Сюзанна Энок - Уроки плохих манер
Веселый старый монах мертв. И большинство его людей тоже. Из того, что Бартоломью удалось разузнать, следовало, что банда Парашары — это единственный палец коварного зверя, имя которому «душители». Тесс совершенно права. Попытка Ост-Индской компании расширить поле деятельности в Индии увенчается успехом лишь тогда, когда люди будут уверены в собственной безопасности.
Солдаты, разумеется, будут остерегаться воров-карманников и разбойников с большой дороги, но не приятных попутчиков, которые станут их друзьями, а потом вырежут всех до одного и заберут деньги и имущество своих жертв. И убийцы, и убитые исчезнут. Первые отправятся назад в свои убежища поджидать очередной отряд путешественников, вторые же найдут пристанище в земле или старых заброшенных колодцах.
— Толли?
Бартоломью тряхнул головой, прогоняя наваждение, а потом наклонился и снова поцеловал Терезу — крепко и проникновенно.
— Я очень рад, что встретил тебя, дорогая. Если сегодня ничего не получится, я, пожалуй, действительно возьмусь за книгу. Применю самые мрачные краски, и тогда пусть Ост-Индская компания говорит что хочет. Люди будут предупреждены. Они станут осмотрительнее.
— Это решение тоже не идеально, — возразила Тереза. — Книга сможет спасти жизни других людей, но не твою репутацию. У читателей всегда будет возникать вопрос: написал ли ты эту книгу ради прибыли, ради того, чтобы сохранить свое честное имя, или же, еще того хуже, — намеренно все придумал, чтобы получился развлекательный роман.
— Роман? Да я просыпаюсь по ночам в холодном поту. — Бартоломью одарил Терезу, как ему показалось, ободряющей улыбкой. — Я думаю, что причины, толкнувшие меня на написание книги, не так уж важны, если ее прочитают.
Звуки вальса стихли. Терезу будет ждать следующий партнер, но расстаться с ней не так-то просто. Сердце Бартоломью замерло на мгновение. Он молча взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза:
— А как насчет тебя?
— Но ведь речь не обо мне, Толли.
— Вообще-то и о тебе тоже. Смогла бы ты… смогла бы ты терпеть рядом с собой хромого, скомпрометировавшего себя писателя?
— Ты делаешь мне предложение?..
— Прости, — перебил Терезу Толли, схватив ее за плечо, прежде чем она успела отстраниться. — Я не подумал.
Стало быть, она ошиблась?
— В следующий раз думай дважды, прежде чем сказать мне что-либо, — крикнула Тереза, вырываясь из объятий Бартоломью.
— Именно поэтому я попросил прощения, — пояснил Толли, перехватывая руку Терезы. — Делать столь важное… предложение мое было так неловко, что ты даже не поняла, о чем речь. Что ты должна была подумать!
Тесс гневно взирала на стоящего перед ней мужчину.
— Так что же вы хотели мне сказать, милорд? — спросила она, стараясь не обращать внимания на отчаянно колотящееся в груди сердце.
— Я не могу встать на колено, — тихо молвил Бартоломью, бросая трость и беря руки Терезы в свои.
— Это не важно.
— Да? — пробормотал Толли, и его взгляд показался Терезе завораживающим даже в тусклом свете садовых фонарей. — Но я вынужден поставить одно условие, — продолжал он, помолчав немного. — Если мои старания не увенчаются успехом и я окажусь в тюрьме, мне не хотелось бы, чтобы ты оставалась связанной со мной каким-либо обещанием. Я знаю твое отношение к светским условностям.
— Я уже не та, — перебила Толли Тереза, которой начало казаться, что тот пытается отговорить себя от принятия решения.
— Вернувшись в Англию, — медленно начал Бартоломью, — я поставил на себе крест. Ты мое чудо, и я не представляю в своей жизни рассвета без тебя. — Он откашлялся. — Ты окажешь мне огромную честь, согласившись стать моей женой, Тереза?
Наконец-то решился!
— До того как я встретила тебя, — ответила девушка, — мужчины ухаживали за мной, потому что я богата и обладаю безупречными манерами. Но я не могла выйти замуж ни за одного из них, так как им была нужна та, которой я на самом деле никогда не являлась.
— И что же? — спросил Бартоломью.
— А потом появился ты, Толли, и перевернул всю мою жизнь. Я люблю… Я люблю тебя. Для меня честь и радость выйти за тебя замуж.
Несколько минут Толли просто стоял и смотрел на Терезу. А потом обнял за талию и приподнял от земли.
— Спасибо, — прошептал он, целуя ее. — Огромное спасибо. Сегодня счастливейший день в моей жизни. Ради него стоило возвратиться практически с того света.
Тереза обвила руками его шею. Она хотела поблагодарить Бартоломью в ответ, но не могла вставить ни слова между поцелуями и взрывами смеха. А потом она вдруг начала опускаться на землю. Толли выругался и развернулся так, чтобы упасть первым и поймать Терезу.
— Прости, — пробормотал он и поморщился, хотя и продолжал улыбаться.
Тереза устроилась поудобнее на бедрах Толли, все еще держась за его плечи. Пока надо все держать в тайне. Так много людей злилось на него, что не было необходимости прибавлять к этому количеству еще и дюжину отвергнутых женихов.
— Нам не стоит никому об этом рассказывать, еще не время.
Толли посмотрел на Терезу.
— Если ты так думаешь сейчас, то имей в виду: следующие несколько недель и вовсе будут невыносимыми, — осторожно произнес он, и взгляд его глаз стал вдруг каким-то чужим. — Возможно, тебе еще не поздно изменить свое решение.
— Да я не о том, — возразила она. — Монтроуз, Лайонел Хэмфриз, Генри Камден — все мои поклонники будут очень разочарованы. А тебе не нужны лишние враги.
— А… — Морщины на лбу Бартоломью заметно разгладились. — Ты права. — Пошарив рукой по траве, Толли нащупал трость. — Тогда помоги мне встать. А свою тайну мы сохраним. До поры до времени. — Высвободив одну руку и положив ее Терезе на затылок, Бартоломью снова поцеловал ее. — Но я буду тебе напоминать о ней при каждом удобном случае.
Слава Богу!
— Очень на это надеюсь.
Поднявшись с земли, Тереза оправила подол платья, а потом подала Толли руку. Он едва не повалил ее снова, но на помощь пришли трость и ствол растущего рядом дерева.
— С кем ты сегодня встречаешься?
Бартоломью искоса посмотрел на девушку, прежде чем подать ей руку.
— Скажу завтра, если смогу. Все это очень непросто.
— Ты же знаешь, что можешь мне доверять.
— Конечно. Но это не моя тайна.
— О… — Тереза взяла Толли под руку, и они направились назад, в сторону террасы. — Дело чести?
— В некотором роде. Я обязан этому человеку.
— Это у него ты жил после возвращения в Лондон?
Бартоломью напрягся.
— Мне очень импонирует твоя проницательность, но будь терпеливой. И перестань донимать меня расспросами. Я только что сделал кое-кому предложение и пребываю в некотором замешательстве.
