Сьюзен Виггз - Огненный рай
— Кто же это сделает, Маркхэм? Разумеется, не ты. Видишь ли, тебя скоро повесят.
Эти слова не стали для Эштона открытием: собственная судьба перестала волновать его с того самого момента, когда, встретившись с Тэннером на пристани, почему-то он решил, что ходит со смертью рядом.
— Даже британский военный суд не сможет предъявить мне обвинение в организации этого налета.
Дориан торжественно достал небольшой пакет.
— Все твои намерения, а также предательские действия задокументированы вот здесь твоей собственной рукой. Как это их фамилии? Посмотрим. Ах, да. Сэмюэль Уард, Бенжамин Толлмадж и другие…
Эштон почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Холод пробежал по спине.
— Где ты его взял?
Тэннер победно улыбнулся.
— А как ты думаешь? — Он сложил записную книжку и остальные документы в пакет и похлопал по ним рукой. — У твоей жены.
Эштон похолодел, но постарался сдержать гнев и подумать логически: каким-то образом его личные записи попали в руки Тэннера. Только не Бетани отдала их ему — она не могла так поступить. Он чуть не рассмеялся в лицо Тэннеру, которому очень хотелось, чтобы ему поверили, будто Бетани предала его, — жена никогда не смогла бы сделать этого, потому что любила его, хотя и была убита горем в то утро, после поджога. Несомненно, ей уже понятно, что Тэннер обманывает ее. Эти надежды поддерживали его в эти нечеловечески холодные и голодные дни: она много раз демонстрировала ему свою любовь, но только в последнюю ночь ее слова проникли сквозь стену недоверия. Бетани любила его, и теперь он, когда оценил все, что ею сделано ради него, мог, не скрывая, любить ее. Грустная улыбка коснулась уголков его губ — жаль, неминуемая казнь помешает их счастью.
— Несомненно, капитан, ты рассчитывал, что твоя ложь приведет меня в отчаяние, — холодно произнес Эштон, прислонившись к стене.
— Ошибаешься. Почему твоя жена, верная лоялистка, не поможет отправить куда подальше человека, повинного в смерти ее отца?
— Уверен, сейчас она уже все поняла и осталась верной прежде всего мне.
Эштон вспомнил, как смело и самоотверженно она пришла ему на помощь на суде в Бристоле.
— Теперь она ненавидит тебя, так как убеждена, что ты организовал налет мятежников.
Внутри у него все похолодело.
— Она узнает, что это гнусная ложь.
Выщипанные брови Тэннера поползли вверх.
— Она не настолько глупа, Маркхэм. У тебя были все основания отправить Синклера на тот свет: ты зависел от этого человека, кроме того, вы крупно поссорились с ним из-за колониальной хартии, и он угрожал лишить тебя сына. А о твоей поездке на мыс Джудит никто не знает — значит, нет алиби. — Офицер засмеялся. — Ты удивлен, мой друг. Синклер все рассказал мне о хартии. Только перед этим он назначил меня по завещанию опекуном твоего сына.
* * *На кладбище, в конце Фэуэлл-стрит, горожане предали земле два тела. Бетани, дрожа от холода, печали и гнева, стояла на краю могилы отца и никак не могла привести мысли в порядок — накануне приняла большую порцию опиума. Ее окружали только несколько человек — многие поспешили покинуть охваченный войной город. Всего лишь несколько дней назад лоялисты Ньюпорта дали клятву верности в присутствии генерала Клинтона, а сейчас, собравшись вокруг свежей могилы, бормотали гневные проклятия в адрес мужа Бетани, ставшего причиной смерти ее отца.
Ей хотелось закричать, чтобы ее оставили в покое, наедине с ожесточившимся сердцем и разбитыми мечтами, но она стояла молча, с сухими глазами, отупевшая от опия, и принимала соболезнования тех, кто презирал ее из-за Эштона.
Пирсы, Мэлбоуны и Крэнуики произносили пустые слова. Кит Крэнуик, держа под руку жеманную и негодующую Мейбл Пирс, остановился, чтобы сказать несколько слов:
— Негодяю остался всего один день до королевского суда, а потом его отправят к дьяволу — туда ему и дорога.
Бетани заморгала, не в силах что-то возразить, и, склонив голову, покрытую темной траурной вуалью, взглянула на мать. Как и следовало ожидать, Лилиан Уинслоу, оказавшись в центре внимания, с достоинством принимала соболезнования по поводу тяжелой утраты; зная этикет похорон до мельчайших подробностей, прекрасно исполняла свою роль — на лице блуждала приклеенная улыбка, рука в черной перчатке смахивала слезинки.
Бетани отвернулась, упрекая себя за недобрые чувства, но не могла избавиться от мысли, что Лилиан переживала не столько смерть мужа, сколько потерю надежной, спокойной и обеспеченной жизни.
Отойдя чуть в сторону, она чуть не столкнулась с закутанной фигурой.
— Осторожно, сестра, — раздался знакомый голос.
— Гарри! — с облегчением воскликнула она.
— Тише. Повсюду полно «красных мундиров», меня могут узнать.
Он взял ее под локоть и отвел в сторону черных экипажей и фаэтонов, стоящих вдоль Фэуэлл-стрит. Они остановились под сырыми, капающими ветвями вяза. Действие опия проходило, уступая место тупой боли.
— Где мой тезка? — поинтересовался Гарри.
— Оставила его с Кэрри. Как ты смог узнать, Гарри?
— Получил срочное сообщение от мисс Примроуз. Где наша бесстрашная учительница?
Бетани кивнула головой в сторону группы людей в дальнем конце кладбища, там было еще меньше народу и похороны не такие пышные.
— С Финли Пайпером.
— Расскажи, что произошло. — Глаза Гарри внимательно всматривались сквозь вуаль.
— Патриоты совершили налет на Систоун.
— Это мне известно.
— Все это организовал Эштон.
Смех Гарри удивил ее.
— Не может быть, чтобы ты поверила этому.
— Я его видела, Гарри. Неужели ты не понимаешь? Все сходится. Они были в ссоре с отцом. Затем Эштон уехал, ничего не объяснив, и отсутствовал несколько дней. И кто, кроме него, мог приказать мятежникам не трогать Генри и меня?
Слезы покатились по ее бледным щекам. Гарри быстро прижал ее к себе, а затем отстранил.
— Мне надо уходить, Бетани. Мы привлекаем к себе внимание. — Гарри крепко сжал ее руку. Она хотела запомнить его: усталое лицо, мозолистые руки красноречиво говорили, что он занимается не только бухгалтерскими книгами у мистера Ходжкисса.
— Гарри, как ты живешь? Как чувствуют себя Фелиция и маленькая Маргарет?
— Не волнуйся, все прекрасно. Завещание отца уже зачитали? — Бетани отвела взгляд. Казалось, он сразу понял, что означает ее молчание.
— Мне, конечно, ничего не оставил.
— Если тебе что-нибудь понадобится, я буду дома. В Систоуне.
Гарри оглянулся по сторонам.
— Да, хорошо… — Он снова схватил ее за руку. — Все будет хорошо, Бетани. Вот увидишь.
