Эйлин Драйер - Леди Искусительница
Глинис не шутила.
— Вам сейчас полагалось сидеть в сумасшедшем доме. Вам надлежит быть там, где вы не могли бы и дальше унижать вашу семью.
Кейт хотела ответить, но ее заслонил собой Гарри. Он не сделал никакого угрожающего жеста, но от звуков его тихого голоса по спине Кейт пробежала дрожь.
— Мне кажется, это ее семья делает все, чтобы унизить себя. Вам повезло — моя жена благороднее, чем вы. Будь моя воля, я изобличил бы вас.
— Изобличил нас? — взвился Эдвин. — В чем? В том, что я защищаю свою семью? Как вы смеете?
— Как вы смеете? — отвечал Гарри. — Считается, что мужчина обязан защищать свою сестру, а не терроризировать ее. Слава Богу, вы уже никогда не сможете распоряжаться ею.
Лицо Глинис стало почти багровым.
— Вы угрожаете нам? Кто вы такой, как вы думаете?
Полностью сраженная холодным огнем, полыхавшим в синих глазах Гарри, когда он вступился за нее, Кейт широко улыбнулась:
— Ну, он мой муж. А я, Глинис, дочь герцога и вдова герцога. Что означает, если мне не изменяет память, на одного герцога больше, чем у вас.
Она знала, что ей не следовало говорить этого. Глинис была чрезвычайно чувствительна к тому факту, что ее отец являлся всего лишь баронетом. Кейт готова была извиниться, особенно когда Глинис начала брызгать слюной, войдя в такой раж, что Кейт подумала — она может перейти к физическому насилию.
— Ваш отец!.. — завизжала она.
Но прежде чем она продолжила, Эдвин схватил ее за руку.
— Скандалить с ней ниже вашего достоинства, дорогая. Идемте. Мы, конечно же, найдем более приятную компанию.
Эдвин словно дернул за какую-то струну в Глинис. Она внезапно остановилась, выпрямилась, взглянув на Кейт так, словно та была мышкой, пойманной в буфетной.
— Вы правы, Ливингстон. У меня есть множество более важных занятий, чем обуздывать алчность вашей сестры. Скоро ее ждет заслуженное наказание, и я с нетерпением этого жду.
Глинис развернулась и величаво зашагала прочь. Кейт все еще смотрела ей вслед, когда услышала, как кто-то присвистнул.
— Жена вашего брата, представляется мне, очень часто пребывает с багровой физиономией, — задумчиво произнес Чаффи.
— Гарпия, — высказалась Би.
— Они действительно не ровня Гарри, — согласилась Кейт и притянула к себе мужа для сочного поцелуя, заставив его ухмыльнуться.
Кейт могла бы решить, что на сегодня уже завершила общение с родственниками, если бы часом позже, когда они с Гарри вместе со всеми устремились к выходу, она не была атакована во второй раз. Когда она повернулась к Чаффи, чтобы поблагодарить его за вечер, неизвестно откуда к ней бросилось облако белого муслина и почти белых волос.
— Тетя Кейт! Как я рада, что вы здесь. Вы, конечно, слышали об Адаме. Вы должны встретиться с ним. Вы тоже, леди Би. О, вы, должно быть, майор. — Зеленые глаза девушки весело блестели, она улыбнулась Гарри. — О вас много говорят. Идемте!
И прежде чем Кейт смогла запротестовать, ее племянница Элспет, смеясь, потянула их в коридор. Оглянувшись, чтобы убедиться, что Гарри идет следом, Кейт слушала бессвязный монолог Элспет о ее помолвке, женихе и планах, связанных со свадьбой.
— Мама устраивает уик-энд для обоих семейств, чтобы познакомиться, и, признаюсь, это ужасает меня. — Она наклонилась ближе и прошептала: — Леди Чатем сущий дракон. Моя мама в сравнении с ней просто голубка, клянусь.
Кейт засмеялась.
— Не позволяй ей услышать такие слова, — предупредила она. — Ты скользишь по тонкому льду, водя компанию со мной. Если она застанет тебя со мной, нас обеих сварят в масле.
Кейт не могла понять. Ее собственный отец обожал ее брата и сестер, а они превратились в людей с дурными характерами, неприветливых, особенно по отношению к ней. Зато у Эдвина и Глинис непостижимым образом выросли две очаровательные дочери и прекрасный сын, которых она безмерно любила. Правда, у них была добрейшая няня.
— А теперь, тетя Кейт, вот вам Адам. Я настаиваю, чтобы вы обожали его.
Кейт уже улыбалась, когда ее представили достопочтенному Адаму Торну, долговязому, неуклюжему рыжему молодому человеку с открытым лицом. Он поклонился, с улыбкой глядя сверху вниз на крошечную Элспет, словно вылепленную из сахара.
— Ваша светлость, — начал он, беря руку Кейт.
Кейт нахмурилась.
Элспет хихикнула.
— Адам, моя тетя снова вышла замуж. Теперь она леди Лидж. — Элспет снова придвинулась к Кейт. — Хорошо сработано. Мои родители чуть не лопнули от злости, узнав об этом. Я не видела их такими с тех пор, как моего брата Майкла шантажировала его любовница.
Кейт снова заулыбалась.
— Уймись, несносный ребенок. Ты не должна так говорить о своих родителях. Не тебе их сердить. Это моя задача.
— И никто не сделает это лучше, — согласилась девушка, ни секунды не стоя спокойно. — Приходите на наш уикэнд, тетя Кейт. Без вас будет смертельно скучно.
Кейт понимающе посмотрела на нее.
— Так ты хочешь принести меня в жертву на семейный алтарь, только чтобы тебе не было скучно?
Элспет поморгала большими зелеными глазами.
— Ну да. Потому что когда мне скучно, я становлюсь подвержена непреодолимым импульсам.
Кейт не знала, как Гарри относится к их рассуждениям, пока не услышала его смех.
— Определенно родственная душа моей Кейт.
Представление прошло без происшествий, и Кейт обнаружила, что завидует влюбленной паре.
— Послушайте, вы оба, — сказала она, беря их за руки, — если вам потребуется сбежать во время этого безобразия, вы знаете, где я живу. Я и слова не скажу ни одному из ваших родителей.
Элспет захихикала.
— Смогу я увидеть ту безнравственную картину?
— Ну уж нет, — смеясь, сказала Кейт. — Я на ней совершеннейшее пугало. А теперь убирайтесь, пока твоя мать не обнаружила нас за составлением заговора против нее.
Несколькими минутами позже Гарри провел Кейт через толпу на улицу.
— Я очень рад, что ваша мама позаботилась, чтобы вам достались ее изумруды, — сказал он низким голосом.
Кейт взглянула на него — он улыбался одними глазами.
— Что? Почему?
— Ваша мама была святой. Доброй, щедрой и веселой, радовавшейся жизни, всему, что ее окружало. Как-нибудь я расскажу вам о ее летних праздниках для соседских ребятишек. Она плохо играла в крикет. Она все время смеялась, и все обожали ее.
Кейт подняла бровь, потрясенная.
— Мне кажется, вы были неравнодушны к моей матери, сэр.
— Боготворил ее всем своим сердцем четырехлетнего ребенка.
Кейт наклонила голову набок, у нее упало сердце.
— Почему вы вспомнили о ней сейчас?
