс, – торопливо поправилась Изабелла. Если бы она хоть на мгновение задумалась, то назвала бы себя «миссис», но мистер Аппертон странно действовал на ее способность мыслить здраво. Все стало бы проще, если бы этот мистер Аппертон считал ее замужней дамой или по крайней мере вдовой. Тогда он не стал бы задавать трудных вопросов, не делал бы опасных предположений, не сомневался бы в ее безупречности.
Изабелла почувствовала раздражение. Какое ей дело до того, что подумает мистер Аппертон? Она не собирается водить с ним знакомство. Скорее всего она никогда его больше не увидит, и это к лучшему.
Покрой его одежды, ее качество, прекрасная кожа сапог сообщили девушке все, что нужно. Перед ней явно повеса из города. Очевидно, гостит в большом доме над обрывом. Изабелла по опыту знала, что такой человек может быть опасен.
– Я бы предпочел все-таки «Изабелла», – улыбнулся мужчина, обнажая ровные белые зубы. – Имя так вам подходит. «Мисс Миерс» звучит очень уж обычно, как будто вы самая заурядная Изабелла, но я сомневаюсь, что вы способны быть заурядной хоть в чем-нибудь.
О да, он опасен, вернее, остроумен и легок на язык. Однажды она уже поддалась такому вот златоусту и жестоко поплатилась за это. Больше этого не будет.
Изабелла вздернула подбородок.
– Я не позволяю вам называть меня по имени.
Мужчина неспешно поднялся. Изабелла сразу узнала этот прием – попытка уравняться с ней на поле боя. Он просто не желал оставаться ниже ее. Изабелла и вообще была невысокой, но из-за огромного роста мистера Аппертона почувствовала себя почти такой же маленькой, как Джек.
– Вот как, мадам. – Слова сопровождались аристократично-любезной, слегка отстраненной улыбкой.
О, Изабелла прекрасно ее помнила. Как хорошо было жить вдали от этой надменности и холодной готовности осудить. Сколько лицемерия в этой улыбке!
Но мужчина продолжал стоять, не отводя от нее глаз. В конце концов Изабелла почувствовала, что его взгляд прожигает ее насквозь, – ощущение тревожное, но знакомое. Изабелла переступила с ноги на ногу, остро чувствуя, как плотно мокрые юбки облепили ее ноги, как впиваются шершавые камешки в босые ступни. Зубы стучали. Пришлось их стиснуть.
Джек переводил взгляд с одного собеседника на другого.
– Мама?
Изабелла прикрыта глаза. Кровь бросилась ей в лицо. О Боже! Сейчас, когда Джек выдал ее тайну, она была не в силах посмотреть в глаза Аппертону.
– Мама? – Мальчик подергал ее за юбку. – Разве не надо поблагодарить за то, что меня спасли?
Изабелла положила ладонь на голову мальчика и погладила мокрые кудри.
– Конечно, дорогой. – Стиснув зубы, она сделала маленький книксен. – Прошу прощения, сэр. Я была не в себе. Очень благодарна вам за то, что вы выловили Джека из воды.
– Не стоит благодарности.
Что-то в его тоне вынудило Изабеллу поднять глаза. Незнакомец смотрел очень внимательно, словно пытаясь вновь оценить ее. Переоценка. Изабелла это предвидела. Его взгляд оторвался от ее босых ног, метнулся к Джеку и вернулся назад – вычисляет возраст, решила она. Так поступали все, кто узнавал правду. И все же…
У Изабеллы не было впечатления, что незнакомец оценивает ее. Пожалуй, она чувствует только его любопытство. И слава Богу, слава Богу, что ей не придется терпеть ничего другого. После всего случившегося она бы этого не выдержала. Дрожь усилилась. Девушка стиснула кулаки.
– Джордж? – оживленно обратился к незнакомцу Джек. Изабелла хотела его одернуть, мальчик уже продолжал: – Было весело, правда?
– Весело? – Изабелла едва сумела разлепить дрожащие губы. Сердце снова заколотилось, память о пережитом страхе вытеснила приличия. Ведь она едва не потеряла его. Его белокурая головка скрылась бы под волнами, а она бы стояла, парализованная ужасом. – Ты почти утонул.
– Да, Джек, маму надо слушаться, – неожиданно мягким тоном произнес Аппертон. Изабелла не смела взглянуть на него. Теперь он знает правду. – Видишь, твоя мама старается не показать виду, но я уверен, она пережила испуг, который не скоро забудет.
Взгляд Изабеллы против воли метнулся к нему. Как он догадался? Ведь они совсем чужие. Она ничего не знает ни о нем, ни о его намерениях. И ей не нужны ни его внимание, ни чуткость. А больше всего Изабелла не хочет, чтобы он крутился вокруг Джека, пусть даже мягкий упрек незнакомца заставил сына опустить глаза и покраснеть. Надо же! Аппертон не кричал, не пугал мальчика, а просто высказал очевидное, и вот Джек стоит, послушный и полный раскаяния, но ясно, что урок дошел до него.
