Кэролайн Линден - Больше чем страсть
– Все, конечно, изменилось, когда я вернулся, – продолжил Себастьян в своей ироничной манере. – Включая нашу дружбу. Полагаю, безумие моего отца сыграло свою роль. Все в Ричмонде знали, что он теряет рассудок, задолго до того, как удосужились написать мне об этом. Но хуже всего было то, что мой отец… – Он споткнулся и воспользовался тростью, чтобы восстановить равновесие. – Я уже говорил вам, что мой отец продал большую часть своей земли за смехотворную цену. И самые лучшие участки достались графу Стрэтфорду. Я уже говорил вам, что чуть не тронулся умом из-за этого. И худшая стычка была со Стрэтфордом. – Губы Себастьяна скривились. – Мне казалось особенно жестоким, что отец моего лучшего друга воспользовался болезнью своего соседа. Я полагал, что моя дружба с Атертоном чего-то стоит в глазах Стрэтфорда. Мне казалось, что, если он согласится отменить сделку, мне будет легче смириться с потерей остального. Земля ничего для него не значила, за все это время он практически не уделял ей внимания. А если бы я мог вернуть те акры у реки, включая фамильный склеп…
Абигайль резко повернулась, изумленно глядя на него.
– Граф Стрэтфорд купил участок с могилой вашей матери?
Себастьян кивнул.
– По нескольку шиллингов за акр. – Вейн глубоко вздохнул, что свидетельствовало о не заживающей до сих пор душевной ране. – Но Стрэтфорд – тертый калач. Он отказался. Мы поспорили, причем довольно запальчиво. Он поинтересовался, может, я тоже сошел с ума, и предложил выкупить у него землю за пять тысяч фунтов. Я выскочил из комнаты, с грохотом хлопнув дверью. На пути из Стрэтфорд-Корта я встретил лорда Атертона, и он принял сторону своего отца. Бенедикт заметил, что граф, по крайней мере, не сумасшедший и лучше позаботится об этих владениях, чем мой отец. Сделка была законной, заявил Бен, и мне следует проявить некоторое достоинство, смирившись с положением вещей.
Абигайль молчала, не находя слов. Неужели лорд Атертон, всегда такой веселый и обаятельный, мог быть таким черствым?
– Возможно, вы считаете, что это было бессердечно с его стороны, – продолжил Себастьян. – Подозреваю… что это имело отношение к его сестре. Когда я ушел в армию, Саманта была еще ребенком, но было ясно, что она питает ко мне романтические чувства. Конечно, это были всего лишь девичьи фантазии – мы были бы обречены на неуспех даже более, чем Ромео и Джульетта, учитывая разницу в общественном положении, – но ей, наверное, детские мечты казались осуществимыми. Бенедикт всегда заботился о сестре и иногда брал ее в наши лесные экспедиции. Перед тем как я отбыл в армию, Саманта призналась, что любит меня и будет ждать моего возвращения, чтобы мы могли пожениться.
Абигайль, которая слушала вначале с интересом, а потом с нарастающим удивлением, резко остановилась.
– Саманта? – воскликнула она, не в силах представить, чтобы эта сдержанная молодая особа могла совершить столь смелый поступок. – Как не похоже на нее!
Себастьян скорчил гримасу.
– Тогда ей было всего лишь тринадцать. Кто в этом возрасте не делал глупостей?
– Мне говорили, что вы удалились от общества из-за леди Саманты, – медленно произнесла Абигайль. – Будто вы были так влюблены в нее, что вам стало невыносимо ее видеть, после того как граф Стрэтфорд отказал вам в сватовстве.
– Мне, конечно, отказали бы, обратись я с подобным предложением, – согласился Себастьян. – И отказали бы с презрением. Но я никогда не был влюблен в Саманту и никогда не просил ее руки. Она была очень милой девочкой, и я был к ней привязан. Мы знали друг друга почти всю жизнь, и, возможно, если бы мое колено не осталось изувеченным, а отец не сошел с ума… Или будь у меня состояние и приличная репутация… – Вейн покачал головой. – Но у меня нет ни того, ни другого, так что все это едва ли имеет значение. – Себастьян продолжил: – Тем не менее, Саманта стала причиной того, что Бенедикт окончательно отвернулся от меня. Помните, я рассказывал вам о той ночи, когда исчез мой отец? – Абигайль молча кивнула в ответ на вопрос Себастьяна. – В ту ночь Бенедикт явился в Монтроуз-Хилл. Он обвинил меня в том, что я прячу в доме Саманту, что я подбил ее на побег – чтобы поправить мое финансовое положение, как он полагал. Бен даже обыскал дом. Именно тогда я и обнаружил, что отец исчез.
– А она не могла прятаться у вас?
Вейн бросил на Абигайль усталый взгляд:
– Могла, по-вашему, шестнадцатилетняя девушка перебраться через реку, чтобы попасть в Монтроуз-Хилл, да еще и ночью? Я, во всяком случае, не видел ее. Экономка и ее муж тоже. У Бенедикта не было никаких доказательств, что Саманта вообще ушла из дома. Он нашел сестру в постели, когда вернулся. – В голосе Себастьяна зазвучали жесткие нотки. – Это был последний раз вчерашнего дня, когда мы с его сиятельством разговаривали. Он обвинил меня в соблазнении невинной девушки, которую я когда-то считал почти сестрой. И он ничего не сказал, когда пошли разговоры, будто я убил своего отца, хотя он был в моем доме и видел пустую комнату. Леннокс ничего не сказал, когда граф Стрэтфорд обвинил меня в воровстве в качестве мести за потерянную землю. Это совсем не тот человек, которого я знал в детстве, и мне трудно оставаться доброжелательным по отношению к нему.
В последнем не приходилось сомневаться. Голос Вейна стал гневным и резким, выражение лица лучше всяких слов говорило, какое сильное разочарование ему пришлось пережить. Абигайль, по натуре очень преданная своим близким, ощутила вспышку негодования. Даже если предположить, что в юности Себастьян был более легкомысленным, не в его характере играть чувствами молодой девушки, почти ребенка. Абигайль могла допустить, что лорд Атертон хотел защитить свою сестру, но не до такой же степени, чтобы стоять в стороне, когда сплетники клевещут на его друга, не имея на то оснований. Абигайль положила руку на локоть Себастьяна:
– Мне очень жаль.
Ее прикосновение, казалось, остудило ярость Вейна. Черты его лица разгладились, взгляд, устремленный на ее руку, смягчился.
– Вам не о чем сожалеть. Эго мне нужно извиниться. Жаль, что я не сумел скрыть своих чувств, когда мы вчера встретились.
Абигайль начала сожалеть, что отчитала Себастьяна. Должно быть, это явилось для него немалым потрясением, учитывая, что, когда они виделись в последний раз, Абигайль позволила ему расстегнуть лиф ее платья и ласкать. При воспоминании о губах Вейна на ее обнаженной груди Абигайль ощутила, как забилось ее сердце. Конечно, Себастьян ничего не обещал ей напрямую… но теперь ей стало ясно, что все его действия указывали на более глубокие чувства, чем он решился открыть. Он хотел заняться с ней любовью, но сдержался. Сказал, что пытается вести себя благородно, и прислал книгу своей матери в качестве извинения. Привел грот в относительный порядок, чтобы она могла оценить скрытую внутри красоту. Он пришел с визитом в Харт-Хаус, к общему удивлению ее семьи. Намекнул, что поговорит с ее отцом, когда приедет из Бристоля. И пошел искать ее, как только вернулся домой.
