Александра Хоукинз - Очаровательный соблазнитель
– Вы намерены прятать ее от меня?
Старик закрыл дверь.
– А это возможно? – В его вопросе не было злости, лишь простое любопытство.
– Нет, – прямо ответил Кинан. – Во время последней встречи мы с Уинни поссорились. Мне необходимо ее увидеть. Я хочу, чтобы она знала: ей больше нечего бояться.
– Вы намекаете на то, что я не способен защитить свою дочь, мистер Милрой?
Сэр Томас явно пытался затеять скандал.
– Человека можно защитить только тогда, когда знаешь, что ему угрожает.
Старик удивленно вскинул брови.
– Значит, вы знаете мою дочь лучше меня?
– Великодушнейше прошу простить меня, сэр, но такая скрытная девица, как ваша дочь, требует пристального, неусыпного внимания.
Сэр Томас кивнул.
– Здесь я с вами согласен. С вашей логикой не поспоришь. – Он открыл дверь. – Эй, подойди-ка сюда, – подозвал он проходящего слугу. – Кликни мисс Бидгрейн. К ней пришли. – Старик посмотрел на Кинана. – В чем я не уверен, так это в том, ваше ли неусыпное внимание ей нужно.
И он оставил Кинана размышлять над тем, как его переубедить.
* * *Уинни вошла в гостиную, гадая, кто же пришел к ней так рано. Единственным человеком, которому было наплевать на приличия, был Кинан Милрой. Таинственный гость сначала побеседовал с ее отцом, и Уинни сомневалась, что сэр Томас даст согласие на их встречу, даже если впустит Кинана в дом.
Когда распахнулась дверь, Уинни открыла рот от удивления. Одеяние Милроя больше подходило для того, чтобы легким галопом пронестись в нем по Гайд-парку, чем для визитов. Сбитая с толку, девушка оглянулась. Ей не давал покоя вопрос: неужели сэр Томас решился зарядить свои наградные кремневые пистолеты.
– Я пришел повидаться с тобой, Уинни. Твой отец знает, что я здесь.
Кинан снял шляпу и взъерошил свои короткие волосы – Уинни подкупал этот жест, выдававший его волнение.
– И он дал согласие?
– Мистер Бидгрейн чувствует себя моим должником. Хотя я не стал бы рассчитывать на то, что это надолго. – Было заметно, что это обстоятельство веселит Милроя. Его пальцы мяли поля шляпы, а глаза жадно ловили каждое движение Уинни. – Я так хочу к тебе прикоснуться! – с тоской признался он. – Можно тебя обнять?
И, не дожидаясь разрешения, пересек комнату и прижал девушку к груди. Кинан зарылся носом в светлые волосы и глубоко вдохнул ее запах.
Уинни прижалась щекой к его груди, и это прикосновение придало ей сил.
– Папа рассказал мне о твоих подвигах, – прошептала она, думая о том, что в ее утверждении недостает многих подробностей, впрочем как и в рассказе отца. Единственное, что ей было известно, – Кинан и лорд Невин встретились с Миддлфеллом и его дружками и положили конец их грязной игре.
Милрой немного отодвинулся и впился в ее губы поцелуем, который подарил умиротворение. В нем не было той пылкой страсти, на которую, Уинни точно это знала, они оба были способны.
– Ты должна была сама мне все рассказать. – Кинан чуть сильнее сжал предплечье девушки, вспоминая, каким образом узнал о том, что ее гнетет. – Я бы давно положил конец этому пари. А все твоя проклятая гордость! Ты готова нести тяжесть, которая не всякому мужчине под силу, но не просишь помощи.
Зеленые глаза девушки тут же превратились в две льдинки, и она высвободилась из его объятий. Уинни предпочитала быть злой, нежели уязвимой. Она и так отдала этому человеку слишком много. Если он заберет еще и этот кусочек ее души, она просто рассыплется, оставив после себя пустоту.
– Почему я должна доверять человеку, который ведет собственную игру? – спросила Уинни, уловив в упреке Кинана сожаление.
– У меня были на то причины, – проворчал он. – Уинни, может быть, ты и водишь родных за нос, перекладывая вину на других, но я тоже сражаюсь. И речь сейчас не о Рекстере.
– Вот тут я с тобой не соглашусь. Если бы лорд Невин подумывал о женитьбе на другой достойной даме, ты стал бы волочиться за ней, а не за мной.
Ее спокойная уверенность выбила у Кинана почву из-под ног.
– Смешно. Возможно, я бы познакомился с этой мифической женщиной. Может быть…
– Соблазнил бы ее?
Он непристойно выругался себе под нос.
– Хочешь знать правду, Уинни? Я не могу сказать, как далеко бы я зашел. Ты это хотела услышать?
– Мне твои признания ни к чему. Не мне тебя судить, – напряженным голосом ответила девушка, хотя по ее тону было ясно, что она лукавит, – она уже его осудила.
– Когда ты злишься, твое сердце становится таким же холодным, как и взгляд твоих зеленых глаз. – Кинан отошел от девушки, поглаживая ушибленную шею. – Ни за кем я не бегал. Мне нужна была ты. Только ты.
В его голосе слышались недоумение и раздражение. В душе Уинни взыграла гордыня.
– Я не хочу с тобой ссориться, Кинан. Но твоя… raison d’ê tre[5] не давала мне спать по ночам.
Глаза Кинана потемнели.
– Не смогла сдержаться, да? Ты бросаешься французскими словечками, как будто бьешь человека в спину. Кому, как не мне, понимать, какая между нами пропасть. Я никогда не изображал из себя образованного человека, по крайней мере, у меня не было таких учителей, как у твоих драгоценных братьев. Поливай меня грязью, если хочешь, чернослив мой, но ты не сможешь отмахнуться от правды: это мои губы льнули к твоей груди. Тебе нравилось наслаждение, которое я тебе дарил, но при этом ты не забывала о наших различиях и о моих недостатках.
Уинни не стыдилась их близости. Просто он не нашел нужных слов, и ей хотелось опуститься на пол и зарыдать.
– Ты хам и хвастун! Я отлично понимаю: берут то, что предлагают. И прекрасно осознаю, от чего ты отказываешься.
Кинан не сводил с нее глаз. Словно со стороны Уинни наблюдала за тем, как сжимаются его пальцы, как будто он представлял ее в своих объятиях. В глазах Милроя плескалась страсть. Так грустно, что он не смог высказать того, что кипело у него внутри, она ведь так жаждала его признаний! Так же сильно, как и прикосновений.
– Трус! – бросила Уинни в лицо Кинану и увидела, как он побледнел – удар пришелся прямо в цель. – Зачем ты сегодня пришел?
– И правда, зачем? Неблагодарная дикая кошка! – взорвался Милрой. – Со дня нашего знакомства ты прячешься за проблемами. Я положил им конец.
Уинни провела пальцами по одной из любимых ваз своей матери.
– Для меня возможно. А для тебя? Эти люди не привыкли, чтобы мешали их планам.
Лицо Кинана стало совершенно серьезным.
– Я тоже к этому не привык. И тебе, и этим мерзавцам стоит принять это в расчет.
Он подставил себя под удар. Они могли бросить ему вызов.
– Ты не должен отвечать за меня, Кинан Милрой.
– Как и ты за меня, – раздраженно, как и она, ответил он. – Тебя это не касается.
