Патриция Кэбот - Маленький скандал
— Сбежала? — изумилась она. — Сбежала? Куда?
— В Шотландию. С Дэниелом Крэйвеном.
Ее губы приоткрылись.
— С Дэниелом? — повторила она, в ее голосе, если он не ошибался, прозвучал ужас. — Но как же так? Что случилось…
— Вы должны мне помочь, Кейт, — в отчаянии перебил ее Берк. — Только вы в состоянии убедить ее вернуться домой. Конечно, я не имею права просить вас об этом… Просто я не знаю, что делать. Вы должны мне помочь. Ради Изабель.
Она опустила голову. Он больше не мог видеть ее глаз. И он едва расслышал, как она прошептала:
— Да, да, конечно.
А потом Кейт, пройдя мимо него, направилась к дому. Все, что он узнал, это то, что она согласилась поехать с ним. Но он не увидел того, что она поспешила скрыть. А это была внезапная резь в уголках глаз, которую, подумала она, вполне можно приписать действию ветра. А что еще могла она ожидать, в конце концов? Ему потребовалось целых три месяца, чтобы приехать за ней, и то только потому, что Изабель оказалась в беде. Притом в большой беде. Дэниел Крэйвен. Да поможет ей Бог! Дэниел Крэйвен.
От Изабель-то что ему понадобилось?
Берк, вцепившись в бельевую корзину, думал о Кейт: «Она сердится. Конечно же, она все еще сердится. Но я все могу объяснить. Еще не поздно. Не поздно до тех пор, пока она не выйдет замуж за Бишопа. До тех пор у меня сохраняется шанс».
Няня Хинкл явно так не думала.
— Так вы тот самый и есть, — десять минут спустя, когда Берк сидел с ней за кухонным столом, сказала старая женщина.
Кейт поднялась наверх, чтобы собрать кое-что из вещей.
— Няня, мы с лордом Уингейтом уезжаем на несколько дней, — так она объяснила его появление. — Всего на несколько дней по срочному делу. А потом я вернусь сюда.
Последнюю фразу она добавила, бросив на Берка быстрый взгляд, будто он собирался оспаривать это. А он и на самом деле уже набрал для этого воздуха. Потому что единственное, для чего она могла вернуться, решил для себя Берк, так это лишь затем, чтобы навестить няню, может быть, вместе с детьми — после того как они поженятся. У него не было ни малейшего намерения отпускать Кейт от себя теперь, когда он снова нашел ее.
Но вслух этого высказать он не мог. Кейт пока не простила его. И он просто сказал няне Хинкл, которой, как он чувствовал, хотелось услышать более полное объяснение, чем то, которое дала Кейт:
— Мисс Мейхью не хочет распространяться на эту тему. Но это такой секрет, который, мне кажется, я могу без опаски разделить с вами, мисс Хинкл. Видите ли, это касается моей дочери. Она сбежала с мужчиной, и я нуждаюсь в помощи мисс Мейхью, чтобы убедить ее вернуться домой.
Няня Хинкл охнула, услышав его признание. На огне уже стоял чайник, и, когда он вслед за Кейт переступил порог дома, она поставила перед ним тарелку с ячменными лепешками. Старая женщина будто ждала его.
Как только Кейт упорхнула наверх, старуха устремила на него свой блекло-голубой взгляд.
— Знаете, из этого ничего не получится.
Берк решил подождать, пока остынет его чай. У него во рту целых двадцать четыре часа не было ни капли виски, но это вовсе не означало, что он удовольствуется напитками, которые так нравятся пожилым женщинам.
Он решил притвориться и сделать вид, что не понимает, о чем говорит старая дама.
— Я не понимаю, что вы имеете в виду, — вежливо сказал он.
— Думаю, что понимаете. — Няня Хинкл положила себе в чашку четыре полные ложки сахара и теперь (Берк с отвращением смотрел на это) с удовольствием прихлебывала дымящуюся жидкость. — Я вырастила Кейт с пеленок и была с ней до тех пор, пока ей не исполнилось шестнадцать лет. И никогда в жизни мне не приходилось встречать более упрямой девушки.
За окном вспыхнула молния. Затем где-то в отдалении прогрохотал гром. Берк осмотрелся. Это была довольно приятная комнатка. Однако потолок с балками был низковат для его роста. Он с облегчением подумал, что все его дикие фантазии в отношении Кейт были плодом его больного воображения, а на самом деле она провела именно здесь все эти месяцы, что они были в разлуке. Здесь хорошо жить, подумалось ему. Спокойное место. Хотя эта старуха… она вовсе не была просто добродушной няней, как оказалось.
— Думаю, вы увидите, мисс Хинкл, — произнес он, разглядывая знакомую полосатую кошку, которая расположилась на чистом белье в корзине, как только ее внесли в дом, — что и я тоже могу быть упрямым.
— Но не упрямее ее, — возразила старая женщина, снова посмотрев на потолок. — Иначе бы вас здесь не было.
Берк наблюдал за кошкой, которая сначала широко зевнула, а потом начала скрести передними лапами по белью.
— Может, и нет. — Он не удержался, чтобы не сказать несколько самодовольно: — Но разве она не едет со мной?
— Ради вашей дочери. — Няня откусила кусочек ячменной лепешки. Когда она снова заговорила, у нее изо рта полетели крошки, на которые она не обратила ни малейшего внимания. — Только и всего.
Берк раздраженно заметил:
— Я не верю, что дела обстоят так, как вы говорите. Я не верю, что она делает это только ради Изабель.
— Это, — няня Хинкл пожала худыми плечами, — ваше право, милорд.
— Вы не уговорите меня отказаться от нее, мисс Хинкл, — начал сердиться он. — Вы можете сколько угодно рассказывать о ее упрямстве, а я буду вежливо вам кивать, но вы не уговорите меня отказаться от нее.
— Не уговорю? — Она посмотрела на него и ухмыльнулась. — Да, я вижу, у меня, похоже, ничего не получится. Что ж, жаль. Вам предстоит разочароваться.
С узкой лестницы донесся голос Кейт.
— Няня, — подозрительно спросила она, — что это ты рассказываешь?
— Я ничего не рассказываю его светлости, моя крошка! — крикнула старуха, да так громко, что он удивился тому, как в таком хрупком теле могло оказаться столько силы. Затем, понизив голос, обратилась к Берку: — Я помню, как о вашем разводе писали все газеты.
Берк напрягся.
Старуха взмахнула рукой.
— Ну и скандал же был тогда! — усмехнулась она.
— Вы хотите сказать, мисс Хинкл, что я недостаточно хорош для Кейт?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
— Вы, конечно, слышали о ее родителях?
Удивившись тому, насколько резко она переключилась на другую тему, он кивнул.
— Это тоже называли скандалом. И о нем, как и о вашем разводе, тоже судачили газеты. — Она отхлебнула чаю. — Их друзья — знатные люди вроде вас — отвернулись от них. Они не могли никуда пойти, чтобы за их спинами не глумились и не шептались. И это делали те, кто раньше называл себя их друзьями. Это оставляет зарубки на сердце.
— Конечно, — согласился Берк, пока не понимая, куда клонит старая женщина.
— На вас это тоже оставило отпечаток, — заметила она, — но не так, как на Кэти.
