Кэйтлин О'Райли - Рождественский подарок
– Приятно так думать о родителях, – медленно согласилась Колетт. – Их брак в конце концов не был счастливым, но радостно знать, что хотя бы в начале они пылали желанием друг к другу…
– Пожалуйста, не говори об этом маме, – с виноватым видом сказала Полетт. – Она взяла с меня обещание, что я не стану с вами откровенничать, но я думала, что вы захотите это знать.
– Будто я стану обсуждать с ней такие темы! – рассмеялась Джульетт.
Сестры замолчали, углубившись в мысли о себе и родителях.
– Что ж, если Иветт и Джеффри могут подождать до свадьбы, это замечательно, – наконец сказала Лизетт.
– Но я не хочу ждать! – усмехнулась Иветт. – Я все время пытаюсь переубедить Джеффри, но он и слушать ничего не хочет.
– Он получит специальную лицензию, так что тебе долго ждать не придется, – улыбнулась ей Джульетт.
– Да, я знаю. Но у меня есть даже большая проблема. – Иветт подняла письмо Уильяма Уэдерли. – Что мне делать с лордом Шелли?
Дверь распахнулась, и в спальню влетела ватага детей: Филипп и Саймон Синклер, Мара Ривз, которая тащила младшего брата Томаса, и Сара Флеминг, пытавшаяся нести одного из близнецов и тянувшая за руку другого.
– О Господи! – воскликнула Джульетт, завидев пеструю компанию. – Кто вам позволил выйти из детской?
Сара, копия Джульетт с ее темными волосами горящими глазами, возмущенно ответила за всех:
– Филипп говорит, что Рождество послезавтра, но это же неправильно, так, мама? Я сказала ему, что он ошибается, но он мне не верит.
Со смехом Лизетт забрала своих белокурых близнецов Кристофера и Чарлза у их старшей кузины. Они были в крошках от печенья и перемазаны пудингом.
– Что вы натворили, маленькие сорванцы?
– Перестань рассказывать небылицы, Филипп, – легко бранила сына Колетт. – Ты прекрасно знаешь, что Рождество не послезавтра. Веди себя прилично, потому что Санта-Клаус к плохим детям не приходит.
Полетт неохотно поднялась с дивана, подхватила своего маленького Томаса и взяла за руку Мару.
– Идемте. Пора нам отправляться домой.
Иветт смотрела на сестер, которые всего пару минут назад обсуждали свои интимные отношения с мужьями, а теперь мгновенно превратились в заботливых мамаш. Она улыбнулась, думая о том, как любит их, их мужей и всех их детей.
Но она так и не решила свою проблему – как объявить лорду Шелли, что она выходит за Джеффри Эддингтона!
Глава 31
«Танцующие леди»[34]
Вечер ежегодного рождественского бала лорда Ратмора наконец настал, сотни приглашенных гостей заполнили его внушительный лондонский дом. Украшенные еловыми венками, гирляндами, ветками, перевязанными красными и золотыми шелковыми лентами, комнаты сияли в огоньках многочисленных свечей и газовых ламп. Гигантская ель стояла в зале, почти касаясь макушкой потолка на высоте двадцати футов, и наполняла воздух свежим хвойным запахом. Украшенная крошечными свечами, хрустальными и разноцветными стеклянными игрушками, гирляндами яркой клюквы и красными лентами, она казалась сказочной.
Повсюду сновали ливрейные лакеи, разнося пунш, шампанское и бесконечные деликатесы знаменитого французского шеф-повара герцога. Оркестр играл рождественские гимны, все собрались в главном зале поприветствовать гостеприимного хозяина. В воздухе витало праздничное волнение, поскольку просочились слухи, что герцог собирается вечером сделать необычное объявление.
Герцог Ратмор, внушительный и элегантный, обменивался рукопожатиями со своими достойными гостями. Никто, казалось, не замечал прелестную женщину с темными волосами, которая тихо стояла позади в темно-синем платье и с искрящимися глазами наблюдала происходившее.
Когда Иветт вошла в главный зал вместе с сестрами и их мужьями, у нее сердце подкатило к горлу. Оставив сестер и продвигаясь дальше в зал, она тревожно оглядывала толпу в поисках Джеффри или Уильяма. Она надеялась приехать пораньше, но их карета застряла в череде экипажей других гостей, и потребовалось полчаса, чтобы наконец войти в дом. Охваченная паникой, она задавалась вопросом, приехал ли уже Уильям Уэдерли. Высматривая в толпе гостей его белокурые волосы, она молилась про себя, чтобы у нее была возможность сначала поговорить с Уильямом наедине.
– Иветт! – окликнула ее, живо махнув рукой, леди Кэтрин Спенсер.
– Кейт! – Иветт пробиралась сквозь толпу к подруге. – Ты сегодня чудесно выглядишь!
– Спасибо! – Она пригладила свое густо-розовое платье. – У тебя тоже замечательный наряд!
– Спасибо! – Иветт нервно разгладила мерцающий шелк изумрудного платья, которое наконец решила надеть вместо красного. Оно удивительно ей шло.
– Кейт, ты не видела лорда Шелли?
– Нет, – покачала головой подруга. – Пока не довелось.
Иветт нахмурилась:
– Я должна поговорить с ним прямо сейчас. Если увидишь его, пожалуйста, скажи, что я его ищу.
– Что-то важное? – заботливо взглянула на нее карими глазами Кейт. – Ты выглядишь немного расстроенной.
– Да, важное. Такое, что сейчас и сказать не могу. – Иветт готова была расплакаться.
– Как жаль, Иветт. Надеюсь, ты… о, сюда идет лорд Эддингтон, – пискнула Кейт. – О Господи! Какой он сегодня красавец!
Иветт обернулась. Джеффри пробирался к ним сквозь толчею. Мужчина, которого она любила и за которого собиралась замуж. У нее сердце замерло, и на миг она забыла о лорде Шелли и обо всех вокруг. Ее взгляд сосредоточился на потрясающе красивом мужчине, который смотрел на нее с неотразимой улыбкой. Джеффри.
– Добрый вечер, прелестные леди. Приятно, что вы посетили скромную вечеринку моего отца, – галантно приветствовал их он. – Леди Кэтрин, вы просто видение в розовом.
– Спасибо, лорд Эддингтон. – Кейт хихикнула от его комплимента и «скромной вечеринки», поскольку бал был грандиозный.
Джеффри остановил свои синие глаза на Иветт и взял ее руку в свои.
– Иветт, у меня дух захватило.
Краем глаза Иветт заметила, как от такой фамильярности на лице Кейт отразилось удивление.
– Леди Кэтрин, вы не возражаете, если я на минуту украду Иветт? – спросил он, все еще глядя Иветт в глаза.
– Вовсе нет, – смущенно пробормотала Кейт, наблюдая, как Джеффри провожает Иветт из коридора в маленькую гостиную. Иветт знала, что позже ей придется объясниться с подругой.
Джеффри быстро закрыл дверь. Они оказались наедине в маленькой приемной перед главной гостиной. Сюда приглушенно проникал шум толпы и звуки музыки.
