Патриция Кэбот - Маленький скандал
— Что вы хотите мне сказать? — Берк начал терять терпение.
— Она не вернется. — Старуха не мигая смотрела на него. Значит, сделал вывод Берк, она знает, что он натворил.
Это его смутило. Но пока еще не стоит опускать руки. Ведь он твердо намерен исправить свою ошибку. И он, откинувшись на спинку стула, заявил:
— Я думаю, что вы меня недооцениваете, мадам.
Старуха фыркнула.
— Я думаю, что это вы недооцениваете Кэти. Но какой смысл говорить вам об этом? С какой стати вы будете слушать меня? Я уже старая. А старых женщин никто не слушает.
Наконец появилась Кейт. Она была одета в дорожное платье, в руках у нее был баул.
— Я готова, — сказала она. — Ну, няня, ты будешь молодцом, пока я отсутствую? Я заеду по дороге к миссис Барроу и попрошу ее присмотреть за тобой. И не забудь, что в кладовой лежат пирожки с мясом, которые остались от субботы. А молоко привезут завтра…
Когда Кейт подошла к няне, выражение лица мисс Хинкл изменилось, и она из проницательного инквизитора, какой только что была в обществе маркиза, опять превратилась в любящую старую служанку.
Няня всплеснула руками, когда Берк встал и поспешно взял у Кейт баул. Он был, как оказалось, не по размерам легким.
— Любовь моя, ты кое-что забыла, не правда ли? А как же Леди Бэбби?
Кейт, занятая завязками капора, ответила:
— Ах, няня, я вернусь через несколько дней. Не больше.
Няня Хинкл метнула в Берка взгляд, который он прочитал как победный. Только после того, как Кейт на прощание расцеловалась со старухой и приняла наскоро сооруженный сверток с лепешками, Берк склонился над рукой няни Хинкл.
— Мы вернемся, — с веселой уверенностью проговорил он, в чем на самом деле вовсе не был убежден. — За кошкой.
— Она вернется, — заявила старуха, проницательно взглянув на Кейт, которая уже вышла за порог.
— Я так не думаю, — настаивал он.
— Тогда вашему сердцу придется изрядно поболеть, — закончила их диалог старая женщина.
Глава 25
«Тогда вашему сердцу, — слова старухи эхом отдавались у него в голове, — придется изрядно поболеть».
Прошло несколько часов, а Берк по-прежнему слышал эти слова. Но что, в конце концов, она может в этом понимать? Она целую вечность знает Кейт. Ну и что из того?
Правда, он не знает, что именно рассказала Кейт своей няне об их последнем разговоре. Но это не значит, что его усилия обязательно потерпят крах. Потому что он знает о Кейт много такого, чего няня Хинкл просто не может знать.
Например, он знает, что если ее губы крепко сжаты — так было большую часть времени, когда они сидели друг против друга в крытом экипаже и почти все время молчали, — то это вовсе не обязательно означает, что она сердится. На самом деле это может означать, что она о чем-то думает.
Он предполагал, что скорее всего она думает о Дэниеле Крэйвене. Она попросила его рассказать о событиях, предшествовавших бегству Изабель, и слушала его рассказ очень внимательно — правда, это была сокращенная версия, ведь не мог же он повторить то, что говорила Изабель о его отношениях с ее бывшей компаньонкой. Кейт кивала, пытаясь убедить его в том, что, сообщая в записке свой адрес — Гретна-Грин, Изабель наверняка надеялась, что отец найдет ее прежде, чем они успеют обвенчаться.
— Для чего же еще, — уверяла его Кейт, — она сообщила, куда они направляются?
Берк надеялся, что Кейт в данный момент занята разборкой тактики поведения с Изабель в условиях назревающего скандала. Он достаточно ясно видел ее лицо, хотя тучи над экипажем так плотно затянули небо, что почти стемнело, тогда как, судя по его часам, время только что перевалило за четыре часа пополудни. На ней были — по его мнению, очень обдуманно — свободная коричневая накидка и в тон ей капор, на фоне которого ее волосы казались еще светлее. А ее щеки, хоть внутри и не было ветра, оставались пунцовыми. Конечно, такими же яркими были и губы.
Он подумал, что она, похоже, собирается не разжимать губ в течение всего путешествия. Она никогда не была болтушкой, но и столь молчаливой она тоже не была.
«Она сердится, — сказал он себе вновь. — И у нее на это есть все права». В том, что они едут в полном молчании, только его вина. Он должен что-то с этим делать. Он должен что-то сделать, или сойдет с ума.
Громко, чтобы быть услышанным в шуме колес и ритмичном цоканье копыт, Берк сказал:
— Мне очень жаль, Кейт.
Она оторвала взгляд от пробегающего за окном пейзажа и удивленно посмотрела на него:
— Простите, что?
— Мне очень жаль, что так случилось. В ту последнюю ночь, в Лондоне. Я не понял… Я думал, что там, с тобой в саду, Бишоп. Я не знал, что это был Дэниел Крэйвен…
Как только у него вырвались эти слова, он тут же пожалел о том, что их сказал. Он клялся себе, что не скажет ничего, что могло бы ее огорчить.
Щеки Кейт охватил огонь. Она отвернулась и проговорила еле слышно:
— Пожалуйста, забудьте об этом.
— Я не могу этого забыть. — Он хотел только одного — чтобы она взглянула на него. — Как мне это забыть, Кейт? Это единственное, о чем я с тех пор могу думать. Почему ты ничего не говоришь?
Она покачала головой, ее глаза были прикованы к окну.
— Это ни к чему не приведет.
— Это могло бы изменить многое. Кейт, если бы ты хоть что-то поведала мне из своего прошлого…
Тогда она прямо посмотрела на него.
— Но я ведь рассказывала, — удивилась она. — Я рассказывала вам о пожаре…
Он вскочил с сиденья напротив и сел рядом с ней прежде, чем она договорила фразу.
— Но не всю историю, — выдохнул он, взяв ее за руку. — Не о том, что случилось на самом деле…
— А для чего? — Она вырвала у него свои пальцы.
— Потому что, знай я, кто твой отец…
Она непроизвольно приоткрыла рот, затем, опомнившись, быстро закрыла его.
— Вы хотите сказать, что если бы вы знали, что мой отец — джентльмен, то вы бы не…
— Нет, — перебил он ее. — Нет, мы по-прежнему были бы… Но, Кейт, если бы я знал, то сделал бы то, что намерен сделать сейчас. — Он снова взял ее руку.
Она посмотрела ему в глаза.
— И что же это?
— Ну, попросил бы тебя выйти за меня замуж, разумеется.
Все оттенки красного цвета моментально исчезли с ее лица. Она потянула свою руку, стараясь вырвать ее из его ладони.
— Оставьте меня. — Он не узнал ее голос.
Он крепче сжал ее пальцы.
— Нет. Послушай меня, Кейт…
— Я выслушала вас. — Он понял, что ее голос казался незнакомым, потому что в нем были слезы. — Пожалуйста, оставьте в покое мою руку и сядьте на место.
— Кейт, — он старался говорить мягко, — я знаю, ты сердишься на меня, и у тебя на это есть все основания. Но я думаю…
