Кэролайн Линден - Больше чем страсть
К следующему утру Абигайль решила для себя две вещи. Если лорд Атертон приедет с визитом, она откажется принимать его, сославшись на головную боль. В этом была доля правды, поскольку в голове у нее царил сумбур. Она так и не определилась, как относиться к знакам внимания виконта. Ее родители были в восторге от его посещений, а он был всем, о чем только можно мечтать. Кто знает, как все обернулось бы, не встреть она мистера Вейна раньше?
Но она его встретила и даже, кажется, влюбилась в него. Этот факт имел прямое отношение к следующему решению Абигайль. Если Себастьян явится, она с ним увидится, но известит его о головной боли, чтобы воспользоваться этим оправданием в любой момент. Если придет, чтобы объяснить, почему пребывал в таком угрюмом настроении, она выслушает его. Впрочем, учитывая стойкое нежелание Себастьяна наносить ей визиты, Абигайль полагала, что у нее еще будет время поразмыслить над вторым решением.
Она положила «Айвенго» на прикроватную тумбочку рядом с «Детьми аббатства» и задумалась, глядя на них. «Айвенго», захватывающая история о любви и рыцарской чести, относилась к числу ее любимых книг. К тому же это было великолепное издание в кожаном переплете с золотым тиснением. «Дети аббатства» были старой книгой, пахнущей пылью, а само повествование – немного наивным.
Тем не менее… Абигайль прошлась пальцем по корешку последней. Для лорда Атертона покупка «Айвенго» была минутной причудой. Он слышал, как она сказала, что ей нравится эта книга, и решил доставить ей удовольствие. Этот жест ничего для него не значил, кроме повода произвести на нее впечатление. Тогда как «Дети аббатства» принадлежали матери Себастьяна. Даже если он – как она подозревала – подарил книгу отчасти потому, что не мог позволить себе другой подарок, не говоря уже о таком роскошном, как «Айвенго», эта вещь имела для него особое значение. Вряд ли он стал бы хранить ее все эти годы без всякой причины. Это было издание «Минерва пресс» в дешевой обложке и не бог весть какое достижение в области литературы. Но именно это указывало на определенную глубину чувств Себастьяна, как и его хлопоты по обустройству грота. Абигайль отказывалась верить, что он расчистил вход, принес ковер с подушками и фонари, проделав немалый путь по лесу, по какой-либо иной причине. И все это, даже не зная, придет ли она туда!
Она не была в гроте с того дня, как они с Себастьяном лежали на ковре, созерцая русалку. Абигайль перевернулась на спину, глядя на гладко оштукатуренный потолок своей спальни. Можно себе представить, как поразились бы ее родители, попроси она сделать на нем фреску…
Раздался стук в дверь.
– К вам посетитель, – сообщил Томсон, когда Абигайль появилась на пороге комнаты. – Мистер Вейн.
Так, так. Какой сюрприз!
– Проводите его в гостиную, – сказала она. – Я сейчас спущусь.
Ей понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями и сойти по лестнице. Себастьян стоял спиной к ней, глядя в окно. В его позе чувствовалось напряжение.
– Мистер Вейн. – Абигайль присела в реверансе.
Он резко обернулся, словно застигнутый врасплох, и устремил на нее взгляд, полный такого восторга и тоски одновременно, что сердце Абигайль забилось неровно.
Себастьян поклонился, а когда поднял голову, его лицо снова приняло сдержанное и непроницаемое выражение.
– Мисс Уэстон.
– Вы не присядете? – Абигайль сделала жест в сторону дивана.
Он помедлил в нерешительности.
– Может, лучше прогуляемся в парке? Как бы ни было приятно беседовать с вашей матушкой и сестрой, то, что я хочу сказать сегодня, предназначено только вам.
Абигайль произвела быстрый подсчет. Если мама узнает, что мистер Вейн здесь – а она была готова побиться об заклад, что дворецкий докладывает ей об этом прямо сейчас, – она согласится прогуляться. Но парк полностью просматривается из дома. Если они будут гулять вокруг террасы, мама, скорее всего, будет наблюдать за ними из окна.
– Хорошо. Я только захвачу шаль.
Она повела Вейна наружу, гадая, что у него на уме. Они пересекли террасу и спустились на посыпанную гравием дорожку, миновав аккуратно разбитые клумбы.
– И опять я должен извиниться, – сказал Себастьян покаянным тоном. – Я вел себя вчера не лучшим образом.
– Да, – согласилась Абигайль.
Он медлил, казалось, размышляя над тем, как продолжить разговор.
– Возможно, мне следует начать с одной старой истории. Вы, наверное, поняли, что мы с лордом Атертоном в свое время водили знакомство.
Абигайль уловила легкую заминку перед последним словом.
– Я знала это. Леди Саманта упомянула, что раньше вы были друзьями, а виконт рассказал мне, как в детстве вы облазили весь лес в поисках грота.
Себастьян бросил на нее острый взгляд.
– Да, действительно. – Пожалуй, сегодня он хромал больше, чем обычно. – Мы были когда-то лучшими друзьями. Его отец был строгим и требовательным, а мой – рассеянным, увлеченным своими научными изысканиями. Мы были предоставлены самим себе, проводя почти все время в лесу. Поиск давно затерянного грота был только одной из наших затей. Мы были в то время неразлучны. Ни одно приключение не казалось нам слишком опасным, мы были равны во всех отношениях. Но, конечно, наше общественное положение существенно отличалось. Бенедикт был наследником графа, а мой отец – всего лишь эсквайром. Когда мы окончили университет, шла война, и оба юнца горели желанием оказаться в самой гуще схватки. Я мечтал о приключениях, а Бен мечтал о славе. Полагаю, он всегда хотел стать военным, даже когда мы были подростками. Мой отец согласился, хотя и неохотно, чтобы я поступил на военную службу, но лорд Стрэтфорд категорически запретил Бену – то есть лорду Атертону – сделать то же самое. Я купил патент, и мы жестоко поссорились.
– Он позавидовал вам, – предположила Абигайль.
– Пожалуй, – согласился Себастьян. – Когда я поостыл немного, то понял – должно быть, Бену отчаянно хотелось вступить в армию – не только ради приключений или славы, но чтобы сбежать от отца. Стрэтфорд был… не таким любящим отцом, как мой. Я знаю, что он бил Бена, иногда очень сурово, и никогда не был удовлетворен, что бы тот ни делал. Но я был молод, упрям, своенравен и считался с чувствами друга меньше, чем следовало. Я отправился на войну, а у него не было иного выбора, кроме как остаться дома.
Абигайль вспомнила о мундире, идеально сидевшем на лорде Атертоне в день его первого визита. Королевская гвардия – элитное, но скорее парадное подразделение. Наследнику графа, возможно, не позволено идти на войну, но он нашел способ служить в армии.
