Кэндис Кэмп - Вечерняя песня
— В самом деле? — усмехнулся Джеймс и, опершись на локти, стал внимательно наблюдать за
женой.
Начала Алина с того, что расстегнула пояс и бросила его на низкий стульчик. Муж следил за каждым ее движением, и по застывшей позе Алина поняла, что сумела его заинтересовать. Она улыбалась той нежной, манящей женской улыбкой, которая во все времена сводила мужчин с ума. Алина не знала, почему вдруг решила раздеваться перед Джеймсом, и откуда взялась смелость, но это желание было очень сильным. Хотелось волновать и соблазнять Джеймса, манить его в свои чувственные, сети. Но, в то же время, ее и саму возбуждали эти действия.
Вслед за поясом проворные пальчики развязали шнуровку туники, подчеркивающую тонкую талию. Грациозно изогнувшись всем телом, она сбросила тунику и принялась, не спеша, снимать туфли и чулки, постепенно обнажая ноги. Алина подняла глаза на Джеймса. Тот сидел, судорожно вцепившись в край постели, и глаза его горели лихорадочным огнем.
Улыбаясь, Алина принялась снимать просторную, с глубоким вырезом сорочку, которая медленно сползала с округлого белого плеча. Потом повела другим плечом, и сорочка соскользнула вниз, обнажая молочно-белые холмики груди и лишь на миг задержавшись на упругих сосках. Как только из-под сорочки показалась грудь жены, Джеймс задышал шумно и часто. Алина спустила сорочку еще ниже, обнажив плоский белый живот, и оставила ее соблазнительно задержаться на бедрах.
— Где ты этому научилась? — хриплым от возбуждения голосом спросил Джеймс, буквально поедая жену глазами.
— Я не училась, — честно призналась Алина, осторожно потянув сорочку и спуская ее еще ниже. — Достаточно просто смотреть на тебя.
— И ты, признаться, в этом преуспела, — с трудом выдавил Джеймс. — Проклятье, тебе лучше поторопиться, иначе я сам сорву эту вещь.
Алина снова потянула за край сорочки, и та упала к ее ногам пышной белой пеной. Теперь Алина стояла перед мужем совершенно обнаженная. Джеймс, не отрываясь, смотрел на нее, любуясь прекрасным стройным телом при ярком дневном освещении.
— На земле нет другой, такой же красивой, как ты, женщины, — тихо произнес он и, потянувшись, привлек жену к себе.
Крепко прижав Алину, Джеймс стал ласкать ее гладкие, округлые бедра и упругую грудь. Потом добрался до самого чувствительного места и принялся осторожно его поглаживать, заставляя жену дрожать.
Нащупав крошечный нежный бутончик, Джеймс легко пощекотал его. Алина застонала. Она видела, что Джеймс улыбается, легко прикасаясь кончиком языка к соску. Дрожа, Алина чувствовала, как внутри нарастает всепоглощающая волна, поднимаясь к самому сердцу. И вдруг, как вспышка молнии, ее тело пронзило неземное удовольствие.
Чувствуя, как кружится голова, Алина бессильно припала к мужу. Улыбнувшись, тот посадил ее на постель.
— Ну уж нет, дорогая моя, мы еще не закончили. Это только начало.
Девушка с удивлением открыла глаза. РАЗВЕ МОГЛО БЫТЬ ЧТО-ТО БОЛЬШЕЕ? Джеймс встал, и только тогда она осознала, что он все так же полностью одет, и его плоть продолжает рваться наружу. Хотя Алина понимала, что муж тоже должен достигнуть удовлетворения, но чувствовала себя в этот момент как выжатый лимон, и была не в силах пошевелиться.
Джеймс быстро разделся, на миг прижался к жене всем телом, а потом медленно вошел в нее. Алина громко вскрикнула. Она чувствовала, что всецело принадлежит этому мужчине. Его движения были неторопливыми, размеренными. Он не был так одержим, как в предыдущую ночь и разжигал желание жены мощными, ритмичными толчками. Алина напряглась, все телом подалась к мужу, и на нее снова накатилась жаркая, щекочущая волна. В этот момент тело Джеймса охватила сильная дрожь, и через какое-то время он замер. Алина прильнула к мужу, чувствуя себя самой счастливой женщиной на свете.
Следующие недели пронеслись в безмятежном счастье. Алина знала, что жизнь для нее закончится в тот день, когда герцог откроет Джеймсу правду, но старалась не думать об этом. В настоящий момент все было слишком хорошо.
Алина понимала, что должна сама рассказать Джеймсу, кто она такая, но всякий раз, как только набиралась смелости, в самый последний момент не хватало духа. Если она сама расскажет обо всем, Танфорд не пощадит ее отца и мать, он может даже убить их. А Джеймс… Алина даже думать боялась, что скажет муж, когда узнает правду. Она рисовала в своем воображении самые страшные картины и никак не могла заставить себя признаться во всем.
Так она и жила день за днем, надеясь, что гроза все же не разразится, и господь Бог дарует ей чудо, не отняв любви Джеймса и сохранив жизнь родителям.
За стенами их уютного замка зима проходила с удивительной быстротой. Работы в Чесвике было все еще предостаточно, и без дела никто не сидел. Джеймс продолжал учить Алину читать, и она достигла определенных успехов. Супруги ложились спать рано, а просыпались поздно, после чего еще час-два нежились в постели. Они не уставали от общения друг с другом и практически никогда не расставались.
Джеймс с удовольствием знакомил жену со своим телом, да и сам продолжал отыскивать в ней наиболее чувственные места. Их ночи были по-прежнему наполнены страстью.
Зима заканчивалась, заканчивались и запасы еды. Джеймс отправился в Норкасл, чтобы вместе с братом и Стивеном участвовать в охоте, обещав вернуться через три дня. В отсутствие мужа Алина пыталась занять себя обычными повседневными делами, но жизнь казалась скучной и невыносимой, и невольно заставляла задуматься, сможет ли она вообще прожить без Джеймса. Девушка все чаще приходила к выводу, что должна, во что бы то ни стало помешать Джеймсу узнать от герцога, как ловко его обманули.
Но однажды вечером, как воплощение самых худших опасений, в замке появился Фингел, на этот раз одетый странствующим монахом. Алина заметила его, когда спустилась к ужину, и похолодела, прислушиваясь к беспокойному биению своего сердца. Она догадалась, что Фингел хочет поговорить с ней, и стала раздумывать, как избежать этого. Но потом поняла — надеяться на это глупо, он все равно найдет ее и будет только рассержен попыткой избежать разговора. К тому же, необходимо узнать, что еще замышляет герцог, и попытаться помочь Джеймсу. Поэтому после ужина попросила передать монаху свою просьбу помолиться вместе с ней в Церкви. Сопровождаемая Джеммой, она вошла в Церковь, зажгла свечу и стала горячо молиться, прося Бога указать ей путь из безвыходного положения, в которое попала.
Спустя какое-то время в церковь вошел Фингел. Заметив Джемму, стоявшую на коленях рядом с Алиной, он резко остановился.
