Крис Кеннеди - Жена завоевателя
Но все это было в прошлом. Его отец был мертв уже тринадцать лет, и мать тоже.
Теперь душа Гриффина могла освободиться от кошмаров прошлого.
Он был почти погребен под неосуществимыми желаниями, но теперь вынырнул к свету и нашел Гвин. Он пришел к ней, за ней, что бы там ни крылось у нее внутри. Она сумела поднять его из бездны, из грязи и неразберихи.
— Расскажи мне о себе, Гвин.
Ее голова на подушке пошевелилась:
— О чем?
— О чем угодно.
Она тихонько рассмеялась и приподнялась, опираясь на локоть, чтобы видеть его лицо.
— Я совершенно уверена, что все рассказала о себе год назад, когда ехала на твоем коне. Ты или был слишком усталым, слушая меня, или просто все позабыл, а это значит, что повторяться нет смысла.
Он перекатился на другую сторону кровати и снова потянул ее к себе так, что их соединенные объятиями тела образовали жаркую дугу.
— Ты вспоминаешь, что хотела иметь детей, когда сама была ребенком, Гвин, а я вспоминаю, что желал тебя, едва став мужчиной.
Она уютно свернулась возле него:
— Когда ты был мальчиком, ты меня не знал.
— Я грезил о тебе.
Глава 22
На следующее утро Гриффин вместе с Арманом, архитектором и бригадиром каменщиков, поднялся на стену замка. Энергичный француз указывал на ближайшую к ним угловую башню.
— Проблема, милорд, заключается в том, что она квадратная. Видите? Это плохо!
Он рубанул рукой воздух.
— Лучше было бы, если бы она была круглой. Тогда для ваших лучников не оставалось бы слепых мест. Посмотрите на эти стены, — продолжал он доверительным тоном, показывая Гриффину чертежи, выполненные на пергаменте. — Видите, милорд? Ведь это просто. Надо построить еще одну башню напротив этой.
Он снова указал пальцем где.
Гриффин кивнул. Порыв холодного воздуха пронесся над стенами. Пергамент в руках архитектора затрепетал под ветром.
— Еще один барбикан?[8]
Арман кивнул:
— Еще одна зона для стрельбы. А также бойницы для стрел. Я сделаю их крестообразными. Это обеспечит большую гибкость. Надо изнутри их расширить, чтобы ваши лучники могли сидеть в амбразурах. Вашим мальчикам это будет удобно. А сверху мы построим переходы. И — вуаля!
Он обратил свое довольное лицо к Гриффину и усмехнулся.
— Ведь все так просто. Nоn?
— Но ведь это дорогое удовольствие. Арман развел руками и осклабился:
— Mais bien sur,[9] милорд.
— Ну конечно, — отозвался эхом Гриффин и, посмотрев вниз, увидел череду повозок на вершине холма, уже начавших спускаться по длинной извилистой дороге, ведущей с юга. Это была целая вереница тяжело нагруженных тележек. Как он и распорядился. Гриффин улыбнулся. Гвин сейчас же захочет узнать, какой груз они доставили. Он посмотрел на архитектора.
— Стройте, — приказал он, и сапоги его застучали вниз по лестнице.
Он нашел ее во внешних покоях в обществе нескольких женщин. Его это не удивило. У нее был целый штат помощниц. Они вышивали, пряли, стряпали, среди них были и женщины, помогавшие мужчинам скоротать досуг.
— Миледи? — обратился он к ней, подойдя ближе.
Три девушки подняли на него глаза. Их лица вспыхнули румянцем, и они захихикали. Гвин с улыбкой сделала им знак удалиться и принялась собирать нитки, иголки и вышиванье, разбросанные по столу.
— Чем я могу быть тебе полезна, Гриффин?
— Почему у тебя их так много? Я говорю о женщинах. Она бросила на него удивленный взгляд.
— Их мужья или братья погибли, сражаясь за моего отца и короля. Они лишились дома и места в мире. А нам нужны вышивальщицы, поломойки и скотницы.
— И сиделки, — добавил он недоверчиво. — И лекари.
Гвин ответила широкой улыбкой:
— Наша лекарка очень хороша в своем деле.
Гриффин протянул к ней руку:
— Но, Гвин, ведь нам не нужно восемнадцать судомоек и поломоек или двенадцать скотниц.
— Конечно, нужно, — возразила она невозмутимо и переплела свои пальцы с его пальцами. — У нас большое хозяйство, и оно будет расти и расширяться. — Она лукаво взглянула на него. — Возможно, в нашем большом поместье образуются новые семьи. И появятся дети. И мы расширим наши деревенские поселения.
Гриффин поцеловал ее в кончик носа:
— Ты мудрая женщина. Идем, я хочу тебе кое-что показать.
Он повел ее на лестничную площадку. В закругленных шестифутовых стенах главной башни были прорезаны три узких оконца, а при них лестничная площадка и дальше — лестница.
— Смотри, — велел он.
Гвин подошла к северо-восточному окну. Снаружи виден был извилистый столб дыма, и среди деревьев, где начинались восточные леса, мелькали фигуры людей и кипела работа. Она склонила подбородок к плечу и посмотрела на него с улыбкой:
— Ты производишь расчистку леса.
Потом выглянула из глубокой каменной бойницы, стараясь увидеть как можно больше.
— Замечательно, — сказала она, и от волнения голос ее прозвучал глухо. — Право, это замечательно.
Она отстранилась от бойницы, больше не улыбаясь:
— Конечно, это можно будет осуществить на будущий год. Пока что у нас недостаточно семян для того, чтобы засеять поля, хотя они уже удобрены и готовы к весеннему севу.
Он взял ее за плечи и повернул к окну, выходящему на юг. Она выглянула:
— Повозки? Сколько их?
— Много. А там прибывают еще.
— Что они привезли?
Он улыбнулся:
— Кое-что необходимое, и если у нас это будет, мы можем считать себя богатыми.
Она рассмеялась и положила свои тонкие прохладные пальчики на его плечо.
— Не имею ни малейшего представления. Ты мог заказать целебные травы из Святой земли или арфы для большого зала.
— Зерно!
Он почувствовал, как она замерла.
— Что?
— Зерно. Часть можно смолоть теперь же на муку, а часть оставить на семена для весеннего сева. Пшеницу, рожь и ячмень.
Еще с минуту она молчала и оставалась неподвижной, потом ее плечи начали содрогаться и она прильнула к его груди.
Гвин снова проснулась с криком среди ночи. Гриффин обнял ее и держал так, пока она не успокоилась. Потом тихонько спросил:
— Опять твой отец?
Она вперила взгляд в пространство перед собой, глаза ее казались остекленевшими и были обведены красными кругами.
— Да.
— Почему ты постоянно видишь его во сне, Гвин? И почему эти сны так ужасны?
Он не надеялся, что она ответит, но после долгой паузы она сказала безжизненным голосом:
— Он так и не простил меня.
