Кэрол Финч - В объятиях страсти
Чего добивается маленькая чертовка, искушая и дразня его? Что потребует за минуты райского блаженства в своих объятиях? Разрешение вернуться в поместье к Веронике? Сколько еще он выдержит, сидя здесь, когда все тело ноет от желания прикоснуться к ней? Проклятие, да Вашингтон давно бы взял в плен всю британскую армию, обратись он за подмогой к Сирене. От ее женских уловок лоялисты, размахивая белыми флагами, мигом оказались бы на коленях.
Услышав плеск воды, Трейгер невольно посмотрел на Сирену. Довольная улыбка играла на ее устах. Заколотые на макушке волосы открывали стройную шею и жилку на ней, которую Трейгер часто целовал, оторвавшись от ее манящих губ. Сирена была неправдоподобно соблазнительна, и он почувствовал, как ноги сами несут его к любимой. Так мотылек, ничего не боясь, летит на пламя. Черт бы побрал эту колдунью с ее невинными глазками! Видимо, Сирене мало завладеть его мыслями. Она не успокоится, пока не получит его сердце и душу в придачу.
Сирена взглянула на возвышавшегося над ней Трейгера, вопросительно выгнув изящную бровь в ответ на его свирепый взгляд. Ну а теперь чем он недоволен? Его неизменно хмурая гримаса успела ей порядком надоесть.
– Долго еще ты намерен наказывать меня? – выпалила она, больше не в состоянии играть в молчанку. – Может, если я узнаю, сколько времени мне находиться у тебя под арестом, то смирюсь и сохраню рассудок.
– Наказывать тебя? – недоверчиво повторил он. – Побойся Бога, женщина, я готов поклясться, что все было наоборот!
Сирена поразилась его извращенной логике.
– Ты похитил меня из дома, связал, как преступницу, ведомую на виселицу, и при этом утверждаешь, что я тебя мучила? – Горько рассмеявшись, она принялась тереть себя мочалкой. – Наверное, дорожная пыль въелась в твои мозги, Трейгер, и ты все перепутал.
– Как бы не так! – насмешливо фыркнул он, но взгляд его упал на розовые маковки грудей, и…
Помоги ему, Боже, кто вообще смог бы думать, видя столь соблазнительное тело?! Да и какой в этом прок, черт возьми? Он и так провел столько безнадежных сражений, что другому хватит на целую жизнь.
– Думаю, нам пора серьезно поговорить. Я устал от бесконечных стычек. – И Трейгер поднял руки, признавая свое поражение.
Сирена посмотрела на него в упор.
– Трейгер, почему ты не отпускаешь меня? – Губы ее дрожали, с трудом выталкивая слова. – Ты не любишь меня и ведешь себя так, словно я заноза, засевшая у тебя в боку. – Слезы навернулись на глаза и скатились по ее щекам. – Я не хочу делать тебя несчастным и не могу более выносить этого напряжения. Позволь мне вернуться домой и жить в уединении и покое.
Трейгер опустился рядом с ней на колени, озадаченный подобным поворотом. Признание застало его врасплох: он никак не ожидал, что Сирена, не пускаясь на хитрости, чтобы усыпить его бдительность, открыто потребует отпустить ее. Трейгер полагал, что Сирена попытается его соблазнить и сбежит, воспользовавшись моментом.
Задумавшись, он машинально взял мочалку и принялся тереть ей спину. Прикосновение к ее нежной коже высекло искру страсти. Взгляды их встретились, и взаимное притяжение заглушило голос рассудка. Никогда в жизни он не желал женщину так сильно.
Сирена наблюдала за тем, как его одежда небрежно летит на пол.
– Ты собираешься лишить меня ванны – единственной радости, которую мне довелось испытать за последние две недели?
Трейгер хитро усмехнулся и опустился в воду, вытянув длинные ноги по обе стороны от нее.
– Ни в коем случае, мадам, – произнес он исполненным желания голосом. – Просто я вдруг вспомнил о русалке, которую встретил однажды в бухте, и о той ночи, когда она соблазнила меня.
Сирена слегка зарделась и, намылив мочалку, потерла его грудь.
– И ты был уверен, что я задам тебе трепку, когда опомнюсь. Ты не доверял мне даже тогда. Сомневаюсь, что когда-нибудь я удостоюсь твоего доверия.
Трейгер поймал ее руки и заглянул в зеленые, как морские глубины, глаза.
– С тех пор как я имел несчастье встретить тебя, ты, наверное, только тем и занималась, что изобретала изощренные способы, как бы меня помучить, – хрипло произнес Трейгер, раскаляясь, несмотря на то что сидел по пояс в остывшей воде.
– Ничего такого я не замышляла, – мягко возразила Сирена, избегая его страстного взгляда.
– В чем же тогда заключались твои дьявольские замыслы, Рена? – И подарил ей дурманящий поцелуй.
Едва ли момент был подходящим для ответа. От объятий Трейгера мысли Сирены рассеялись, уступив огню, бушевавшему в ее жилах. Все, чего она желала, – это таять во властном кольце рук, делить мгновения блаженства с единственным мужчиной, которому принадлежало ее сердце.
Когда он наконец поднял темноволосую голову, Сирена поскребла ногтями щетину на его подбородке. Трейгер понял намек и, взяв бритву, снова сел в ванну.
– Позволь мне, – попросила она.
Выгнув густую бровь, Трейгер уставился на нее с явным подозрением.
– Вы, случайно, не задумали, мадам, чего-то, что угрожало бы моей жизни?
Одарив его дьявольской усмешкой, Сирена приподняла ему подбородок, приготовившись сбрить бороду.
– Подобная мысль не приходила мне в голову… до этой минуты. – По-кошачьи стремительно она поднесла бритву к его горлу.
Трейгер вздрогнул, а затем замер, понимая, что малейшее движение может стать для него последним.
– Мне следовало трижды подумать, прежде чем довериться тебе, – пробормотал он, едва шевеля губами. – Не зря я мучился вопросом, что за дьявольский план зреет , в твоей голове. Надо быть редким болваном, чтобы подвергнуться нападению сидя в ванной.
Внезапное превосходство над Трейгером опьянило Сирену. Наконец этот мужчина оказался в ее власти, и она не собиралась отпускать его на волю.
– Да, не мешало бы тебе подумать, прежде чем лезть в воду, не зная броду, – безжалостно поддразнила она.
– Ведьма! – прошипел Трейгер, злясь на себя, что так легко попался в расставленную ею ловушку.
– Да, я ведьма, – согласилась Сирена, прижав бритву к горлу в ответ на попытку схватить ее за руку. – И ты будешь рабски повиноваться мне, если не хочешь лишиться головы по собственной глупости.
Трейгер смирился с тем, что придется выполнять все ее желания, иначе голова скатится с его плеч. Впрочем, не велика потеря, если учесть, что он уже лишился разума и здравого смысла, которыми так гордился.
– Какова твоя цена за мою шею?
Восхитительная, полная лукавства улыбка расцвела на ее лице.
– Признавайся, что безумно в меня влюблен и не возражаешь против тех беспокойств, которые я тебе причинила.
