Эшли Макнамара - Джентльмен-дьявол
На самом деле ему следовало вернуться в дом, но при одной мысли о представлении, которое дают сестры, ноги Джорджа приросли к земле. Здесь воздух был свеж и не отравлен благовонными примесями, а единственный шум – радостные вопли ребенка.
Черт возьми, опять ребенок! Люси носит в животе такого же. Мысль об этом, раз возникнув, каким-то образом слилась в его голове с какофонией сестринского пения. В голове загудело. Он не просил, чтобы его сделали отцом. Он, черт возьми, не готов к этому. Что он станет делать еще с одним существом, которое будет ждать от него защиты, помощи и поддержки? Он понятия не имеет, как быть отцом. У него никогда не было перед глазами должного примера.
Внезапный крик вернул Джорджа к реальности. Теперь крик звучал иначе – в нем слышался страх, а не радость. Следом закричала женщина, но ее голос почти утонул в шуме прибоя.
Над водой возникла голова мальчика и вдруг исчезла. Видно, он слишком далеко забежал в воду, и волна его подхватила.
Джордж ни мгновения не колебался. Даже не сбросил сапоги. Пробежал по узкой полосе пляжа и бросился в волны прибоя. На миг ноги онемели от ледяного холода. Грудь сдавило. Он с трудом втянул в себя воздух. Неподходящий момент, чтобы замерзнуть насмерть. Нельзя останавливаться ни на секунду. Надо вытащить ребенка.
Ага, голова мальчика снова вынырнула на поверхность. Светлые волосы намокли и почти закрывали круглые от страха глаза.
Джордж нырнул, попытался схватить малыша, но поймал только воду. При второй попытке его пальцы коснулись чего-то плотного – крохотной ручки ребенка. Джордж ухватился за нее и вытащил мальчика на поверхность. Тот взглянул на спасителя и вцепился ему в сюртук.
– Тихо, малыш, тихо. Я держу тебя, – с трудом вы давил из себя Джордж сквозь клацающие зубы.
Мальчик обхватил его за шею, и Джордж зашагал к берегу. Волна набегала на них за волной, стремясь утянуть обоих в пучину. Джорджу приходилось удерживать над водой голову мальчика, и он не мог действовать руками. Галька расползалась под подошвами сапог, угрожая при каждом шаге сбить его с ног и швырнуть в цепкие лапы прибоя.
Девушка бросилась ему навстречу. По пояс в воде, они оказались лицом к лицу друг с другом. Джордж с трудом втянул в себя воздух. Девушка потянулась к мальчику. Ее темные глаза резко выделялись на смертельно бледном лице. Глаза смотрели жестко, в их взгляде смешались гнев и страх.
– Отдайте, – резко потребовала она, словно пытаясь отстранить Джорджа от них обоих.
Прекрасно. Могла бы по крайней мере поблагодарить за то, что он – в абсолютно новых брюках – ринулся в ледяную воду, чтобы спасти ее брата.
– Разумеется… мисс. – Волна ударила ему в спину и толкнула вперед. Стараясь удержаться на ногах, он покачнулся и оттолкнул девушку, но через мгновение восстановил равновесие. – Только на берегу. Тогда – с радостью.
При ближайшем рассмотрении она показалась старше, чем вначале. Ее тип лица создавал иллюзию ранней юности – тонкие черты, заостренный подбородок. Лицо феи.
Джордж мотнул головой. Надо же, какие мысли приходят ему в голову. Особенно теперь, когда глаза незнакомки сердито сверкали, брови грозно сдвинулись и между ними пролегли две отчетливые складки. Сейчас она уже не выглядела школьницей. Намокший лиф очертил довольно пышные формы, которых Джордж сразу не заметил. Очаровательные, твердые и округлые изгибы…
Несмотря на опасность, девушка снова потянулась к ребенку. Кончики пальцев у нее дрожали, а губы она стиснула в жесткую линию, как будто пыталась сдержать крик. Приподняв мальчика повыше и прижав его к груди, Джордж выбрался из воды, а следом и девушка, которая тут же выхватила малыша у него из рук, прижала к себе и, закрыв глаза, судорожно вздохнула. Ее руки все плотнее стискивали малыша. Тот захныкал, выскользнул из ее объятий и спрыгнул на землю.
– Джек! – резко окликнула его девушка.
– Не стоит кричать на ребенка. – Джордж сел на гальку, чтобы отдышаться. В гессенских сапогах хлюпала вода, довольно резкий бриз пробирал до костей – промокшая одежда уже не могла защитить тело. Замерзло даже то место на груди, к которому он прижимал Джека. – Малыш испугался. Ему надо время, чтобы опомниться.
– Джек, нам нужно домой. Сейчас же.
Изабелла постукивала пальцами по бедру, чтобы скрыть дрожь. О Боже, она едва не потеряла его!
– Пойдем, Джек, – снова позвала она, но губы не слушались, и тон остался таким же резким.
Все из-за этого проклятого мужчины, этого незнакомца. Он выпрыгнул из ниоткуда, бросился в воду и спас Джека, когда сама она застыла от ужаса. Она должна быть ему благодарна и выразить эту благодарность, но раздражение от его незваного вторжения и застарелая настороженность взяли верх. Кровь продолжала стучать в висках, хотя пора было успокоиться.
Если бы Джек хоть минуту посидел у нее на руках, но нет, он уже занялся мужчиной, рассматривал так, как будто хотел присвоить. Упрямый ребенок.
Вздохнув, Изабелла шагнула вперед и протянула руку.
– Прошу извинить за доставленное беспокойство, сэр. И я предпочла бы не длить его.
– Не о чем говорить. – Незнакомец переменил позу – откинулся назад и оперся на локти. Намокший сюртук прилип к груди и натянулся на широких плечах.
Изабелла потупила взгляд, но это не очень помогло. Прилив намочил брюки незнакомца, и теперь они плотно облепили мощные ноги. Изабелла обхватила себя за плечи, чтобы сдержать дрожь. Ей незачем рассматривать мужское тело, длинные пальцы и упавший на лоб завиток волос, цвет которых почти совпадал с цветом влажной гальки на берегу. И какая разница, что у него разбито лицо и один глаз распух.
Оказывается, дело еще хуже. Он тоже рассматривает ее оценивающим и явно восхищенным взглядом. Наверняка мокрое платье ничего не оставило воображению – облепило ее фигуру так же, как его костюм. Взгляд незнакомца опустился к ступням Изабеллы. Она поджала пальцы.
Она ведь босая. Боже, как можно было настолько забыться! Ее туфли и чулки лежали на берегу, там, где она их оставила в приступе девчоночьей веселости. Ей захотелось пробежаться по гальке так же беззаботно, как Джек. Наверное, чтобы оживить память о днях невинности. Когда же она поймет, что прошлого не вернуть?
Наконец Джек оторвался от разглядывания незнакомца, повернулся к ней и – усмехнулся. С дьявольским лукавством.
– Ах ты, негодник, – пробормотала Изабелла.
Улыбка малыша стала шире, но он все не желал вернуться к ней. Лицо мальчика светилось искренним восхищением, и вот он шагнул к незнакомцу.
