Кара Эллиот - Согрешить с негодяем
— Лукас, не будем ходить вокруг да около. Нам нужно поговорить.
— Да, нужно. Но у нас еще есть время. Мы можем часок-другой порадоваться свободе, а потом поговорить.
Ей тоже не хотелось начинать серьезный разговор.
— Согласна.
Скоро легкая дымка разошлась, и к тому времени, когда они с Лукасом стали подниматься к обрыву по шедшей уступами тропинке, подул бриз. Кьяра запрокинула голову и полной грудью вдохнула морской воздух, смешанный с запахом дикой вербены и выбеленных солнцем кедров. Камни блестели на солнце. Внизу синело море.
— Смотри, вон пустельга. — Остановившись выше ее на тропе, Лукас вытащил подзорную трубу. — Молодой самец, — объявил он. — Видишь, у него белое оперение с обратной стороны крыльев?
— Вижу. — Она прикрыла глаза рукой от солнца. — А вон то — ржанка планирует над линией прибоя.
— Нет, это кулик-сорока высматривает устриц, — возразил Лукас. — Его легко отличить по форме крыльев в полете.
Лукас продолжал описывать свои наблюдения, удивляя Кьяру тем, как много он знает. Одно дело — запомнить какие-то основные сведения, почерпнутые из книг, и совсем другое — знать названия птиц, их повадки, среду обитания, особенности сезонной миграции и перьевого окраса.
Кьяра оторвала взгляд от неба.
— Честно говоря, я получила прекрасное устное дополнение к вашей письменной работе, сэр.
— Правда? — На миг его улыбка стала напряженной. — И что в итоге?
— Вообще-то вы заслуживаете высшего балла. — Она заправила за ухо выбившуюся на ветру прядь. — Признаться, я не рассчитывала на ваше прилежание. Однако вы достигли значительных успехов, хотя мои требования были высоки. Можете гордиться собой.
— Чем же тут городиться? Это всего лишь мелочи из птичьей жизни. — Лукас развел руками и снова отвернулся, чтобы понаблюдать, как взлетает стая чаек.
Кьяра заметила, что он покраснел от похвалы, и у нее вдруг сжалось сердце.
— Продолжайте двигаться вперед и радуйтесь вашим успехам, — сказала она. — Дальше будет труднее.
— Вот и прекрасно. Послушаюсь моего учителя и порадуюсь моменту. — Он усмехнулся. Его глаза сияли. — А теперь следуй за мной.
Когда они вышли на кромку обрыва, Лукас повел Кьяру вдоль обнажившихся пород к уединенному месту. Здесь располагалась пещера, одна из многих, выходивших в сторону моря. Широкий вход в нее зиял. Наваленные рядом обломки гранитной скалы прикрывали ее от ветра.
— Ты хорошо здесь ориентируешься, — заметила Кьяра.
Лукас в это время опустил на землю походный мешок и отвязал от него скатерть.
— Я дневал и ночевал в скалах, когда был ребенком. Генри частенько засиживался у себя в лаборатории, а я, вместо того чтобы учить уроки, сбегал, чтобы полазить по окрестностям. Наверное, дядя поседел бы намного раньше, если бы увидел, как я прыгаю с обрыва в прибой. — Он запустил руку в копну вьющихся волос. — Господи, я был сущим проклятием. Это было чудо, что он не сплавил меня в какую-нибудь семью бедолаг, которые не подозревали, что получат в моем лице кучу проблем.
Кьяра засмеялась:
— Несмотря на все твои недостатки, он, видимо, ни о чем не жалеет.
— Я еще меньше жалею, — задумчиво произнес Лукас. Он смотрел, как пара белых чаек делает круги в вышине. — Как ты и твоя подруга относитесь к тому, что Ариэль и Генри влюбились друг в друга?
— Радуюсь за них. Они нашли свое счастье, — сказала Кьяра. — Они очень подходят друг другу. А ты что думаешь?
Он хмыкнул.
— Я больше всех доволен. Они напоминают мне пару очаровательных волнистых попугайчиков.
— И правда. — Она села на прогретый солнцем камень и подтянула колени к груди. — Я знаю, как ты относишься к браку. Считаешь, что он высасывает из человека все соки. Но мне кажется, они найдут друг в друге вторую молодость.
Он что-то проворчал, и это было ответом. Развязав мешок, Лукас стал вынимать его содержимое. На свет появились стилтон, свежий хлеб, груши и бутылка мозельского.
На самом дне Кьяра увидела небольшой альбом для рисунков. Пока он раскладывал припасы на скатерти, она взяла альбом в руки.
— Подожди…
Поздно. Она уже листала страницы. Сначала шла очаровательная серия рисунков карандашом, изображавших малиновку в гнезде, амбарную ласточку с соломой в клюве, полный изящества полет ястреба.
— Почему ты скрываешь свои таланты? — спросила Кьяра.
Перевернув страницу, она замолчала.
Перед ней был ее собственный профиль, вернее — три машинальных наброска. Короткие, отрывистые штрихи, и ощущение полной реальности. Она перевернула следующую страницу.
— О, черт! — выругался Лукас.
Теперь Кьяра увидела себя обнаженную, на скомканных простынях.
Лукас пытался выхватить блокнот, но Кьяра не отпускала.
— Я посмотрю, пожалуйста.
— Это предназначается только для меня, — разозлился он.
Неужели он видит ее такой?
Простой карандашный рисунок так достоверно передавал ощущение красоты и неги, что захотелось потрогать его. Кьяра провела кончиками пальцев по шершавой поверхности бумаги и помедлила, прежде чем закрыть блокнот.
— Лукас, у тебя потрясающий талант.
— И что с того? Еще один способ убить время. — Он насмешливо улыбнулся. — Малевать по мелочи — не бог весть какое искусство. Ты знаешь, какой я непутевый.
— Наоборот. Ты уже доказал, что при желании можешь добиться успеха в чем-то сложном типа орнитологии.
— Это только потому, что ты умница и хорошая учительница.
— Лукас, мы учили друг друга. Я многому научилась у тебя.
Лукас захлопал глазами. Сейчас он походил на беззащитного мальчишку, а не на самого искушенного лондонского бабника.
— Чему именно?
— Смеяться и относиться с юмором к окружающему, чтобы мир не казался чересчур мрачным. Щедрости и тому, как можно радоваться каждому моменту жизни. Преданности и тому, что нет ничего важнее, чем любовь к семье. Страсти. А еще и… — пауза была почти незаметной, — зоологии.
Он удивился:
— Зоологии?
— Это наука о животных.
— Я знаю, что означает это слово. Но зоология — довольно обширный предмет.
— И не вполне мне знакомый. — Безотчетно Кьяра дотронулась до его плеча. — Кстати, у меня есть один важный вопрос, на который ты, наверное, сумеешь ответить.
— Какой именно?
— Мужчины так же легко возбуждаются в определенной ситуации, как и женщины?
У него брови полезли на лоб.
— По-моему, еще легче. Мы более примитивны, чем вы.
— Ах как интересно. — Кьяра потеребила платок, повязанный у него на шее.
Лукас прижался спиной к скале.
