Гэлен Фоули - Мой пылкий лорд
И Элис еще раз обняла Пег, крепко зажмурив глаза, потому что задыхалась от сознания своей вины. Пока она бесстыдно наслаждалась непристойными удовольствиями с Люсьеном Найтом в Ревелл-Корте, ее невестка ворвалась в спокойный мир Гленвуд-Парка и все перевернула вверх дном.
Люсьен предупреждал, что в Лондоне ей грозит опасность, ну да Бог с ними, с его приказаниями! Больше она не будет его марионеткой. Никто, кроме Кейро, даже не знает, что она жила у него в доме. Она охотно пойдет навстречу этому риску. Все ее материнские инстинкты возопили о том, что нужно ехать к Гарри и вернуть Пег на место. Бедный Гарри, в отчаянии думала Элис. Ему, наверное, так страшно и одиноко там, в городе, без его няни Пег, без тети Элис, которые ухаживали бы за ним, пока он болеет, — одни только чужие доктора и холодное утешение от бесчувственной матери. Отшлепать больного ребенка за то, что он плачет!
— Она обходится с ребенком как последняя дура, но кто я такая, чтобы сказать ей об этом? — хлюпая носом, проговорила Пег.
— Всего-навсего та, которая растила детей еще до того, как Кейро появилась на свет, вот кто! — отозвалась Элис, похлопав ее по руке. — Скажите мне, пожалуйста, вы едете со мной в Лондон завтра утром? Я уверена, что Гарри без вас одиноко.
— Благослови вас Бог, детка, за ваши слова, — прошептала Пег, вытирая глаза уголком передника, — так тяжело чувствовать себя ненужной! Ах ты Господи! — Она быстро хлюпнула носом и вытерла руки о передник, словно приняла решение. — Значит, чаю?
— Я подам, — вмешалась в разговор Нелли.
— Не нужно чаю. Полагаю, нам лучше подкрепиться бренди, — заявила Элис, направляясь к шкафчику с бутылками. Придется ускользнуть от Маклиша и стражников так, чтобы они об этом не узнали. Люсьен приказал своим людям держать ее в Гленвуд-Парке, но она не позволит запирать себя в собственном доме. — Прошу вас.
— Я, пожалуй, не буду.
— Это лекарство, я настаиваю.
— Спасибо, мисс Элис, — застенчиво сказала Нелли.
Элис бросила на нее ободряющий взгляд. Пусть это всего лишь служанки, но другой семьи у нее нет.
— Нужно послать ужин слугам лорда Люсьена. Найдется у нас для них эль?
— Эля нет, но есть вино.
— Хорошо, — отозвалась Элис с заговорщицкой улыбкой, совсем как Люсьен. Она ведь знает, где в домашней аптечке лежит опиум.
Бравый Маклиш и его ребята будут сегодня ночью спать без задних ног.
Густой лондонский туман превращал свет уличных фонарей в слабое мерцание, плыл длинными завивающимися струями вокруг Люсьена, который устало ехал верхом по Пэлл-Мэлл. Стук шаркающих копыт вороного глухо раздавался в тумане. И всадник, и лошадь — оба были измучены до предела.
На въезде в город его пути с Марком и остальными молодыми повесами разошлись. Все они разъехались по своим холостяцким квартирам. Люсьен же, в свою очередь, свернул прямиком на Сент-Джеймс-стрит и направлялся теперь в Найт-Хаус. Сей величественный особняк, стоявший в Грин парке, был бриллиантом в фамильной короне Хокск-лиффов. Официально он принадлежал Роберту, его старшему брату-герцогу, но там всегда были рады всем представителям клана Найтов. И Люсьен, и Деймиен — оба они остановились там, вернувшись с войны несколько месяцев назад. Новобрачные — Роберт и Белинда — все еще развлекались в Вене, так что близнецы никак не могли нарушить блаженство молодых супругов. Люсьену было очень интересно познакомиться с женой Роберта. Брак герцога вызвал грандиозный скандал, поскольку Белинда до того, как Роберт сделал ей предложение, была куртизанкой и его любовницей. Как бы то ни было, она была потрясающе хороша собой.
Люсьен вздохнул, и дыхание его на холоде превратилось в пар. Ему так хотелось представить своей семье Элис. Теперь придется подождать, но он ее вернет. «Если только она примет тебя!» Думать о том, что Элис, пожалуй, еще и не захочет этого, было слишком больно. Проехав немного по фешенебельной улице, Люсьен свернул налево, где за высокой чугунной оградой во всем своем надменном величии возвышался Найт-Хаус. Господи, как ему хочется лечь! И рану, конечно, необходимо снова перевязать. Скорее всего повязка промокла от крови. Бок, казалось, был охвачен огнем. За целый день сидения в седле при каждом скачке лошади, летящей галопом, все двадцать стежков на ране натягивались, но Люсьен выжимал до предела и себя, и лошадь. Преимущество во времени было для него самым главным. Есть Люсьен не мог, такое убийственное впечатление произвело на него негодование Элис, и, выпив за этот день чуть ли не целую бутылку виски, чтобы притушить тупую боль в ране, он был вознагражден сильной головной болью. Глаза жгло, сердце ныло, все тело неимоверно болело после дня, проведенного в седле.
Люсьен неловко спешился и вошел в ворота, с досадой отметив, что они не заперты. Его младший брат — человек беспечный, модный повеса, обожает играть в карты по крупному. Люсьен, сердито посмотрев на дом, увидел, что в окнах первого этажа горит свет. До него уже долетел шум развеселой вечеринки. Люсьен запер за собой ворота запасным ключом и подумал при этом, что нетерпимый в вопросах нравственности Роберт был бы весьма недоволен.
На скрип ворот из конюшни появился конюх. Люсьен отдал ему поводья и потрепал по шее измученного, как и он сам, жеребца. Потом устало поднялся по ступеням и вошел в дом, скрывая раненый бок под мокрым плащом. Войдя в сияющий беломраморный холл с великолепной изогнутой лестницей, которая словно плыла в воздухе, он прищурил глаза от яркого света люстры.
— Добрый вечер, лорд Люсьен, — приветствовал его мистер Уолш, необыкновенно опытный дворецкий Найт-Хауса, но его вежливая улыбка тут же сменилась озабоченным выражением. — Вам нужна помощь, сэр?
Люсьен понял, что вид у него, судя по всему, ужасный. Он устало провел рукой по волосам.
— Ужин, порошок от головной боли, горячую воду для ванны, бинты и любую мазь для порезов, которую миссис Лаверти хранит, вероятно, в аптечке. Я слегка поранился.
— Жаль слышать это, сэр. Сию минуту.
— А что, это Алек с друзьями играют в карты? — спросил Люсьен, кивая в сторону столовой и отдавая дворецкому плащ. Будучи в подавленном настроении, он мог бы, конечно, воспользоваться непристойным остроумием своего младшего брата и его проказливостью, чтобы взбодриться.
— Нет, сэр, это лорд Деймиен и несколько офицеров из Гардз-клуба.
— А, герои Бадахоса, — иронично пробормотал Люсьен себе под нос. — Я буду у себя.
Он поднимался по лестнице, и каждая буйная вспышка смеха, доносившаяся из столовой, только подчеркивала ощущение его одиночества.
Люсьен вошел в свою комнату и, не зажигая свечу, направился прямиком к кровати. Он сел и опустил на руки разболевшуюся голову. Странно, но прошедшая неделя в обществе Элис заставила его забыть о том, какую пустоту ощущаешь, когда ты один на свете. Он посмотрел на кровать и подумал — как он будет здесь спать один, без Элис…
